Ей не очень-то сладко жилось, судя по намертво въевшейся в уголок губы скорбной складке, и прячущейся в глубине глаз тоске. И все же, несмотря на это, в душе не возникает ни малейшего желания ее пожалеть. Не тот это тип людей, которые с благодарностью воспринимают чужое участие и помощь. Жесткие нотки, пару раз невольно проскользнувшие в голосе хозяйки, когда она велела подавать завтрак, лучше чистосердечного признания выдали в ней человека сильного и уверенного в себе. А таким чужая жалость ни к чему, они воспринимают ее как оскорбление.
Блюда, поставленные на стол лакеем, хотя и отличаются от дешевой каши, приготовленной наемникам, все же слишком просты для владелицы такого замка, и это подтверждает сделанный мной вывод. Все свои средства экономная Артемия вложила в какое-то таинственное дело… которое условно назвала "зийет" и от которого ждет небывалой прибыли. Потому и нанимает по всему королевству отчаянных любителей легкой наживы, обещая им щедрую оплату. И маги в этом предприятии должны сыграть особую роль… иначе она никогда не стала бы так заинтересованно расспрашивать их о делах и так старательно улыбаться ученикам вымученной улыбкой.
Конца этого чинного завтрака я дождался с большим трудом, есть не хотелось, а делиться своими планами хозяйка вовсе не собиралась. Тур попытался задать пару осторожных вопросов, но быстро сник, получив настолько туманные и расплывчатые ответы, что они вполне подошли бы какому-нибудь прожженному торговцу или дожившему до преклонных лет тайному советнику.
— Обед у нас в два часа… — скучающим голосом вежливо объявила Артемия, когда мы уже поблагодарили за еду и встали со своих мест, — я буду рада снова встретиться с вами за этим столом.
Ничего она не рада, лжет с самым непроницаемым выражением лица, думал я, вежливо кивая в ответ, и напрасно мы снова сюда потащимся, все равно из нее даже словечка случайного не вытянешь. Тогда ради чего мы так кривляемся, перебирая различные вилочки и ложечки, пару кусочков подсохшей ветчины и дешевого сыра в дополнение к бледному омлету я мог бы спокойно съесть и одной вилкой.
— Премного благодарны… — изо всех сил стараясь скрыть свое раздражение, благостным голосом тяну я, — но право… нам совестно отнимать ваше драгоценное внимание… мы люди простые… вполне можем сходить в общую столовую… но если возможно… чтоб еду принесли в комнату… мы были бы безмерно благодарны.
— Ну, если вам так удобнее, — не стала разыгрывать огорчения хозяйка, — то в два часа обед подадут вам в комнату.
Лакей почтительно кивнул в ответ на ее повелительный взгляд и поспешил распахнуть перед нами дверь.
— Спасибо, Таржен, — с чувством заявила Олли, когда мы ввалились в комнату магов, — второго такого занудного приема я бы не вынесла. У меня и так к концу завтрака ладони чесались что-нибудь поджарить.
— А нужно привыкать держать себя в руках, — заметив, как страдальчески скривился Рун, охладил я ее восторг, — если после окончания школы тебя пригласят замковым магом и не такое придется терпеть три раза в день. В замках за столом обычно встречается куча домочадцев и все со своими вопросами и претензиями.
— Тебе приходилось жить в замке? — невинно поднимает глаза Тур, но я на его уловки больше не попадусь.
— Не жить, а работать, но сейчас я ничего рассказывать не стану, хочу спать. Да и вам не мешало бы отдохнуть… неизвестно, когда и куда мы двинемся.
С этими словами я забрал у Олли ключ и отправился в свою комнату.
Обед я благополучно проспал, как и Олли, шмыгнувшая за свои ширмы минут через пятнадцать после того, как я влез под колючее одеяло из овечьей шерсти. Как я и предполагал, постель оказалась холодной и сыроватой, но мне приходилось спать и в гораздо более неудобных местах. Главное в таких случаях, постараться не обращать внимания на внешние ощущения, заострив его на более важных проблемах. А вот в них недостатка я обычно не испытывал и сегодняшний день не был исключением.
