— Слушай, Китти. — Пол был непреклонен. — Давай побыстрее оставим этот пустой спор.
— Как ты быстро меняешься. Пол! — нервно расхохоталась она. — Еще вчера ты клялся не подпускать меня к сэру Роберту, а теперь тащишь в дом его дочери. Разве это не смешно?
Казалось, его броня дала трещины: лицо окаменело, и только один мускул непроизвольно дернулся на нем.
— Мне пришлось пойти на это. У меня ведь тоже нет выбора.
Китти вздрогнула, как от пощечины. Неужели Пол не представляет, как это унизительно. Он никогда не поймет меня, пронеслось у нее в голове, хотя изо всех сил старается, чтобы их связь не прекратилась. Он даже не пытается выслушать меня! Как это трудно и невыносимо! Может быть, я — Сьюзен Харрисон, может — Кэролайн, а может, какая-нибудь неизвестная девушка. Это решится в ближайшие несколько дней. Но почему же Пол отказывается помочь мне? Китти сжала губы и ничего не ответила. К чему слова? Она все равно не найдет в нем сочувствия.
— Я вижу, мы наконец-то договорились. Будь готова к двум часам, — с этими словами Пол прервал ее грустные размышления и, очевидно, считая дело решенным, не спеша направился к дому.
Китти сложила руки на груди и подставила лицо жаркому летнему солнцу. Если я откажусь ехать, Пол, вероятно, насильно затащит меня в машину. Сопротивляться бессмысленно. Он даже не заметил, как я напугана, как боюсь попасть в этот мир, которому никогда не принадлежала. В чужой сплоченной семье я, как никогда, буду чувствовать свое одиночество.
И все же надо быть честной перед собой: меня интересует предстоящая встреча. Увидеть Луизу Гудман — по меньшей мере, любопытно. С некоторых пор наши жизни стали неразрывно связаны, подумала Китти. Она вспомнила все, что Пол рассказывал об этой женщине. Что же вызывает в людях такую любовь к ней? А вдруг она признает в Луизе свою мать, почувствует зов крови?
Эти размышления принесли в душу Китти спокойствие и умиротворение. Чему быть, того не миновать. Китти зашла в дом, поднялась в спальню и покорно переоделась в элегантный белый костюм. Несколько минут она придирчиво разглядывала себя в зеркале. Ее мучили сомнения: не слишком ли коротковато? А может, очень строго? А если это придется не по вкусу Луизе? Но менять что-либо уже поздно. Она предстанет перед Гудманами такой, какая она есть на самом деле.
И все же по дороге Китти немножко нервничала. Пол молча вел машину, погруженный в собственные мысли, и Китти оставалось только смотреть в окно и любоваться суровой природой северного края. Торфяные поля, поросшие вереском, сменялись невысоким лесным массивом. Все дышало спокойствием, и она с наслаждением вдыхала чистый воздух, который пьянил и освежал ее.
Вскоре они подъехали к большому старому дому. Архитектор, по проекту которого он строился, был, по-видимому, не в восторге от модного тогда неоготического стиля. Творение получилось солидное, немного угрюмое, но в то же время впечатляющее. Время наложило свой отпечаток на здание: северные ветры обточили камни и плиты, а мхи и лишайники не пощадили стен и оснований. Но дом выдержал все испытания и отлично вписался в окружающий его живописный пейзаж. Китти замок понравился с первого взгляда.
Они едва успели остановиться, как навстречу им заспешила высокая стройная женщина в голубом в мелкий цветочек платье из тонкой, будто летящей материи. Все еще привлекательная, хотя прожитые годы легли морщинами на ее доброе, милое лицо, она двигалась легко и свободно. Китти, затаив дыхание, повернулась к Полу.
— Это, вероятно…
— Да, — кивнул он, — это Луиза. Пойдем, я собираюсь представить тебя, — заметив нерешительность Китти, он раздраженно вздохнул. — Она не кусается.
Пути назад не было. Ну не оставаться же в машине на посмешище всем местным жителям! Делать нечего — и Китти вслед за Полом направилась к дому, где их терпеливо ожидала Луиза.
