— Заходи, чтоб соседи не увидели, а то доложат еще, — бурчала она себе под нос.
— Мне запретили с тобой общаться, — сказал Женя. — Папа тут вчера такой разнос устроил… Говорил, что я жизнь себе ломаю…
— Мой тоже, — вздохнула я.
Бабушка поила нас чаем и приговаривала, что все будет хорошо, что все образуется.
— Эх, что ж вы не рассказали ничего, не посоветовались, — вздохнула бабушка.
— Зачем? — буркнул Женька.
— Затем, что плетью обуха не перешибешь.
— Обуха вообще не перешибешь, — буркнул Женя.
— Ну не скажи, — улыбнулась бабушка. — Он хоть и железный, да не вечный. И ржавчина его возьмет…
— Бабушка, да что ты все загадками говоришь? — взвился Женька. — Ты еще скажи, что мы были неправы!
— Правы, правы, — вздохнула бабушка. — Только б терпения вам побольше. И хитрости немного.
— А я из дому убегу! — заявил вдруг Женя. — Помнишь, Оль, ты рассказывала, что будет другое время, хорошее. Давай убежим и дождемся…
— Время всегда хорошее, — перебила его бабушка.
— Ничего не хорошее! — взорвалась я. — Правду никто не говорит! Эту дуру Вассу никто остановить не может, и вообще — все дураки какие-то…
Я замолчала, боясь, что обидела бабу Любу. Но та только улыбалась да качала головой.
— Ох, деточка, — сказала она, — плохое время, говоришь? А я помню, как Женькиного отца рожала. Война только-только кончилась. Муки нет. Коровы две на всю деревню, да такие тощие, что мы их больше откармливали, чем доили. На полях сеять нечего, да и опасно — там мины вперемешку со снарядами неразорванными. А пацаны, за которыми не уследишь, норовят еще гранату какую откопать да в костер бросить…
Бабушка вздохнула — наверное, вспомнила что-то не слишком приятное.
— Как же вы жили? — виновато спросила я.
— А так и жили. И, между прочим, радовались! — баба Люба снова заулыбалась. — Потому что война кончилась! Потому что не стреляли, не бомбили. Потому что не надо было на дорогу каждую секунду оглядываться, не едут ли каратели… Так что время и тогда было хорошее, и сейчас отличное, а будет еще лучше! Повисла пауза.
— Как тебе в новой школе? — спросила я.
— Никак, — буркнул Женька, — меня никуда не берут. Васса скандал устроила на весь район. Папа сказал, что надо пересидеть полгодика где-нибудь в тихом месте.
У меня противно заскрипело на душе. Опять вспомнился мальчик Витя с рассказом о том, что Женька попал в плохую школу и так и не смог из нее выбраться…
— Неужели у нас совсем не было выхода? — в отчаянье спросила я.
— Был, не был… Теперь-то какая разница. Время назад не вернешь, — сказал Женька.
И тут я поняла, что шанс у нас есть. Мне нужно опять встретится с Витей и убедить его поменяться местами. Если в прошлый раз он смог меня найти во сне, то в этот я смогу найти его. И если мы вернемся каждый в свое время, в начало мая, то у нас будет еще один шанс! Женю можно будет спасти! Только… только… С Женькой я больше никогда не увижусь…
Я просидела у Жени еще пару часов.
Я все решила.
Я не плакала.
Я пыталась запомнить…
Когда он смеется, глаза у него становятся ярче. А когда серьезный, начинает накручивать на палец прядь волос…
Мне очень хотелось поцеловать его не прощанье, но я побоялась.
Пожала руку.
Женька сказал:
— Приходи завтра! Бабушка обрадуется.
А я даже сказать ничего не смогла, просто кивнула и вышла.
И пришла домой.
Я была уверена в том, что завтра меня здесь уже не будет. И мне оставалось только надеяться, чтоб там, в своем времени, я ничего не забыла, потому что… потому что… просто потому, что я не смогу жить, если забуду о нем…
Витя, 2018 год
На следующий день можно было в школу не идти — мы сидели по домам и готовились к следующему экзамену. Конечно, вечером все наши договорились собраться и позадавать друг другу вопросы, но после нашего триумфа на истории математики уже никто не боялся. Я, конечно, всех обзвонил, нагнал страху, чтобы не расслаблялись, но, честно говоря, и сам не очень напрягался.