Потому мне и удалось выспаться всласть, хотя Тур и предпринял попытку разбудить нас на обед. Олли из-за ширмы сонно пробурчала что-то насчёт сдвоенного файербола, а я просто плотнее накрыл голову одеялом и маг, обиженно посопев, захлопнул за собой дверь.
Второй раз будить меня пришли Олли с Руном, и я уже вполне отдохнувший и благодушный, высунул голову из-под одеяла, едва заслышав их шаги.
— Ну и что вам снова от меня нужно, дети? — удобнее устроившись на локте, ехидно вопрошаю дружно возмутившуюся таким обращением парочку.
— Уточнить, когда наш папочка собирается вылезать из-под одеяла, — ответила ядовитой улыбочкой Олли.
Нет у нее совершенно никакой выдержки, куда только восемь лет смотрели учителя? — с укоризной уставясь в медовые глаза, посетовал я.
— Не папочка, не дай мне всеслышащий такого вредного чада, а господин учитель, — нудным голосом осаживаю чересчур привольно чувствующую себя ученицу, — а не вылезаю потому, что в комнате холодно. И еще ты все время пытаешься подсмотреть.
— Что? — возмутилась девчонка, но разглядела на моем лице хитрую усмешку и вдруг покраснела, — да больно мне нужно!
Дверь хлопнула, оставив посреди комнаты растерянного Руна.
— А ты чего стоишь? Кто её охранять должен? — преувеличенно сердито рявкаю на парня, и Рун мгновенно срывается с места.
Вот теперь можно и вставать. Через несколько минут, уже полностью одетый, обутый и даже причесанный, выхожу из комнаты, собираясь сначала посетить умывальню, а потом проверить, осталось ли у магов что-нибудь от обеда. На секунду приостановившись, прикинуть, куда идти ближе, на первый этаж или в самый конец здания мимо пустующих спален и малой столовой, делаю выбор в пользу первого этажа. Тем более что в столовой сейчас не должно быть посторонних, и возможно, мне удастся переброситься парой слов с поваром. Все-таки он три раза в день находится в самой гуще народа и потому всегда в курсе последних новостей.
Все мои расчеты оправдались, в столовой был только Харг, но я торопливо прошел мимо, собираясь с ним подольше пообщаться на обратном пути.
Мужской гогот и женский визг остановили меня недалеко от мыльни, и я уже схватился за свой пояс с оружием, собираясь выбить боковую дверь и покарать негодяя, но внезапно замер, расслышав в голосе жертвы игривые нотки. Чтоб наверняка убедиться, что не ошибаюсь, припадаю к двери ухом, и сразу отскакиваю назад. Пара слов, страстно выдохнутых женским голосом, убедила меня в невиновности её партнера.
Но только в насилии.
Зато заставила подозревать в гораздо худшем преступлении. Хотя… для того чтобы говорить с уверенностью, мне нужно взглянуть на его лицо. Желательно вблизи. И лучше, чтоб в этот момент он меня не заметил.
Ведь совершенно ясно, что если я узнаю его, то и он сможет вычислить меня.
При отправке в северную школу Кларисса не стала накладывать мне полную личину, ограничившись только изменением лица, да сделав чуть посмуглее кожу, в это лето южного загара ей не досталось. Но его такими минимальными изменениями вряд ли проведешь.
В мыльню я мчался почти бегом, стараясь при этом не греметь ботинками, и лихорадочно обдумывал, как действеннее решить сразу несколько задач. За короткий срок преобразиться до полной неузнаваемости, не насторожив при этом повара и соглядатая госпожи, рассмотреть поближе хозяина такого знакомого имени и доходчиво объяснить все происходящее своим спутникам.
В мыльне, на мое счастье, никого нет, и я безо всякого зазрения совести запираю за собой дверь на массивный засов. Никакие случайные свидетели того, что тут будет сейчас происходить, мне не нужны.