— Пол! — Она протянула руки навстречу гостям, добродушно улыбаясь. — Как приятно снова видеть тебя! Что же ты не предупредил нас о своем приезде?
Пол радушно приветствовал миссис Гудман.
— Для меня самого это было сюрпризом. Вплоть до вчерашнего дня я и не подозревал, что окажусь в окрестностях Элнвика. Познакомься, это — Китти Харрисон, та самая девушка, о которой я тебе рассказывал.
Луиза повернулась к Китти, приветливо кивая. На долю секунды болезненная улыбка застыла на ее лице: она внимательно разглядывала роскошные волосы Китти. Но тут же миссис Гудман собралась, стряхнула с себя оцепенение и ласково обратилась к гостье:
— Добро пожаловать. Здесь, в этой глуши, так приятно видеть новые лица.
Китти, с интересом наблюдавшая за Луизой, вздрогнула и поспешно ответила:
— Как… э… мило с вашей стороны пригласить меня, — вежливо протянула она.
Теперь девушка прекрасно понимала, почему Пол взял эту хрупкую женщину под свою защиту: открытая и сердечная, она не могла спрятать затаенную печаль, скрытую в глубине ее красивых глаз. Луиза Гудман испытала адские муки и чудом выжила. Она взяла Китти под руку и повела ко входу.
— Бросьте эти церемонии, моя дорогая. Для вас я — просто Луиза. Все зовут меня так, за исключением, конечно, детей, — беззаботно рассмеялась женщина. — Так вы приехали в наши края по делу?
Китти напряглась, предчувствуя самое страшное.
— Да. Это связано с историей нашей семьи, — уклончиво ответила она, стараясь держаться естественно.
— Весьма интересно. Гудманы могут проследить свое фамильное древо вплоть до царствования Елизаветы Первой. У нас где-то лежит книга, в которой собраны все документы. Я обязательно покажу вам, — они вошли в темный, прохладный холл, украшенный резным дубом. — И как ваши успехи?
— Пока почти ничего нового. — Китти облизала пересохшие губы. — Но кто знает, как все обернется? Может быть, завтра мне удастся разузнать что-нибудь новенькое?
— Конечно, в конце концов у вас все получится, — подбодрила Луиза, неподдельно заинтересовавшись делами гостьи. — И вы заехали к нам только на уик-энд?
— Да. Пол настоял. Знаете, он очень помог мне, — призналась Китти.
— Не сомневаюсь! — с жаром подтвердила Луиза, — это в его характере! — Она ободряюще пожала руку стоящему рядом Полу, смутившемуся от обрушившихся на него похвал, и снова повернулась к Китти. — Скажите, если я перемолвлюсь с ним словечком наедине, вы не очень рассердитесь? С моей стороны это не будет ужасно невежливо?
— Что вы! — скромно возразила Китти, вопросительно посмотрев на Пола и с облегчением заметив легкое одобрительное пожатие его плеч. Значит, пока все идет хорошо.
— Мы присоединимся к вам через несколько минут. И пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Не стесняйтесь, здесь всегда рады гостям.
Китти проводила взглядом Пола с Луизой и глубоко вздохнула. Я ничем не выдала себя, подумала Китти. И наконец-то увидела Луизу Гудман, грациозную и обаятельную женщину.
Она с интересом рассматривала богатое убранство дома. Все стены в холле были увешаны фамильными портретами в широких золоченных рамках. Молчаливые, серьезные, величественные лица окружали Китти со всех сторон. Но одно полотно среди них сразу привлекло ее внимание. Она мгновенно узнала их: мать и дочь, добрые ангелы старинного семейства. Картина настолько потрясла Китти, что она долго смотрела на нее, не отрываясь, и не заметила, как Луиза неслышно подошла сзади.