Сел за комп и вместо того, чтобы решать задачки, полез в Инет. Это стало привычкой, что-то вроде зарядки.
Сначала, для разогрева, отвечаю на почту. Потом — обязательная программа: открываю новости, анекдоты, приколы, проверяю, не появились ли новые фильмы. И наконец, вольные упражнения: залезть в поисковик и погуглить там чего-нибудь. Когда я дошел до этого этапа, задумался: что бы такого поискать?
И вспомнил о Женьке. Пока готовились к первому экзамену, было — стыдно сказать — не до него. А ведь прошло довольно много времени с тех пор, как девочка Оля обещала его спасти. Прошло… неделя, что ли? Хотя, если быть точным, прошло тридцать восемь лет…
Я нахмурился. А если Оля уже исправила, я узнаю об этом в моем будущем? Или тут все останется, как было? А Оля прошлое так исправит, что от него вырастет новая ветка в будущее? Я что-то такое то ли смотрел, то ли читал недавно…
Набрал в строке поиска «Евгений Архипов». И снова результатов оказалось слишком много, и все не те. Но теперь я не суетился, добавил отчество, год рождения и город. Все равно ничего похожего обнаружить не удалось. Зато вдруг на каком-то историческом сайте наткнулся на упоминание о Любови Александровне Архиповой. Почему-то мне это имя показалось знакомым. Я щелкнул на ссылке… и увидел большую черно-белую фотографию, с которой улыбалась Женькина бабушка! Она была совершенно такой, какой я ее помнил — в платочке и кофточке.
А когда я увидел, что у нее на кофточке, то чуть со стула не упал.
Оля, между времен
Засыпала я долго и мучительно. Наверное, потому, что очень хотела заснуть. Прокрутилась волчком несколько часов и наконец под утро, когда уже светало, отключилась.
Витя в белой комнате появился одновременно со мной. И я поняла, что он тоже ждал нашей встречи.
— Ну что? — спросил он.
— Все плохо, — ответила я.
И расплакалась.
Витя тут же оказался рядом, и от того, что он рядом, мне стало немного легче. Я принялась рассказывать. Все-все, с самого начала, с того, самого первого пионерского собрания, на котором я после болезни выступила против Вассы.
Витя слушал очень внимательно, иногда присвистывал, иногда приговаривал что-то вроде: «Ну ты даешь!» или: «Молодец! Я б никогда на такое не решился!» Бурчал, что Красноперкина дурой была, дурой и осталась, а пацаны — молодцы. В середине рассказа схватился за голову:
— Слушай, ну ладно ты, у вас тут все говорят, что хотят, но Женька-то зачем на такой скандал пошел?
— А что было делать? — спросила я.
— Надо было хитростью… Сделать вид, что подчинились…
— Вот бабушка Люба тоже говорит, что надо было хитростью!
Витя задумался, а я спросила с надеждой:
— Вить, ты сможешь все исправить?
Витя посмотрел на меня исподлобья.
— Я должен все исправить!
— Меняемся? — спросила я.
— Да!
И я уже встала со своего места, но тут Витя стукнул себя по лбу.
— Послушай, там же экзамены, я ж не могу их так бросить… Что ж делать? Мне б только результаты узнать…
— Ой, а я про эти экзамены забыла совсем! И что, совсем все плохо?
— Нормально все… Послушай, ведь если мы вернемся опять в начало апреля, то до экзаменов опять останется месяц. Эх, жаль, столько работы коту под хвост!
— Какой работы?
— Так, время у нас еще есть. Садись и слушай…
Витя, 14 апреля 1980 года, утро
Резкий, вкусный и густой запах жареного лука вполз мне в ноздри, отчего я и проснулся. Но глаз не открывал, мучительно соображая — с чего это мама решила жарить домашние котлеты? Обычно она покупает полуфабрикаты и разогревает их в микроволновке на специальной программе. Я еще немного подышал и понял, что сейчас захлебнусь слюной.