В очередной раз мысленно благодарю Ештанчи за подаренные им алхимические снадобья, которые я и не подумал показывать ни Кларе, ни Хенрику. Потому что тогда пришлось бы объяснять их происхождение, а вот этого я не собирался делать ни под каким предлогом, оставляя право на признание за великим шаманом Декты.
Всего пара минут, и с моего лица бесследно исчезло его главное украшение, аккуратные усики, и появилась захватывающая щеки до самых ушей короткая бородка рыжеватого цвета. А поскольку она не очень подходит к моему родному, каштановому цвету волос, милосердно оставленному мне Клариссой, решительно расправляюсь и с собственной прической. И выращиваю на голове короткую шевелюру того же цвета, что и борода, умышленно уменьшая высоту и ширину своего лба. Не очень красиво, но внешность меняет просто потрясающе.
Теперь осталось придумать, что сделать с фигурой, но это уже абсолютный пустяк по сравнению со всеми остальными проблемами. Один из темных грубых камзолов сворачивается подушечкой и засовывается под рубашку, сразу сделав меня тяжелее на несколько килограммов. Но вид, разумеется. А чтобы усилить эффект, натягиваю поверх своих брюк две пары грубых штанов самого большого размера, заправив края штанин в ботинки на манер лесорубов. Дополнив маскарад такой же грубой курткой, тоже напяленной поверх выданного лакеем камзола, застегиваюсь на все оловянные пуговицы и отпираю засов. За неимением большого зеркала сказать с уверенностью, что именно у меня получилось, довольно трудно. Однако даже то, что я сумел рассмотреть в крошечный квадратик, извлеченный из специального кармашка на поясе, вселяет некоторую надежду. К несчастью голос так и остался прежним, но тут уж без помощи мага ничего не поделаешь. Придется немного похрипеть, изображая сильную простуду.
В коридоре пока никого нет, видимо у наемников есть дела поинтереснее, чем прогулки возле кухни, и я останавливаюсь, не доходя два десятка шагов до интересующего меня помещения. Теперь, когда я внимательнее оглядел все ближайшие двери, можно почти с уверенностью сказать что любвеобильная парочка устроилась не в спальне или гостиной, в этом крыле таких комнат просто нет. А в чуланчике или кладовой, судя по неказистости и потертости узкой дверцы.
Мое ожидание длилось, как я и предполагал, недолго, брякнул отодвигаемый засов, и в проеме возник мужской силуэт. В тот же миг я неспешно двинулся в его сторону, изо всех сил стараясь не выдать своей заинтересованности. А мужчина захлопнул за собой дверь и уверенно зашагал впереди меня в сторону пиршественного зала, на ходу застегивая и оправляя камзол. Форменный темно зеленый камзол солдата пограничных войск.
От приступа застарелой ненависти вмиг скрутило все внутренности но я только крепче сжал зубы. Твердя про себя как спасительную молитву главное правило королевских очей, если ты испытываешь к кому-либо слишком сильные чувства, или возьми себя в руки или немедля передай дело коллеге.
Но если моё всё крепнущее подозрение обернётся уверенностью, это дело я никому не передам даже за все исчезнувшие сокровища Останского хана. Потому что всё равно не смогу остаться в стороне, и еще потому, что это именно я когда-то сделал неверный шаг… даже не шаг, только одно слово, но оно позволило преступнику избежать заслуженного наказания. Значит, мне остаётся одно, как можно крепче держать себя в руках и правдоподобно играть свою новую роль.
Мой объект так же решительно свернул в столовую, освещённую пламенем очага, однако мне вполне хватило и этого скудного света, чтобы рассмотреть горбоносый профиль и густые брови. Да тускло блеснувший серебром вышитый на плече знак младшего офицера.
Сомнений больше не оставалось, это был действительно он.
Терон Трасль.
Живший почти двадцать восемь лет под именем Терона де Монтаеззи. После того как суд лишил его незаконного титула и имени, он взял фамилию матери, вот только её титул ему брать не позволили, как незаконнорожденному.