Он залез в холодильник:
– Пора бы поесть! Так, что это? Сыр! Как в пословице – бесплатный! Ой, Сергей Леонидович, сардельки!
Он запихал сардельку в рот, запил из той чашки, из которой не смог пить Волчков.
– Будете?
Ну, почему же нет? Я отрезал кусочек сардельки, взял в рот. Тут же выплюнул:
– Понайотыч! Это ж – сырое!
– А мы сейчас сварим! – Миса побросал все сардельки, что нашел, в кастрюльку, попутно заглотив еще пару в сыром виде, со шкурой. Ладно, он живучий. Я продолжал просматривать тексты и вдруг…
Нет, внешне я остался спокоен. Я медленно, внимательно дочитал до конца то, что мне попалось в руки.
Это была статья Волчкова. Если судить по подписи. Но в ее содержании, один к одному, в открытую, в наглую, передирались идеи Игоря Храмцова…
31. Наука всего мира всех тысячелетий ставила один и тот же вопрос: как удалить смерть из поля бытия человека. Ответа не нашла, потому что сама постановка вопроса приводила в тупик. Поставь вопрос по-другому: как из поля бытия смерти удалить человека? Не надо изучать толстенные медицинские учебники, фармакологию и латынь. Надо уметь уйти. Уйти в Пространство Иных Измерений, где смерти нет и быть не может. Смерть – это лишь прекращение существования физического тела во Вселенной Вещества. Конечно же, для тех, кто был зациклен на жизни тела, его смерть – величайшая трагедия.
Вот здесь-то и лежит разгадка той парадоксальной идеи, от которой многие отмахиваются, считая, что понятие Живая Душа не имеет никакого отношения ни к здоровью, ни к долголетию. Это – несерьезно. Серьезно – таблетка. Серьезно – укол в задницу. Но в Пространство Иных Измерений не введет никакая таблетка. В это Пространство есть вход только для Живой Души. Для умершей души туда входа нет. Для тела с умершей душой нужны скальпели, таблетки, инъекции. Они помогают, бесспорно, помогают.
Но у нас речь идет об Ином уровне.
Каждый день, погружаясь в сон, мы практически умираем для физического своего существования. Перед сном мы валимся с ног от усталости, мы до отхода ко сну, целый день работая или развлекаясь, израсходовали все силы, весь свой физический ресурс. Бывают, конечно, таблетки, восстанавливающие силы, бодрящие. И чашка кофе бодрит. Но если мы хотим восстановиться полностью, оказавшись почти на своем физическом нуле, лекарство кардинальное – одно: сон. Восемь часов сна – и человек, еще накануне обессиленный, вымотанный, снова бодр, активен, деятелен. Такой мощный есть восстановительный ресурс у сна.
С помощью сна мы удаляем себя из мира физического бытия. Мы переходим в Пространство Иных Измерений. И просыпаемся бодрыми, здоровыми.
Но мы можем уходить в Пространство Иных Измерений и не засыпая. Тогда мы входим в Контакт с этим всевластным, могущественным Пространством.
32. Пожалуй, это был самый неудачный день для попадания в больницу. Все было забито. Даже в коридорах на раскладушках лежали больные.
– Самый тяжелый день, – вздохнул мой лечащий врач, – «скорая» за «скорой».
– А что так?
– Да-а, – махнул он в сердцах рукой. – Сегодня особый день – первый день после Пасхи. Люди семь недель постились, почти ничего не ели. А в лечебном голодании – что главное? Главное – выход из него. Выход должен быть постепенным, аккуратным, продолжительным. А тут – хряп в один день: и яйца вкрутую, чтобы чокаться, и творожная масса жирная с изюмом, и кулич сдобный. Три бомбы в одном, как сейчас говорят, флаконе. И все это – в себя после поста! Пожалуйста, сегодня – типичнейшая картина: инсульты, инфаркты. Вот, этажом ниже, в инфарктном отделении, – ступить негде. Даже к нам, в урологию, несколько инфарктников пристроили. Временно, говорят.