Сел в кровати, зевнул и потянулся за комиком — посмотреть, который час. Аппарата на месте не оказалось. Пришлось открыть глаза… Оп-па…
Не обнаружил я не только комика, но и компа. Зато всю стену занимал огромный шкаф с книгами. Я тупо пялился на него, наверное, целую минуту, а потом вдруг подпрыгнул на кровати. Остатки сна куда-то улетучились. Сердце застучало так, что в горле и в носу отдавалось.
Значит, получилось?! Значит, мы вернулись на свои места, в свой год?!
Я вскочил — и снова сел. Голова шла кругом.
Посидел пару минут, обдумывая ситуацию. Надо спасать Женьку. У меня есть время до…
Тут я снова вскочил и заорал:
— Мама!
Мама примчалась так, как будто хотела побить мировой рекорд:
— Что случилось, Витя?!
— Какое сегодня число?
— Четырнадцатое апреля. Ты чего вскочил? Ляг, тебе доктор лежать велел!
Четырнадцатое апреля… Четырнадцатое апреля… День пионерского собрания! Черт! У меня совсем нет времени!
Мама пыталась меня уложить, но я вцепился в ее руку, как в поручень. В комнату заглянул полуголый папа. Половину его лица покрывала пена, а в руках он сжимал бритву.
— Витя опять бредит! — пожаловалась ему мама. — Ему лежать надо, а он…
— Папа! — перебил я ее. — Мне нужна помощь! Срочно! Сегодня же! Я знаю, как спасти Женьку!
Мама с папой переглянулись, и папа коротко кивнул.
— Сейчас! — сказал он деловым тоном. — Только добреюсь.
Оля, 14 апреля 2018 года, утро
Я проснулась от радостного «ку-ка-ре-ку» и минуту мучительно соображала, что происходит. Звук, с одной стороны, был до боли знаком, а с другой, звенел как будто из прошлой жизни.
Я медленно повернула голову, медленно открыла глаза и тупо уставилась на комик, который вибрировал и скакал по прикроватной тумбочке. Мыслей не было. Чувств тоже.
В комнате мгновенно материализовалась мама:
— Олечка, милая, я забыла будильник отключить. Как ты, солнце? Вчера у тебя была такая высокая температура, что пришлось врача вызывать.
Я села на кровати и стала осматривать комнату. На столе стоял комп, на стуле валялись джинсы, по полу были разбросаны диски.
Мама явно встревожилась:
— Оля?!
— Мамочка, как ты чудесно выглядишь! — сказала я шепотом.
— Оль, ты издеваешься, я полночи не спала.
Но мама улыбнулась и уселась рядом со мной.
— Взгляд у тебя со сна такой, как будто ты эту комнату первый раз в жизни видишь. Вставать будешь? Есть хочешь?
Я неопределенно мотнула головой. Встать я была не готова, мысли упорно отказывались появляться.
— Ладно, пойду чаю тебе сделаю. Валяйся пока.
Мама упорхнула. И тут меня накрыло. Получилось! Я дома!
Вторая мысль заставила меня подскочить. Женька! Как он? Если я здесь, значит, Витя там. Но сегодня он еще ничего не сделает, собрание было числа четырнадцатого, раньше и результатов ждать нельзя…
— Мам, — заорала я, — какое сегодня число?
Мама как раз заходила в комнату с чаем и тостами.
— Ты чего кричишь? У тебя ж комик под носом. Посмотри.
Ах да, комик. Я взяла его в руку. Неужели когда-то я не могла без него жить?
На экране светилась дата — 14 апреля и двузначное число непрочитанных сообщений. Отвечать не хотелось, даже читать их было неинтересно. Интересно было только, как там Женька и что он сейчас делает… И тут меня второй раз подбросило на кровати. Вот дуреха! Не сейчас, а сорок лет назад! И не делает, а давно уже сделал! И если все хорошо, то Женя сейчас взрослый академик или кто-нибудь еще страшно важный… Но как я об этом узнаю?