Повернув на очередную неосвещенную улицу — или подъездную дорогу — перегороженную вдали обветшалым забором из сетки, Майлз остановился в нерешительности. Из сумрака и ангельского мельтешения соткались две идущие рядом фигуры. Майлз заморгал, пытаясь их разглядеть, и тут же об этом пожалел.
Справа шла таукитянская бусинная ящерица, ростом не ниже — или не выше, как сказать — самого Майлза. Выглядела она как и полагалось: шкура в разноцветной ряби пурпурного, желтого и черного, кремово-белая полоса воротником охватывает горло и спускается по животу. Однако вместо того, чтобы двигаться положенными ей жабьими прыжками, рептилия шла на двух ногах — и это был слишком прозрачный намек. Размеры для зверюги были типичными: обычная бусинная ящерица с Тау Кита, сидя, доставала Майлзу до пояса. Правда, она несла в лапах сумки, а вот это уже абсолютно не типично для ящериц.
Ее высокий спутник… о, да. Шестифутовый масляный жук мог быть продуктом только его кошмаров, никому другому такое бы в голову не пришло. Гигантский таракан с бледным пульсирующим брюшком, сложенными бурыми надкрыльями и головой, покачивающейся в такт шагам, шел как ни в чем не бывало на двух тонких, как палочки, ножках, а в передних нес в когтях пару холщовых мешков. Средняя пара ног то пропадала, то появлялись, словно мозг Майлза не мог решить, как именно должна выглядеть эта отвратительная тварь.
Парочка приблизилась к нему и замедлила шаг. Майлз покрепче ухватился за ближайшую спасительную стену и осторожно окликнул их:
— Привет?
Масляный жук повернул свою хитиновую голову и смерил Майлза ответным взглядом.
— Не подходи, Джин, — посоветовал таракан своему низенькому спутнику. — Это нарик какой-то, шатается тут. Только глянь, какие у него глаза. — Жвала и щупальца шевелились в такт словам, но голос был обычный — мужской, стариковский, ворчливый.
Майлз хотел было объяснить, что он и вправду одурманен наркотиками, но не наркоман, однако на то чтобы озвучить разницу, сил не хватало. Вместо этого он постарался дружелюбно улыбнуться. Обе галлюцинации попятились.
— Эй! — возмутился Майлз. — Не может быть, чтобы я казался вам таким же страшилищем, как вы мне. Имейте в виду. — А вдруг он попал в сказку про говорящих животных, какие во множестве читал в детской Саше и малышке Хелли? Хотя звери в этих сказках обычно пушистые. Ну почему его отравленные химией нейроны не породили на свет парочку здоровенных котят?
Он прибег к своему самому отточенному дипломатическому тону:
— Прошу прощения, но я, кажется, потерялся.
«А заодно потерял бумажник, наручный комм, половину одежды, телохранителя и рассудок». И вдобавок — он провел рукой по шее — Аудиторское кольцо-печатку на цепи. Предоставляемые печаткой возможности доступа в комм-сеть здесь не работали, зато оруженосец Роик мог бы по крайней мере отследить ее сигнал. Конечно, если Роик еще жив. Когда Майлз последний раз видел его, тот был на ногах, но их разделила охваченная паникой толпа.
Осколок камня впился Майлзу в ступню. Он переступил с ноги на ногу. Если он способен отличать камни от стекла и пластика мостовой, то почему путает людей с гигантскими насекомыми?
— В прошлый раз, когда мне было так же плохо от лекарств, мне мерещились огромные кузнечики, — объяснил он жуку. — А гигантский масляный жук — это даже обнадеживает. Такое никому на этой планете не пришло бы в голову, разве что Роику, так что теперь я точно знаю, откуда вы взялись. Судя по здешнему декору, местным привиделся бы кто-нибудь с шакальей головой. Или ястребиной. И в белом докторском халате. — Майлз сообразил, что говорит вслух, лишь когда парочка попятилась еще на шаг. Интересно с чего бы это? Неужели в его глазах сияет небесный свет? Или они горят демоническим красным?
