Зеленоватое варево в нем бурлило, громко булькая и наровя выплеснуться через край. Карлики раболепно подползли на коленях к Морре и застыли в угодливых позах вокруг котла. Морра окинула их взглядом и резким движением опрокинула тяжелый котел.
Кипящее зелье выплеснулось, ошпарив уродцев. Те с подвыванием отскочили от котла. Морра глянула, как они корчатся от боли, и расхохоталась. Карлики, сидевшие подальше, угодливо захихикали. Среди карликов, Морра получала истинное наслаждение. Кого еще можно было мучить, топтать, унижать, встречая в ответ такое подобострастие? Но однако, сейчас было не до развлечений. Надо приниматься за дело. Морра распахнула плащ и зашептала:
Там, в Долине, все обман:
Ясный день или туман.
Над землей клубится пар
Это вырвался кошмар.
Просочился вдруг наружу,
Медленно вскипевший ужас.
Нет спасенья в миражах,
Там царит повсюду страх.
Пар от выплеснувшегося зелья устремился из пещеры. Сначала он стелился по земле, а потом набирая скорость, перекатываясь причудливыми клубами, понесся все быстрее и быстрее, пока не вырвался из подземных коридоров на плоскую равнину, где мгновенно растекся по всей Долине.
Земля дышала, как в жаркий день после прошедшего ливня. Пар робкими дрожащими струйками поднимался от обнаженной каменистой почвы и таял без следа, но вскоре он начал густеть. Он лизал ноги путников и, едва пропустив их, тотчас смыкался вновь. Даше было неприятно прикосновение этого пара, и она старалась как цапля повыше поднимать ноги. Между тем пар все густел. Белым мягким пухом он покрыл всю землю, а затем начал клубами подниматься все выше и выше.
Туман уже не расступался перед идущими, как раньше, а окутывал их колени промозглым одеялом. Теперь, как Даша ни старалась, она не могла переступить через него и только жалась поближе к Петьке. Скоро дети и гномы шли по пояс в тумане, густом как молоко. Хуже всех было Даше. Она была самой маленькой, и утопала в белом мареве уже по грудь.
Туман был такой плотный, что путники не видели собственных ног. Вязкая белая вата все больше заволакивала все вокруг. Теперь Даша шла на цыпочках и изо всех сил тянулась вверх, чтобы противный туман не прикасался к лицу, но белые клубы похожие на гигантских медуз протягивали липкие пальцы-щупальца, хватая ее за нос, уши, волосы. Даша расплакалась. Петька посадил сестру на плечи, и они пошли дальше. Каждый шаг давался с трудом, туман словно не пускал их. Ноги вязли в густой белой пелене. Движения путников стали вялыми и замедленными, как во сне. Казалось, они не шли, а плыли в море облаков. Наконец, туман полностью поглотил их.
Нести Дашу дальше было бессмысленно. Петька опустил ее на землю. Вокруг не было ничего, кроме царства тумана. Петька окликнул Дашу и не услышал собственного голоса, будто ненасытный туман проглотил и его. Испугавшись, что они потеряются, Петька стал лихорадочно шарить руками вокруг. Вот он схватил кого-то за руку. Это оказался Затычка. Скоро Петька нашел Дашу и Мастера. Все были в сборе. Вокруг царило белое безмолвие. Молочный кисель тумана пожирал краски и звуки. В мире не было ничего, кроме безграничной белизны и мертвой тишины.
Путники упрямо отмеряли шаги в неизвестность. Одежда набухла туманом и отсырела. Леденящий холод пробирал до самых костей.
Они попытались идти быстрее, чтобы хоть как-то согреться, но туман сковывал движения, словно опутывая идущих тысячами незримых нитей. Четверо пленников находились в его безграничной власти.
Вдруг Петька осознал, что все попытки выбраться из тумана обречены на провал. Они шли, не зная куда, и не видя дороги. Так можно плутать вечно. При этой мысли Петьку охватил ужас. Несмотря на холод, на лбу у него выступила испарина.
