Грудь ее вздымалась, волновалась и рвала корсет.
-- О, милый мой! -- сказала она, падая в его объятия. -- Как я счастлива, все хвалили сегодня твое мужество, твою храбрость, твое
великодушие, а я говорила сама себе, этот храбрый, великодушный молодой человек, этот милый Артур, мой...
-- О, Мария! Ангел мой, не сон ли это?
-- Нет! Нет! Спеши в мои объятия, -- сказала она.
-- О! Друг мой, какое блаженство!
Пробуждение
-- Тысяча миллионов чертей! -- ревел во все горло Картаут, прислужник атамана, стуча изо всей силы в дверь каюты, -- да что он сдох что
ли? Атаман! Атаман! Слышишь ли! Кривой с другого судна кричит нам, что за нами гонятся англичане! Атаман! Атаман! чтоб тебя черти! -- Этот
дьявольский шум оторвал наконец Брюлара от сладостного усыпления и разрушил прелестные мечты его. -- Уже! -- воскликнул он с горестью и досадой,
вскочив с постели. Счастливец сделался опять разбойником! И не удостоив отворить дверь, он вышиб ее ногой и выбежал на палубу. Тут он увидел,
что другое судно его шло подле и Кривой кричал ему во все горло:
-- Да что ты оглох, атаман, что ли? Вот уже целый час я надрываюсь, крича тебе, что за нами гонится английский военный корабль, а ты и
голосу не подаешь, дело плохо, медлить нечего, гляди вот он дает нам сигнал.
-- Черт возьми! Вот оно что! -- воскликнул Брюлар, совсем протрезвев и опомнившись.
ГЛАВА II
Английский военный корабль, преследующий торговцев неграми
-- Боже мой, это ужасно! -- воскликнул старший лейтенант английского военного корабля, так сильно встревожившего Брюлара и Кривого.
-- Мне право делается дурно, а тетенька запретила мне подвергать себя сильным ощущениям, -- сказал тонким голосом корабельный комиссар,
малорослый молодой человек, завитый, напомаженный, набрызганный духами и носивший перчатки даже за столом.
-- Такое происшествие может повредить даже самому крепкому желудку в пищеварении, -- заметил штаб-лекарь, толстый здоровый мужчина и
большой обжора.
-- Но если мы поймаем этого разбойника, его непременно следует четвертовать или колесовать, -- подхватил лейтенант. -- Но не бойся,
братец, расскажи нам все подробно, не хочешь ли ты еще пить, любезный.
-- Я не могу слышать этих ужасов... -- воскликнул комиссар, убегая из большой каюты...
-- Но я остаюсь, -- сказал доктор, -- делать нечего, хоть не с таким аппетитом пообедаю, а любопытно послушать его.
-- Ну говори же, братец, не бойся! -- продолжал лейтенант, по-французски обращаясь к бледному и дрожащему от страха и холода человеку.
Этот человек был Сухой, один из матросов Брюлара, брошенный им в море, и которого королевско-английский сорокачетырехпушечный корабль
"Британия" встретил плавающим по океану на бочке вместе с двумя мертвыми негритянками, которого англичане спасли от ужасной смерти, вытащив из
воды.
Вся сцена эта происходила в большой корабельной каюте.
И Сухой продолжал, боязливо озираясь кругом как собака, нечаянно попавшая на чужой двор.
-- Точно так, господин лейтенант. Вот как было дело, злодей ограбил того шкипера, взял себе его негров, корабль, а самого шкипера и
матросов обменял на черных людей и высадил их на берег в таком месте, где они были съедены людоедами, все до одного.
-- Ах, какой ужас! -- воскликнул штаб-лекарь.
-- Не прерывайте его доктор, -- продолжал лейтенант, -- дело казусное, продолжайте братец!
-- Ну, после того, господин лейтенант, когда злодей взял этот корабль и перешел на него, то вздумал проветривать и осматривать негров и
негритянок. В это время я увидел одну черную женщину, которая мне понравилась, я схватил ее за волосы и поцеловал, кажется, не велика беда, но
злодей взбесился и велел привязать меня к бочке с двумя мертвыми негритянками и бросил.
Тут несчастный не мог продолжать, и упал без памяти.
-- Ну доктор скорее, тащите вашу аптеку сюда.
-- Это пустяки! Просто испуг, велите положить его в койку и дайте ему отдохнуть...
-- Ну лечите его как знаете, -- сказал лейтенант, -- а я пойду к капитану, донести ему об этом приключении.
Капитанская каюта, в которую вышел, лейтенант была похожа на библиотеку и на музей, везде лежали книги, по стенам висели картины, планы,
карты, одним словом она представляла жилище ученого и художника.
Молодой человек лет тридцати, красивой наружности в щегольском флотском мундире лежал на мягком диване и читал сочинения Шекспира, подле
него лежали на столе другие книги: Лорд Байрон, Волней, Стерн и прочие. Когда лейтенант вошел, то капитан Бурнет поднял голову, встал и протянув
ему руку, учтиво сказал: -- А! здравствуйте, мой милый Плейстон!.. ну что новенького? Прошу садиться, не угодно ли вам рюмку мадеры?
-- Капитан! тот несчастный матрос, которого мы вытащили из воды, подтверждает свои показания.
-- Право это неимоверно, какая ужасная жестокость, какое бесчеловечье, но по какому пути следует этот разбойник?
-- Он идет к острову Ямайка, капитан.
-- Ну так мы скоро встретим его. Велите-ка прибавить парусов, мы догоним его еще засветло, тогда возьмем его судно, а самого злодея
повесим на мачте и дело кончено, а больше ничего нет нового Плейстон?
-- Нет, капитан.
-- О! Боже мой, какое скучное занятие преследовать этих проклятых торгашей неграми, право не сносно!
-- Правда, капитан, что в Лондоне, на балах вам бы было повеселее чем теперь, ха, ха! -- В это время вошел с шумом в каюту другой офицер
лет сорока, высокий толстый, с грубым лицом.
-- Капитан, те два судна за которыми мы гонимся с самого утра, очень хорошо теперь видны. Но не мешало бы поболее парусов прибавить, а то
мы не настигнем их до ночи.
-- Я уже приказал это, господин Жакей, -- отвечал капитан.
Приказание было исполнено, корабль "Британия" устремился вперед и быстро полетел по волнам, так что до захода солнца находился уже на
расстоянии нескольких верст от разбойников.