— Просто уходи, Джин, — посоветовал масляный жук ящерице, подхватив ее под руку. — Не разговаривай с ним. Отходи медленно.
— А почему бы нам не помочь ему? — Этот голос был намного моложе, Майлз только не мог понять, кому он принадлежит мальчику или девочке.
— Да-да, помогите мне! — обрадовался Майлз. — У меня перед глазами сплошные ангелы, я даже не вижу, куда ступаю. И я потерял ботинки. У меня их забрали нехорошие парни.
— Пойдем, Джин! — приказал жук. — Сумки с находками надо отдать секретарям, пока не стемнело, а то они рассердятся.
Майлз попытался прикинуть, понял бы что-нибудь из последней фразы человек с нормальными мозгами. Вероятно, нет.
— А куда тебе нужно? — детским голосом поинтересовалась ящерица. Приятель тянул ее прочь, но она упиралась.
— Я… — «Я не знаю», понял Майлз. Обратно — не лучший выбор: пока у него из крови не вымыло наркотик, он ничего не узнает о своих врагах, и, вернувшись на криоконференцию — если та вообще продолжается после всех беспорядков — может снова попасть к ним в руки. Домой — определенно один из вариантов, и до вчерашнего дня первый в списке, но с тех пор все завертелось… таким интересным образом. К тому же, если бы враги просто хотели его убить, возможностей у них была масса. А это дает определенную надежду… — Я пока не знаю, — признался он.
Старый жук произнес с отвращением:
— Как мы можем тебя отвести, если ты сам не знаешь, куда тебе надо? Пошли, Джин!
Майлз облизал пересохшие губы, точнее, попытался это сделать. «Нет, не бросайте меня!» Слабеющим голосом он добавил:
— Я очень хочу пить. Пожалуйста, скажите хотя бы, где мне здесь найти питьевую воду?
Как долго он пробыл под землей? Водяным часам мочевого пузыря верить нельзя: кто знает, может он уже отлил где-нибудь в углу во время своих беспорядочных блужданий. Но если судить по жажде, он бродил там от десяти до двадцати часов. Лучше бы двадцать: тогда наркотик уже совсем скоро должен выветрится.
Ящерица-Джин медленно проговорила:
— Я могу тебе принести немножко.
— Нельзя, Джин!
Ящерица оттолкнула тараканью лапку:
— Не учи меня, что мне делать, Йани! Ты мне не папа с мамой! — На последних словах ее голос дрогнул.
— Пойдем же. Смотритель вот-вот закроет, ждет только нас.
Неохотно оглядываясь через раскрашенное во все цвета радуги плечо, ящерица позволила себя утащить прочь по темнеющей улице.
Майлз осел на землю, привалился спиной к стене и испустил безнадежный измученный вздох. Он открыл рот и высунул язык, ловя капли влаги от сгущающегося тумана, но жажды это не утоляло. Ледяной холод мостовой и каменной стены жалил сквозь тонкую одежду: рубашку и серые брюки. Карманы пусты, ремень, и тот забрали. Ночью станет еще холодней. Это подъездная дорога, фонарей здесь нет. Но все же городское небо, подсвеченное ровным нежно-оранжевым сиянием, лучше бесконечной темноты под землей. Интересно, как сильно должно похолодать, чтобы холод загнал его обратно, за ту дверь? «Очень и очень сильно». Хотя он ненавидел холод.
Майлз долго сидел, дрожа и вслушиваясь в отдаленные городские шумы и слабые крики у себя в голове. Кажется, ангельское нашествие потихоньку отступает, и перед глазами мелькают уже бесформенные полосы. Будем надеяться. «Не стоило мне садиться». Напряженные мышцы ног свело судорогой, и Майлз не знал, в силах ли будет подняться снова.
Он был уверен, что в таком некомфортном положении ему не задремать, но внезапно и резко проснулся, когда его робко потрясли за плечо. Непонятно, сколько прошло времени. Рядом с ним на коленях стоял Джин, чуть меньше походящий на рептилию, чем прежде.
— Если хотите, мистер, — прошептал Джин, — можем пойти в мое тайное убежище. У меня там есть вода в бутылках. А Йани вас не увидит, он спать пошел.