Чем дальше они шли, тем большее отчаяние и безысходность охватывали Петьку, и вдруг он увидел вдалеке нервно мерцающий огонек. Надежда робко забрезжила в Петьке. Он потянул на свет остальных, но к его удивлению за ним никто не пошел. Даша тянула совсем в другую сторону, Затычка в третью, а Мастер в четвертую. Петька не знал, что каждый из них видит свой огонек. Миражи начали свою опасную игру, в которой до сих пор не знали проигрыша.
ГЛАВА 20. КОСТРИЩЕ
"Что они, спятили, что ли? Не видят куда идти надо?" - разозлился Петька и изо всех сил рванул на себя Дашу и гномов. Цепочка рук разорвалась, и путники кубарем покатились в разные стороны. Потирая ушибленный локоть, Петька поднялся и, как слепец, выставив перед собой руки, попытался наощупь отыскать своих друзей. Ни Даши, ни гномов нигде не было. Петька с ужасом понял, что остался один в непроницаемой мгле. Вспомнив про Дашу, Петька испугался еще больше. Его прошиб холодный пот. Он должен во что бы то ни стало найти ее и как можно скорее. Петька лихорадочно ощупывал каждую пядь земли вокруг себя. Он кричал и отчаянно звал сестру, надеясь, что голос его прошибет глухую стену тумана, но он лишь, как рыба, раскрывал рот и не мог произнести ни звука.
Полное безмолвие властвовало в царстве сплошной белизны, и никто был не в силах нарушить его. Вдруг Петька увидел, как впереди что-то блеснуло. Да это же Дашина подковка! Петька, не раздумывая, побежал вперед. Маленькие ручонки жадно ухватились за него. Петька едва не задохнулся от радости. Конечно же, это была Даша! Он прижал сестренку к себе и рукавом вытер слезы, катившиеся у него по щекам: он и не знал, что от радости можно плакать. Хорошо еще, что был туман, и Даша ничего не заметила.
Вдруг кто-то наткнулся на Петьку и в испуге шарахнулся в сторону. Боясь отпустить Дашу, Петька протянул руку и поймал полу чьей-то замшевой курточки. К своей радости Петька понял, что это Затычка. Последним на блеск подковки пришел Мастер. Все были в сборе. Некоторое время дети и гномы стояли обнявшись, чтобы прийти в себя от пережитого потрясения. Постепенно страх улегся. Они огляделись. Огоньки исчезли, только Дашина подковка продолжала светиться, как крошечный спасительный маячок в безбрежном море тумана.
Сбившись в кучу, путники в нерешительности топтались на месте. Туман скрадывал их голоса, и они не могли даже посовещаться. Наконец, Петька решил взять командование на себя. Он двинулся вперед. Теперь уже никто не сопротивлялся и не тянул его в другую сторону. Все крепко схватились за руки и покорно гуськом зашагали за Петькой.
Некоторое время путники шли словно ослепшие и оглохшие: не слыша ни единого звука, и не видя ничего, кроме белой ваты тумана. Время от времени они поглядывали на подковку, и это придавало им силы и уверенности. Вскоре им показалось, что идти стало легче. Постепенно туман начал редеть.
"Неужели выбрались?" - с надеждой подумал Петька, боясь поверить в собственное счастье.
Вдруг путники застыли, удивленные и потрясенные. В единый миг туман рассеялся, и в их жизнь вновь ворвались звуки и краски. Способность видеть и слышать ошеломила их. Они чувствовали себя как слепцы, которым вернули зрение. Правда, зрелище, представшее перед путниками, мало радовало взор. Они стояли на пятачке голой бурой земли. Кое-где валялись сухие ветки, да посередине догорал неизвестно кем оставленный костер.
Видимость была такой четкой, что каждая трещинка, каждый бугорок выглядели так, словно талантливый фотограф запечатлел их на снимке, вложив в него все свое умение и мастерство. Вокруг этого безжизненного клочка земли плотной белой стеной стоял туман. В этом было что-то неестественное и жуткое.