— Что?!
— Медведь, говорю, здесь!
— Слезай же вниз!
— Не могу.
— Почему же?
— Он меня не пускает. Ради Бога, освободите меня!
Голос снизу вдруг умолк, и Гаральд снова с ужасом подумал, что теперь ему от медведя уж не уйти.
Между тем внизу у Стюарта и Гарри происходило совещание. Они не расслышали всех слов Гаральда и никак не могли понять его поведения — оно казалось им в высшей степени странным. Они готовы были думать, зная легкомысленный характер младшего сына полковника Остина, что мальчик задумал пошутить и насмехается над ними.
— Не понимаю, почему он не хочет слезть с дерева? — недоумевал Стюарт.
— Просто дурачится, ведь вы знаете его манеру, — говорил Гарри. — Пойдемте, мистер Стюарт, в город, Гаральд нас догонит. Напрасно мы воротились.
— Нет, Гарри, я чувствую, что здесь что-то неладно… Шалости его все-таки не так странны, притом они в последнее время повторяются все реже и реже.
— Уверяю вас… — начал было Гарри, но взглянув на дерево, с которого слышался голос брата, заметил сидящего там медведя и с ужасом указал на него Стюарту.
— Ага! Теперь я понимаю все! — проговорил последний, тоже заметив зверя.
Оказалось, что медведь еще раньше разглядел двух людей под деревом и, вероятно, сообразил, что это подкрепление его врагу и что теперь силы его в борьбе с новыми врагами будут неравны. В силу этих соображений хитрый зверь начал потихоньку спускаться с дерева — с очевидной целью удрать незамеченным. Но, видя, что он уже открыт и ему не удастся улизнуть, он остановился на дереве, невысоко от земли, и стал выжидать, что будет.
— Теперь я понимаю все, — сказал Стюарт, обернулся к Гарри и шепнул ему.
— У вас ружье заряжено дробью. Пугните одним выстрелом этого косолапого негодяя. У меня же один ствол заряжен пулей, а другой, к сожалению, тоже дробью, и я поберегу свои выстрелы для более серьезного дела. Стреляйте!
Гарри выстрелил. Раздался страшный рев — и медведь свалился с дерева. Однако, будучи даже не ранен, а только оглушен выстрелом, он сейчас же встал на дыбы, приняв угрожающую позу, направился на новых врагов.
Но здесь поджидал его Стюарт. Позволив зверю сделать несколько шагов, он выстрелил в него почти в упор. Пуля, очевидно попала прямо в сердце, и медведь в предсмертных судорогах упал навзничь на землю.
Удостоверившись, что зверь уже безвреден, Стюарт подошел к дереву, чтобы позвать сидевшего там Гаральда. Но мальчик и сам уже спускался с дерева.
Вид мальчика, бывшего в одном белье, сильно удивил Стюарта и Гарри.
— Где же ваше платье? — поспешно спросил его Стюарт.
— Спросите об этом у медведя, — отвечал Гаральд, снова получивший возможность шутить, когда миновала опасность.
— Нет, в самом деле, Гаральд, что вы сделали со своим платьем?
— Медведь изорвал его в клочки.
— И не тронул вас? Странно!
— Он бы и тронул, а я ему не поддался.
— Я вас не понимаю. Перестаньте, ради Бога, шутить и расскажите все толком.
Гаральд принял, наконец, серьезный вид и рассказал все свое приключение с медведем.
— Мы с этим косолапым приятелем облазили все деревья в этом лесу. Если когда-нибудь господам ученым понадобиться, то я могу сообщить, сколько на каждом дереве суков, — прибавил он с таким важно-комическим видом, что его слушатели, несмотря на весь трагизм положения, от которого только что избавился рассказчик, не могли не расхохотаться.
— Ну, а где же твое ружье, Гаральд? — спросил Гарри.
— Я им запустил в медведя, когда мы с ним танцевали вокруг дерева. А так как мы потом принялись лазить по деревьям и излазили их такую массу, что я потерял им счет, то, право, не знаю, под каким из них осталось мое ружье.
— Так пойдемте его искать! — предложил Стюарт.
