Она стремительно ушла на кухню, а Шурик запрыгал по комнате: ведь скоро придёт дядя Коля, который считает его, Шурика Мышкина, хорошим человеком!
Из кухни раздался голос бабушки Анфисы Поликарповны:
– Конфуз, честное слово, конфуз! Самый ужасный конфуз! От обеда, оказывается, ничегошеньки не осталось! Только вот компот остался, но я его уже допила! Посуду не вымыли! Рассчитывали, что это сделаю я! А я уже семнадцать с половиной лет не мыла посуду! Кошмар! Я безумно хочу есть! Я скоро упаду в обморок – и очень глубокий обморок – от голода! – Она вошла в комнату, остановилась в дверях, покачнулась. – Ты умеешь ходить в магазин?
– Конечно, – подумав, ответил Шурик. – С мамой. Или с папой. Или с дедушкой.
– Кошма-а-а-ар… – Бабушка Анфиса Поликарповна медленно дошла до дивана, легла, зашептала: – Сначала я росла избалованной дочерью, затем – избалованной женой, а последние семнадцать с половиной лет – избалованной бабушкой. Я умею только руководить. Но для этого мне нужны умные, опытные, знающие подчиненные. А как же руководить тобой, если ты, как я, ничего не умеешь делать?.. Скорее бы пришёл твой вратарский поп или поповский вратарь! Ведь он-то уж наверняка может сходить в магазин! Учти, что если я минут через двадцать девять не приму пищу, то упаду в очень глубокий обморок!
– Придумал! – радостно крикнул Шурик. – Придумал! А… а… а холодильник?
– Ты гений, внучек! – ещё радостнее крикнула бабушка Анфиса Поликарповна и так же радостно села. – Я обшарила всю кухню, а на холодильник не обратила внимания. Вперёд, к еде!.. Шурик, Шурик! – звала она уже из кухни, и, когда внук пришёл за ней следом, растерянно спросила: – Ты не знаешь, каким образом делают яичницу с колбасой? А?
– Мама говорит, что нет ничего проще.
– Это я тоже знаю. Вообще-то можно поесть колбасу и так. Но жаренная с яичницей она полезнее и вкуснее!.. Вот что, дорогой внук, – бабушка Анфиса Поликарповна ненадолго, но довольно глубоко призадумалась. – Быстренько иди к соседям и разузнай, как именно готовят яичницу с колбасой. Только ничего не перепутай. Учти, что моя жизнь в твоих руках. Через двадцать семь с половиной минут я, по всей вероятности, упаду в невероятно глубокий обморок от недоедания.
Вышел Шурик на лестничную площадку и остановился в нерешительности: к кому же из соседей идти? Поразмыслив, он отправился в соседний подъезд к тёте Варваре – мама всегда обращалась к ней за советами по разным кухонным делам.
Тётя Варвара, очень высокая, худощавая старушка, которая ни секунды не сидела без дела, непрестанно суетилась, выслушала Шурика и поразилась:
– Тебя одного, что ли, оставили?!
– Нет, с бабушкой. Она сегодня приехала. Она страшно хочет есть, но, как я, тоже ничего не умеет готовить. Она, как я, помнит только, как надо есть. И примерно минут через двадцать пять от недоедания упадёт в невероятно глубокий обморок.
Когда тётя Варвара сердилась, она говорила басом. Вот и сейчас она пробасила:
– Это ещё что за чудо-юдо морское к тебе вместо бабушки приехало?! Которое яичницу с колбасой сготовить не способно?! Да ведь такую тунеядницу по телевизору показывать надо! Детей бедных там всё время критикуют! А тут бабушка – тунеядка ленивая! А в остальном-то она нормальная?
– Она интересная, – ответил Шурик.
– Чем же это она интересная? – возмущённо пробасила тётя Варвара. – Тем, что может тебя с голоду уморить? Подумать ведь страшно: родная бабушка и… тунеядница! Чудо-юдо морское! Может, она чем-то болеет?
– Нет, нет, она очень здоровая, но без пищи долго жить не может.
Минут девять таким басом возмущалась, удивлялась, поражалась, сердилась, негодовала и металась по кухне тётя Варвара, а Шурик, склонив на бок взъерошенную голову, уныло думал о том, что время идет, минуты мелькают и бабушка Анфиса Поликарповна вот-вот упадёт в невероятно глубокий обморок от недоедания. Но остановить тётю Варвару, метавшуюся по кухне, он не мог, сколько ни пытался.
