Вздрогнув, она нервно передернула плечами и обхватила себя руками, несмотря на теплый вечер.
— Забавно! Ты обвиняешь меня в том, что я исчезла, — начала она с некоторой запальчивостью. — Допустим, хотя это совсем не так. Но тебе ничего не стоило меня найти. Черт возьми, да ты запросто мог узнать, где я нахожусь!
— А тебе, конечно, хотелось, чтобы я принялся тебя разыскивать и в конце концов нашел, правда? — неприязненно ответил он вопросом на вопрос.
— Нет. — Она постаралась произнести это слово как можно равнодушнее. — Нет. Да и зачем?
Гейл промолчал. Официант принес воду и рюмку водки и молча поставил на стол. Энни уставилась на своего мужа, не в силах отвести глаз.
Белая футболка облегала его мускулистые плечи и грудь; подтянутый живот исчезал под ремнем поношенных шорт, довольно откровенно обрисовывающих его мужские достоинства. Длинные сильные ноги в черных парусиновых туфлях загорели до цвета красного дерева. На одной голени был заметен только что заживший шрам…
— Прошу. — В его глазах Энни заметила холодный вызов, когда он наклонился, чтобы разлить минеральную воду по стаканам. — Когда кончишь пялиться на меня, выпей глоточек. Расслабься.
Энни вспыхнула. Дрожащей рукой она кое-как подняла стакан, вдруг показавшийся ей невероятно тяжелым, и отпила немного воды, пахнущей анисом.
— Хочу предупредить тебя, если я расслаблюсь, то, пожалуй, наговорю такого, о чем, наверное, потом пожалею.
— Звучит интересно. Надеюсь, что-нибудь хорошее обо мне?
Энни решила, что его реплика даже не заслуживает ответа. Устроившись поудобнее на плетеном стуле, она скрестила свои длинные ноги и неуверенно посмотрела на него поверх стакана.
— Что у тебя с ногой? — нехотя спросила она. Какое-то время Гейл недоумевающе смотрел на нее, потом глянул вниз, словно припоминая.
— А… да поскользнулся на яхте… недели три назад. Внезапно налетевший порыв ветра застал меня врасплох.
— Ты плавал вокруг островов три недели? — в замешательстве спросила она.
— Даже немного дольше, — спокойно ответил Гейл. Он откинулся на стуле, слегка ссутулив свои могучие плечи. По его улыбке она поняла, что Гейл заметил ее смущение.
— Но я думала… — Энни осеклась. А что она, собственно, думала? Что он появился здесь из-за ее письма? Да, именно так ей и казалось, хотя оно вовсе не содержало приглашения приехать…
И если Гейл плавал так долго, то никаких гарантий, что он его вообще получил, не было.
— А что ты думала? — мягко спросил он.
— Я… я думала, что ты никогда не найдешь времени для приезда, — неубедительно заявила она.
Гейл прищурился и покачал головой.
— Я нашел на это время три года назад, когда встретил тебя, — хладнокровно напомнил он. — Или ты уже забыла?
— Нет, не забыла, но, честно говоря, и не особенно вспоминаю, — солгала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Да? Представляю себе… — с горечью, как ей показалось, сказал он.
Энни отпила еще глоток воды и безнадежно прикрыла глаза. Хорошо бы сейчас выпить чего-нибудь спиртного, чтобы прогнать этот холод в груди.
— Зачем ты здесь, Гейл? — произнесла она наконец. — Зачем пришел ко мне?
Последовало короткое молчание.
— Все очень просто, — спокойно ответил он. — В Афинах у меня были дела. Заехав в Киклады, я решил зайти повидать Луизу и Герберта и вдруг вижу, что на террасе ресторана крутится в качестве официантки не кто иная, как моя маленькая беглая женушка!
— Перестань острить, Гейл!
На его смуглом лице сверкнула белозубая улыбка. Но ей было не до смеха.
— Ладно. Я вовсе не хотел задеть тебя. И все-таки, где ты пряталась последние два года, Энни?