— А мой косолапый приятель? Разве мы его бросим здесь? — спросил Гаральд.
— Нет, он пока полежит здесь: на обратном пути мы захватим и его с собою.
Ружье Гаральда оказалось, конечно, недалеко, и его скоро нашли.
— Как же мы возьмем медведя, ведь нам его не донести? — спросил Гарри, когда они возвратились к трупу зверя.
— Мы сделаем носилки и уложим на них зверя. Двое из нас понесут носилки, а третий возьмет ружья, — сказал Стюарт.
Они срезали два толстых прямых сука, переплели их мелкими сучками и устроили таким образом род носилок.
— Позвольте мне нести ружья, — сказал Гаральд. — Вы пойдете вперед, а я буду замыкать шествие вроде… Мистер Стюарт, как назывались в Риме люди, которые…
— Триумфаторами, — со смехом перебил Стюарт.
— Вот именно! Значит, я буду изображать в некотором роде триумфатора.
— В таком костюме-то?!
— Ах, да! — пробормотал Гаральд, смущенно оглядывая свое дезабилье.
— Вот что, Гаральд, — сказал Стюарт, — наденьте мое верхнее пальто, а я пойду в одном сюртуке. Правда, оно вам будет немного длинно и широко, но все-таки так будет приличнее.
Убитого медведя и настрелянную дичь положили на носилки, за которые и взялись Стюарт и Гарри, а Гаральд забрал ружья, и шествие тронулось.
Когда они проходили городом, то все встречные с удивлением оглядывали эту странную группу. Особенное любопытство возбуждал Гаральд, в широком и длинном пальто, с непокрытой взлохмаченной головой и с тремя ружьями на плечах, важно шагавший за носилками.
8. НА БЕРЕГУ МОРЯ
— Что вы скажете, друзья мои, если я предложу вам сегодня отправиться на целый день к морю? — спросил Стюарт у своих воспитанников, сидя с ними за утренним чаем на третий день после описанного приключения с медведем.
— Ах, как это хорошо! — вскричал Гаральд, постоянно раньше брата отзывавшийся на всякого рода удовольствия.
— А вы, Гарри, согласны? — продолжал Стюарт, смотря на более серьезное лицо своего любимца.
Характер старшего сына полковника Остина за время путешествия до того изменился к лучшему, что Стюарт от души полюбил умного, скромного и самоотверженного мальчика и считал его скорее своим другом, нежели воспитанником и учеником.
— Я тоже с удовольствием пошел бы на берег моря. Там наверное много найдется интересного и поучительного, — отвечал Гарри.
— Ну и отлично. Значит, идем. Собирайте свои рыболовные принадлежности.
Мальчики взяли ружья и удочки, захватили и мешки со съестными припасами — на случай, если зайдут далеко и проголодаются.
— Может быть, нам удастся найти гнезда буревестников. Это очень интересные птицы, — сказал дорогою Стюарт.
— А где они вьют гнезда? — спросил Гарри.
— В скалах. Об этой птице рассказывают много разных диковинок. Матросы утверждают, будто буревестники вовсе не вьют гнезд, а носят яйца под крыльями, где и выводятся птенцы.
— Вот вздор какой! — вскричал Гаральд. — Впрочем все матросы идиоты,
— прибавил он со свойственной ему быстротою в определениях.
— Вы напрасно так говорите Гаральд, — заметил Стюарт, — я видал среди матросов очень умных людей.
— А я только дураков. Значит, мы в расчете, — отрезал мальчик.
Стюарт пожал плечами и, обратившись к Гарри, спросил его:
— Вы видали буревестников?
— Нет, мистер Стюарт, не приходилось.
— Но вон летят два буревестника, смотрите!
— Да ведь это качурки.
— Буревестник и качурка — одно и то же. У этой птицы много названий.
— А что, это хищная птица? — спросил Гарри, немного помолчав.
— Нет. Но она часто предсказывает бурю, поэтому матросы считают ее зловещей.
В это время наши путешественники подошли к одной скале, и Гаральд заглянул со скалы вниз.
— Видите вы что-нибудь? — спросил Стюарт.
— Вижу какие-то норки, должно быть, это гнезда.