— Вы тоже от нее не можете глаз оторвать? — мягко рассмеявшись, спросила хозяйка дома. — Иногда нас в шутку называли тицианскими красавицами. Я с тех пор, правда, сильно изменилась. Никому не дано победить время. — Она протянула руку и осторожно дотронулась до медных прядей, раскиданных по плечам девушки. — У вас замечательные волосы. Нечасто встретишь такой необыкновенный цвет, не правда ли? Поэтому я и собиралась показать вам этот портрет. Но вы опередили меня.
Китти почувствовала необходимость что-то сказать в ответ, но ей ничего не приходило в голову. Поэтому она просто мило улыбнулась и снова посмотрела на двух прелестных женщин. Что бы там ни говорила Луиза, она все еще была поразительно привлекательна.
— Ваша мама тоже была рыжей? — нарушила Луиза воцарившееся молчание.
Эта невинная фраза мгновенно вернула Китти на землю.
— Нет. Она темная, как и мой отец. Мы думаем, кто-то из наших забытых предков был рыжеволосым. — Китти поспешно взглянула на Луизу, ожидая ее реакции. Они чуть было не затронули тему, запрещенную для обсуждения.
Миссис Гудман горестно вздохнула.
— У моей доченьки Кэролайн тоже были бы такие прекрасные волосы, и именно такой оттенок, — медленно проговорила она. Ее слова оглушили Китти. Сердце бешено забилось, и она с трудом проглотила подступивший ком в горле. А Луиза, погруженная в воспоминания, продолжала, не замечая волнения собеседницы. — Мы с мужем все собирались заказать наш с ней портрет. Только все ждали, когда девочка подрастет.
Луиза посмотрела на побледневшее лицо Китти, и в ее глазах промелькнули сочувствие и сожаление.
— Вы, кажется, знаете эту трагическую историю. Я поставила вас в неловкое положение? Вы не ожидали, что я смогу заговорить о моей бедной девочке? Но я любила ее. Я не могу забыть свою маленькую дочурку, как будто бы ее никогда не существовало. А потом, я не верю, что ее нет в живых. Матери всегда чувствуют, что происходит с их детьми.
Ошеломленная признанием, Китти наконец решилась задать единственный и самый главный вопрос, который мучил ее последнее время. Она крепко сцепила руки у себя за спиной, уставилась на картину и, с трудом выдавив из себя, спросила:
— Простите, но… если бы вы встретились с ней сейчас… Вы бы узнали ее?
— Мне бы очень хотелось, чтобы так и случилось. Но разве можно быть до конца уверенной?
В голосе Луизы послышались нотки печали, тревоги и безотчетной надежды все-таки увидеть пропавшую девочку. Ее неуверенный ответ разочаровал Китти. Нет, убеждала она себя, безусловно, я не Кэролайн. Если бы Луиза почувствовала во мне близкого человека, она непременно сказала бы об этом. Китти не сомневалась в честности Луизы, но вместо того, чтобы обрадоваться и немного успокоиться, вдруг потеряла всякую способность думать, решать и действовать. Она слишком устала от расследований, расспросов и в глубине души надеялась, что Луиза покончит с этой мукой.
Собравшись с духом, Китти смело повернулась к своей собеседнице.
— Даже трудно представить, как вы это пережили, — ее голос казался неестественным и хриплым, но, к счастью, Луиза ничего не заметила.
— Сначала мне казалось, что я не выдержу. — Женщина тяжело вздохнула. — Хуже всего было то, что мы ничего не узнали о судьбе малютки. Неведение — это всегда самое страшное. Если кто-то умирает, близкие скорбят и горюют, но у нас не было права даже на это. Знаете, мне очень помогла моя собственная философия. Кто-то написал, что лучше находиться в пути, полном надежд и будущих планов, чем достичь цели. Все эти годы я жила по этому принципу, что позволило мне остаться полноценным человеком и не сойти с ума от горя. Я была нужна своей семье, друзьям, которые постоянно заваливали меня какими-то делами. Возникающие проблемы занимали мои мысли, и у меня оставалось немного времени на грустные размышления. К сожалению, моего мужа сломило наше несчастье и ему не удалось найти смысл в жизни. Он очень изменился, тяжело болел, очень страдал, горе быстро свело его в могилу.