— Я не пряталась, — упрямо ответила она. — Я… я работала то тут, то там.
— Но не моделью?
Энни покачала головой. Она заметила, что он задумался, наверное, над тем, чем же еще она могла заниматься. Гейл всегда считал ее безмозглой дурочкой, она это прекрасно знала. Он всегда относился к ней снисходительно и обращался как с капризным ребенком.
— Ты не всегда была здесь, я знаю — время от времени виделся с Луизой.
— Ну и что?
Небрежный тон вопроса не понравился Гейлу, на его переносице появилась поперечная морщинка.
— А то, что ты все еще моя жена, Энни, — отрезал он.
— Так ты желаешь знать, где находится твоя собственность? — насмешливо спросила она. — И в каком она состоянии?
Рассердившись, Гейл поджал губы, его лицо потемнело.
— Вот именно, — сухо согласился он.
— Скажи-ка мне, — неуверенно попросила Энни. — Ты плавал вокруг островов один?
— Не все время.
— А кто был твоим компаньоном — мужчина или женщина?
— И то и другое. Что не означает, будто я внезапно стал бисексуалом, — ответил он, усмехаясь.
Румянец окрасил щеки Энни, несмотря на все ее усилия оставаться спокойной и равнодушной. Один взгляд в его глаза заставлял встрепенуться ее сердце, а в душе сладко заныло при воспоминании о том, как ее когда-то тянуло к нему.
— Трудно представить, чтобы ты провел целый месяц в плавании без того, чтобы какая-нибудь дурочка не делила с тобой койку, — едко возразила она.
— Если ты не желаешь, чтобы я искал утешение в объятиях другой женщины, то почему же покинула меня?
— Ты знаешь, почему! — Энни вспыхнула от гнева. Как он смеет говорить об этом, да еще и насмехаться над ней.
— Послушай, Энни, у нас был странный трансатлантический телефонный разговор, — пожав плечами, проговорил он. — Помню, как ты обрушила на меня кучу обвинений на основании письма какого-то идиота о женщине, с которой я едва был знаком…
Энни остервенело замотала головой, ее глаза сузились.
— Хватит! Хватит! Не стоит бередить старые раны, как будто… как будто все утряслось и улеглось, только потому, что прошло два года! Не прикидывайся, мне доподлинно известно, что, находясь в Гонконге, ты гулял и… и флиртовал сам знаешь с кем! Когда я появилась на сцене, все считали, что вы с Лу Цян официально помолвлены! Я вообще оказалась каким-то… недоразумением в твоей жизни… Не так ли?!
Гейл долго глядел на нее, его смуглое лицо было непроницаемо. Наконец медленно покачал головой.
— Понимаешь, перед лицом такой ревнивой уверенности мужчина вряд ли что-либо может сказать.
Она вся трепетала от гнева.
— Послушай, Гейл, я не в силах предположить, что же тебе нужно от меня. Не понимаю, зачем ты здесь и…
— А я никогда не мог понять, что тебе нужно, — холодно отрезал он. — Всегда терялся в догадках, что происходит в твоей хорошенькой маленькой головке, дорогая.
Энни, нервничая, дрожащей рукой стала накручивать на палец прядь своих рыжевато-каштановых волос.
— А ничего мне не нужно! — ответила она с задиристым видом. — Неужели ты уже не помнишь? Ты ведь женился на пустоголовой симпатичной дурочке только потому, что у нее хватило глупости забеременеть именно тогда, когда она тебе наскучила…
— Почему ты всегда так поступаешь? — мягко спросил он.
Энни готова была поклясться, что мягкость в его голосе обманчива, потому что никак не вязалась с твердым взглядом Гейла.
— Как так? — решила уточнить она. — Уступаю тебе? Стелюсь перед тобой?
— Нет. Унижаешь себя. Притворяешься безмозглой куклой, прекрасно зная, что ты не такая.
— Я не желаю слышать от тебя ни оскорблений, ни комплиментов, имей это в виду! — огрызнулась она, отхлебнув еще глоток минералки и отодвигая стакан.
