Гарет широко улыбнулся ему располагающей улыбкой и снял с заднего сиденья широкое ведерко для шампанского, покрытое изморозью от холода и позвякивавшее льдом. Из него торчали двенадцать горлышек пива «Таскер».
— В знак мира, приятель, — сказал Гарет, и горло Джейка перехватило от жажды, так что какое-то время он не мог вымолвить ни слова.
— От всего сердца, без всяких условий. Что скажешь?
Джейк Бартон настолько погрузился в работу, что даже в таком страшном влажном пекле за все три дня и воды-то почти не пил, что уж говорить об этой светло-золотистой, пенящейся, ледяной жидкости. Ему так захотелось пива, что на глаза навернулись слезы.
Гарет слез с повозки и двинулся к нему, обхватив ведерко одной рукой.
— Суэйлз, — Представился он. — Майор Гарет Суэйлз. — И протянул руку.
— Бартон. Джейк. — Он пожал протянутую ему руку, но не мог оторвать глаз от ведерка.
Двадцать минут спустя Джейк сидел в дымившейся паром железной лохани, стоявшей тут же, под открытым небом у красных деревьев. Под рукой у него была бутылка «Таскера», он весело насвистывал, намыливая руки и густо поросшую темными волосами грудь.
— Беда в том, что мы с самого начала пошли по неверному пути, — объяснял Гарет, прихлебывая пиво из горлышка. Он делал это с таким видом, точно потягивал «Дом Периньон» из хрустального фужера. Он развалился на единственном походном стуле Джейка, установив его в жалком пятнышке тени, которую отбрасывал старый, выцветший на солнце тент.
— Ты и сейчас с него не свернул, приятель.
Но в угрозе Джейка не слышалось никакого пыла, «Таскер» потушил его.
— Я, конечно, понимаю, каково тебе пришлось, — продолжал Гарет. — Но ты же мне тогда сказал, что не собираешься торговаться. Если бы я знал правду, мы могли бы заранее договориться.
Джейк протянул намыленную руку и поднес бутылку ко рту. Он глотнул дважды, вздохнул и слегка рыгнул.
— Клянусь тебе, — сказал Гарет. — Как только я понял, что ты торгуешься всерьез, я сразу же отступил. Я решил, что позже мы с тобой сможем все устроить к обоюдной выгоде. И вот я здесь, мы с тобой пьем пиво и разговариваем о деле.
— Это ты разговариваешь, а я только слушаю, — возразил Джейк.
— Именно так.
Гарет вытащил свой портсигар, тщательно выбрал сигару и осторожно вставил ее в вытянутые губы Джейка. Он чиркнул спичкой о подошву своего ботинка и поднес Джейку огня.
— Я правильно понял? У тебя есть покупатель на эти машины, да?
— Я пока что слушаю.
Джейк с явным удовольствием выпустил облако сигарного дыма.
— Наверняка цену ты уже назначил, а я готов к ней приплатить.
Джейк вынул сигару изо рта и впервые посмотрел на Гарета прямо.
— И ты хочешь купить все пять машин по этой цене в их нынешнем состоянии?
— Верно, — сказал Гарет.
— А что, если я скажу тебе — только три из них на ходу, а остальные не годятся ни к черту?
— На мое предложение это никак не повлияет.
Джейк потянулся за бутылкой и осушил ее до дна.
Гарет открыл другую и пододвинул к нему.
Джейк спешно обдумывал предложение. У него был открытый контракт с Англо-танганьикской сахарной компанией на поставку дробилок сахарного тростника на двигателях внутреннего сгорания по твердой цене сто десять фунтов за каждую. Из этих трех машин он может сделать три дробилки — максимум триста тридцать фунтов.
Англичанин предлагал купить все пять. О цене можно попробовать договориться. Джейк несколько смягчился.
— Я уже вбухал в них чертову прорву сил.
— Это я вижу.
— Полторы сотни каждая — и все пять. Итого — семьсот пятьдесят фунтов.
— А ты поставишь моторы на место и сделаешь так, чтобы машины выглядели как следует.
— Конечно.