— Это, — прохрипел Майлз, — звучит здорово. — С неимоверным трудом он поднялся на ноги, пошатнулся и упал бы, не поддержи его крепкая юная рука.
Окруженный завывающим хороводом огней, Майлз двинулся вслед за дружелюбной ящерицей.
* * *
Джин оглянулся через плечо, проверяя, не делся ли куда забавный человечек, ростом не выше его самого. Даже в сумерках было видно, что этот нарик — взрослый, а не ребенок, на что в первую минуту понадеялся Джин. Голос у него был взрослый, и говорил он точными и сложными словами, хотя устало, неразборчиво и со странным рокочущим выговором. Двигался он так же неуклюже и медленно, как старый Йани. Но мимолетная улыбка прогнала с его лица напряжение, и он выглядел до странности располагающим к себе. Наверное, он часто улыбается, не то, что ворчун Йани.
Джин недоумевал: кто же избил этого человечка и за что? Штаны у него порваны на коленях и перепачканы кровью, белая рубашка — в бурых пятнах. ЧуднАя рубашка: хоть ее сейчас изваляли непонятно в чем, но до этого она была белоснежной, тонкой, отглаженной. Джин даже не представлял, что такие бывают. Но это не важно. Просто, считай, у него завелся еще один новый питомец.
Когда они добрались до металлической лестницы на стене теплообменника, Джин подумал про пятна крови, про то, как едва ковыляет его новый знакомец, и решился спросить:
— Вы лезть сможете?
Человечек посмотрел наверх.
— Не то, чтобы это было моим любимейшим занятием… И как высоко вздымается этот замок?
— Ну… до самого верха.
— Это значит, гм, два этажа? Или двадцать? — добавил он себе под нос.
— Только три, — обнадежил его Джин. — Мое убежище на крыше.
— Что касается убежища, звучит прекрасно. — Человечек облизал потрескавшиеся губы сухим языком. Ему и правда нужно попить, подумал Джин. — Наверное, будет лучше, если ты полезешь первым. На тот случай, если я сорвусь.
— Нет, последний поднимает лестницу.
— А-а. Хорошо. — Маленькая квадратная ладонь ухватилась за перекладину. — Вверх. Вверх — это верное направление, не так ли? — Он помедлил, глубоко вздохнул и принялся карабкаться.
Джин лазил легко, как ящерица. Забравшись на три метра, он притормозил, повернул «барашек», чтобы поднять лестницу от незваных гостей, и подвинул защелку. Еще через три метра перекладины сменились широкими стальными скобами, привернутыми к стене. Их человечек преодолел, зато застыл у края крыши.
— Где я сейчас? — напряженно спросил он у Джина. — Я нащупал там обрыв, но не знаю, насколько он глубок.
Разве сейчас так темно, что совсем не видно?
— Не можете подтянуться — просто перевалитесь через край и падайте. Бортик вокруг крыши всего в полметра высотой.
— А-а. — Ступни в драных носках мелькнули над краем стены и исчезли. Джин услышал глухой удар и пыхтение. Он перелез через парапет и увидел, что человечек сидит на плоской шероховатой крыше, царапая ее скрюченными пальцами, словно ищет, за что бы ухватиться.
— Ой, вы что, высоты боитесь? — удивился Джин, чувствуя себя идиотом, что не спросил об этом раньше.
— Обычно нет. Сейчас голова кружится. Извини.
Джин помог ему подняться. Гость не выпускал его руки, и Джин повел его вокруг парных, похожих на здоровенные колонны башен теплообменника. Заслышав знакомые шаги, Галли, Твиг и миссис Спек со своими шестью оставшимися цыплятами выскочили приветствовать Джина, радостно кудахча.
— О боже. А теперь я вижу кур, — сдавленным голосом произнес человечек и замер. — Что ж, у ангелов и кур определенно есть что-то общее — крылья.
— А ну хватит, Твиг, — прикрикнул Джин на бурую несушку, вознамерившуюся поклевать штанину гостя. Джин отодвинул ее ногой. — Корма я вам пока не принес. Позже.