Только раскроет он рот, чтобы напомнить о своей голодной бабушке Анфисе Поликарповне, как тётя Варвара грозно пробасит:
– По-мол-чи! – И продолжает возмущаться, удивляться, поражаться, сердиться, негодовать и метаться по кухне.
И, набравшись смелости, Шурик громко перебил:
– Она уже! Она уже в невероятно глубоком обмороке от недоедания! Двадцать семь с половиной минут прошло! Спасайте!
– И не подумаю! – Бас тёти Варвары стал угрожающим. – Я всю жизнь с детским тунеядничеством боролась. Теперь буду бороться с бабушкиным тунеядничеством. Может, ещё удастся её перевоспитать! Пусть твое чудо-юдо морское, – бас тёти Варвары стал ещё более угрожающим, – само сюда придёт. Я ему покажу, как яичницу с колбасой жарить! Я ему покажу, чуду-юду этакому!
– Тётя Варвара! – взмолился Шурик. – Ее не перевоспитывать, а кормить надо! Вы, пожалуйста, боритесь с любым тунеядничеством сколько вам угодно, но ведь моя-то бабушка лежит в невероятно глубоком обмороке от недоедания! Мне её накормить надо немедленно!
– Ничего, ничего, ничего с твоей родной лентяйкой не сделается. Лентяи долго живут. Пусть сама ко мне приходит. Я её отучу при родном внуке в обморок от недоедания падать. Посылай ко мне свою тунеядку.
Домой Шурик возвращался как можно медленнее, напряженно соображая, как передать решение тёти Варвары. И ничего, конечно, придумать не мог.
Подойдя к дверям своей квартиры, Шурик уловил за ними густой запах съестного.
Открыв двери, бабушка Анфиса Поликарповна неимоверно радостно сообщила:
– Твой вратарь – великолепный кулинар. Мы съели уже одну сковородку! Вкуснота необыкновенная!
– Дядя Коля пришёл? – чуть ли не закричал Шурик.
– Пришёл, конечно, пришёл! Куда он денется? Только он, оказывается, не Коля, а Морж! И не вратарь, а…
– Какой Морж?!
– Клетчатый… и полосатый.
И тут раздался довольно-таки противный, хриплый, чуть-чуть скрипучий голос:
– С вашего позволения, не Морж, а Жорж. Позвольте представиться, Шурик, тренер футбольной команды «Питатель» Жорж Робертович Свинкин собственной персоной.
Нет, нет, уважаемые читатели, я не имею права спешить, я обязан подробно описать вам внешне уморительного субъекта, а на самом деле предельно подозрительную и на редкость хитрую личность, которую Шурик увидел на кухне.
Одет этот уморительный субъект был в клетчатый пиджак и полосатые брюки. Вместо галстука у него красовалась огромная, похожая на пропеллер, «бабочка». Его красные ботинки на небывало толстой подошве, если можно так выразиться, поражали воображение и сам он был достаточно толст.
Маленькие выпуклые глазки находились почти вплотную к плоскому, широкому – утиному – носу, под которым рыжела щеточка усов.
Когда этот субъект, уморительный с виду, а на самом деле предельно подозрительная и на редкость хитрая личность, улыбался толстогубым, широким – от уха до уха – ртом, обнаруживалось, что половина зубов там стальная, а половина – золотая.
Был он совершенно лыс, только над узеньким лбом сохранилась тщательно расчесанная челочка из двадцати шести волосков.
От изумления Шурик слова вымолвить не мог, и уморительный субъект хрипло проскрипел:
– Да, да, футбольный тренер Жорж Свинкин собственной персоной к вашим услугам! Надеюсь, мы станем друзьями, Шурик. С твоей очаровательнейшей бабусей я быстро нашёл общий язык.
– Это не он… Не он это… – испуганно пролепетал Шурик. – Я его не знаю. И… и… и знать не желаю…
– Морж великолепно готовит!
– Жорж, с вашего позволения.
– Какая разница! – отмахнулась бабушка Анфиса Поликарповна. – Главное, вкусно! Садись, садись, внучек, он тебя покормит! А какой прелестный он заварил чай!
– Я есть не буду, – отказался Шурик сердито. – Что вам здесь надо? Откуда вы?
– Я уже имел честь сообщить вам, что я футбольный тренер Жорж Робертович Свинкин. Тренирую команду «Питатель», – скрипучей скороговоркой хрипло рассказывал незваный гость.