— Заметано, — сказал Гарет. — Я знал, что у нас с тобой дело пойдет на лад. — Они лучезарно улыбнулись друг другу. — Можем оформить сделку прямо сейчас. — Гарет вытащил чековую книжку.
— Я выдам тебе чек сразу на всю сумму.
— Что ты мне выдашь?
Лучезарная улыбка Джейка потускнела.
— Мой личный чек на банк «Куттс оф Пиккадилли».
У Гарета Суэйлза действительно были дела с этим банком. Согласно последнему извещению, Гарет задолжал ему сумму в восемнадцать фунтов семнадцать шиллингов и шесть пенсов. Эту пикантную подробность сообщил Гарету управляющий в маленьком письмеце, написанном красными чернилами.
— Надежно, как в Английском банке. — Гарет потряс чековой книжкой.
Потребовалось бы три недели, чтобы чек был представлен в Лондоне и возвращен подателю под его громкую брань. К этому времени он надеялся уже быть на пути в Мадрид. Казалось, что это будет очень выгодное, хорошо состряпанное дельце и Гарет Суэйлз получит капитал и пустит его в дело.
— Смешно, — Джейк вынул сигару изо рта, — но от этих чеков у меня крапивница. Если тебе все равно, я бы взял свои семьсот пятьдесят наличными.
Гарет вытянул губы. Ну что ж, обойдется не так просто, как он предполагал.
— Дорогой мой, — сказал он, — на это уйдет некоторое время.
— А куда спешить, — широко улыбнулся ему Джейк. — В любое время завтра до полудня. К этому часу я должен доставить товар своему покупателю. Приходи с деньгами до этого, и они все твои.
Он резким движением выскочил из лохани, и черный слуга подал ему полотенце.
— Какие у тебя планы на обед? — спросил Гарет.
— Наверно, Абу приготовил какое-нибудь убойное варево.
— Не согласишься ли разделить со мной обед в отеле «Ройял»?
— Я пил даром твое пиво, почему бы и не поесть, — рассудительно проговорил Джейк.
В обеденном зале отеля «Ройял» были высокие потолки и высокие окна, затянутые москитной сеткой. Установленные наверху механические вентиляторы лениво перемешивали теплый влажный воздух, создавая прохладу. Гарет Суэйлз оказался великолепным хозяином.
Сопротивляться его обаянию было невозможно, а выбранные им блюда и вина повергли Джейка в состояние такого благодушия, что они смеялись, как старые друзья, обнаружив к обоюдному удовольствию, что у них есть общие знакомые — в основном бармены и содержатели публичных домов в разных частях света — и что жизненный опыт у обоих схожий.
Гарет вел дела с вождем венесуэльской революции как раз тогда, когда Джейк помогал строительству железной дороги в той же самой стране. Джейк был главным механиком на каботажном судне «Блейк Лайн» в Китае в то время, когда Гарет устанавливал тесные деловые контакты с китайскими коммунистами на Желтой реке.
И во Франции они побывали одновременно. В тот страшный день в Амьене, когда немецкие пулеметы за шесть часов сделали из младшего офицера Гарета майора Суэйлза, в четырех милях от него был сержант Джейк, — водитель из королевских танковых войск, подразделения третьей американской армии.
Они обнаружили, что почти ровесники, ни одному из них не стукнуло еще сорока, но оба за этот короткий срок успели и побродить по свету, и поднабраться ума-разума.
Они увидели друг в друге то беспокойство, которое всегда бросало их во все новые и новые приключения, которое не давало им подолгу задерживаться на одном месте, на одной службе, не позволяло нигде пустить корни, и не было у них ни детей, ни собственности, и ничто не мешало впутываться в новые авантюры и бросать их без угрызений совести и сожалений. Они всегда шли вперед и не оглядывались назад.
Немного узнав друг друга, они прониклись взаимным уважением. К середине обеда они уже не испытывали презрения к тем чертам, которые отличали их друг от друга. Не называли даже про себя другого «янки» или «лайми», но это вовсе не означало, что Джейк готов был принять от Гарета любой чек или что Гарет перестал строить планы насчет приобретения пяти бронемашин.