Он снова вздохнул:
– Конечно, временно.
Двоих за сегодня в морг отвезли – две койки освободились. Временно.
33. – Анализы – прекрасные, нарушений – никаких! – констатировал факт лечащий врач, намекая, не попусту ли я занимаю государством оплачиваемую больничную койку и ем больничный обед.
Для человека как существа Видимого Мира невозможно понять структуру действий Мира Невидимого. Как я объясню земному врачу (квалифицированному специалисту, прекрасному человеку), что у меня по технологии Высших Миров происходит сейчас замена старых внутренних органов на новые? Да, анализы у меня – прекрасные. А каким же им еще быть? Но боль… Что делать с ней, в Высших Мирах не предусмотрели – не до того, похоже, Там. Спасибо добрым земным медикам за обезболивающие уколы и капельницы. Опыта поведения в подобной ситуации, когда в структуру организма конкретной человеческой особи вмешались Высшие Силы, ни у врачей, ни, естественно, у меня в ту эпоху не было.
34. – Видишь, у нас одни гены, потому мы и заболеваем в один день одним и тем же… – она взглянула на меня еще раз, будто удостоверяясь снова и снова, что это именно я.
Узнать меня действительно было непросто: мы не виделись двадцать пять лет. Да и я на нее поглядывал, отыскивая знакомые черты. И встретились вот так, совершенно случайно: в больнице, в очереди в кабинет физиотерапии, где нам делали на соседних лежанках прогрев почек. Так я встретил свою родную сестру Людмилу. Дома ее звали Милочка. Она старше меня, она помнит, как мама принесла меня на руках из роддома. У нас действительно одни гены, одни родители, одно прошлое. Но потом в наших отношениях была точка… У авиаторов есть такой термин: point of no return. Если по-русски: точка, с которой нет возврата.
Если пилот тяжелого транспортного самолета (я по роду деятельности весьма далек от авиации, пусть меня простят за возможные неточности в толковании термина, здесь важен образ), так вот, если пилот самолета видит, что совершил при посадке ошибку (садится мимо полосы, не выбросил шасси и т. п.), он может взмыть ввысь, поднять машину, вывести ее на повторный заход на посадку и посадить успешно. Если, конечно, он не миновал point of no return – точку невозврата. Если эта точка уже позади, то самолету не взмыть в высоту снова. Лучше и не пытаться это делать, потому что этой бесплодной попыткой пилот только увеличит скорость движения машины вместо того, чтобы скорость всеми возможными и невозможными путями гасить. От этого рубежа не возвращаются.
Подобных точек немало в любой человеческой жизни. Само рождение человека – это уже точка, за которую не вернешься. Родился, так родился. За тебя уже сделан выбор. Ты не выбирал себе при рождении родителей, пол, эпоху рождения, национальность. Ты уже не в силах ни одну из этих категорий изменить естественным путем. Не в силах вернуться за точку своего рождения.
Есть такие точки и в людских отношениях. Вроде бы после двадцати пяти лет разлуки многое изменилось, многое видится по-новому, да и какой смысл, спустя столько лет ворошить старую грязь? Вот и встретились, спустя жизнь, как у Марины Цветаевой. Но мы будем пытаться построить свои отношения заново.
35. Мне, конечно, интересно было слушать, что же происходило с Милочкой в течение двадцати пяти лет, но пересказывать все это для тех, кто ее не знает, – скучища. Упомяну лишь маленькую ее фразу, всерьез насторожившую меня:
– Ты только Кире не давай мой номер телефона…
Киру, племянницу свою, я, положим, как и Милочку, двадцать пять лет не видел, я ее помню маленькой, пятилетней, а сегодня вряд ли даже узнаю, если вдруг встречу на улице. И вдруг подскочу на улице к практически незнакомой женщине, и буду давать ей номер телефона Милочки?
– А как вообще Кира?
– Кира встретила одного…
Милочка назвала его неприличным словом.