После тяжело протекавшего гриппа Энни быстро утомлялась. Иногда из-за слабости и плохого самочувствия ей казалось, что она снова ощущает себя как на ранней стадии беременности.
— Извини, — сухо вымолвила она, отодвигая плетеный стул и вставая. — Я теперь быстро устаю. Мне пора отдохнуть. — И пошла прочь.
— Энни…
Она догадалась, что своим уходом разозлила его, потому что услышала, как Гейл швырнул на стол монеты и резко встал. Энни мельком взглянула на свое напряженное лицо в боковое зеркальце чьей-то припаркованной у обочины машины. Лицо было таким бледным, что на нем явственно проступали веснушки. Карие глаза газели, которые когда-то обеспечили ей победу на конкурсе моделей, выглядели темными впадинами над высокими скулами.
— Энни, подожди. — Гейл догнал ее и схватил за оголенную руку. Его голос звучал резко и нетерпеливо, почти гневно. Он рывком развернул ее лицом к себе, и они уставились друг на друга, неподвижные среди двигающихся по тротуару прохожих. Она слегка согнула руку в локте и тут же почувствовала, как его пальцы еще крепче впились в нежную плоть, заставив ее от боли закусить губу и судорожно вздохнуть. — Не убегай от меня! — почти с мольбой проговорил Гейл, пока Энни настойчиво пыталась высвободить руку.
— Отпусти меня! Оставь меня в покое! — потребовала она хриплым, неровным голосом. Он стоял так близко, что она чувствовала его тепло и мускусный запах мыла, исходивший от него. Жилка, пульсировавшая на его шее, выдавала напряжение Гейла.
Их глаза встретились, и Энни вздрогнула, когда он медленно, пристально стал ее разглядывать, бесстрастно отмечая и стройную шею, и изящный разворот плеч, и трогательный контраст ее нежной груди с глубоким вырезом футболки. У нее перехватило дыхание. Она чувствовала его взгляд, как прикосновение жадных мужских пальцев к своему телу. Ей вдруг стало жарко. Жарко и страшно.
— Я провожу тебя, — решительно сказал он. — Полагаю, ты живешь у Луизы и Герберта?
— Дорогу я найду сама, — резко ответила она. Но Гейл молча зашагал рядом с ней. К ее пущей ярости, он небрежно положил руку ей на плечо, встретив испепеляющий взгляд Энни насмешливой улыбкой. Спокойные шаги Гейла, который возвышался над ней на добрых пять дюймов, ощущение тяжести его такой знакомой руки — все это вызвало в ее памяти столь болезненные воспоминания, что ей вдруг стало трудно дышать.
Мгновенно как бы все возвратилось: и то, как сердце прыгало от радости, когда Гейл первый раз коснулся ее, и то, как накатила на нее волна возбуждения и робости, когда она впервые взяла его руку и почувствовала крепкое пожатие его пальцев, и ощущение безграничного счастья от того, что он находился рядом…
Во рту вдруг пересохло. Энни крепко зажмурила глаза, надеясь, что сейчас же забудет этого человека. Сумела же она прожить два года вдали от него. Да, но теперь этот человек был снова рядом. И Энни так боялась, что не выдержит и все опять может повториться.
— Гейл… — прошептала она. Они стояли у темно-зеленой двери дома Луизы и Герберта.
— Да?
— Пожалуйста… — Энни стряхнула его руку с плеча, не поднимая на него своих глаз.
— Пожалуйста, что?
Энни заставила себя взглянуть ему в лицо. В прищуренных глазах Гейла светился огонек понимания, и это очень рассердило ее. Мгновением позже она заметила в них появившуюся смешинку, что полностью поставило ее в тупик. Черт побери, что тут смешного? — гневно думала она.
Энни высокомерно задрала подбородок.
— Пожалуйста, умоляю, не усложняй мне жизнь, — попросила она.
— Я рискую прослыть непонятливым, но все же объясни: чем я могу усложнить тебе жизнь, Энни? Может быть, тем, что по старой памяти затащу в постель как свою жену? Об этом идет речь?