Принц Генрих, Пойнс, Пето и Бардольф уходят.
Фальстаф
Перед нами самый лакомый кусочек ночи, и нам надобно уходить, не отведав его!
Стук в дверь.
Опять стучат.
Входит Бардольф.
Бардольф
Вас требуют сейчас же ко двору;
Ждут у дверей с десяток капитанов.
Фальстаф
(пажу)
Заплати музыкантам, малый. - Прощай, хозяйка. - Прощай, Долль. Вот видите, мои милые, как гоняются за достойными людьми. Человек недостойный может себе спокойно спать, а дельных людей сразу же - за бока. Прощайте, милые бабенки. Если меня не отправят тотчас же, я еще повидаюсь с вами.
Долль
Говорить невмочь... Сердце так и разрывается... Ну, прощай, дорогой Джек, смотри береги себя.
Фальстаф
Прощайте, прощайте.
Фальстаф и Бардольф уходят,
Хозяйка
Ну, счастливого тебе пути. Когда зазеленеет горох, исполнится двадцать девять лет, как я с тобой знакома. Уж такой честный, верный человек... Ну, счастливого тебе пути.
Бардольф
(за сценой)
Миссис Тершит!
Хозяйка
Что там такое?
Бардольф
(за сценой)
Скажите миссис Тершит, чтобы она шла к моему хозяину.
Хозяйка
О беги, Долль, беги! Беги со всех ног, милая Долль!
Долль всхлипывает.
Да идешь ты, что ли, Долль?
Уходят.
АКТ III
СЦЕНА 1
Уэстминстер. Дворец.
Входит король Генрих в ночном одеянии, за ним - паж.
Король Генрих
Позвать мне графов Уорика и Серри.
Но, прежде чем прийти, пусть эти письма
Они прочтут и вникнут в них; спеши.
Паж уходит.
О, сколько подданных моих беднейших
Спокойно спят сейчас! - О сон, о милый сон!
Хранитель наш, чем я тебя вспугнул,
Что ты не хочешь мне смежить ресницы?
Зачем охотнее приходишь ты
На жесткую постель в лачуге дымной,
Где дремлешь под жужжанье мух ночных,
Чем в ароматные чертоги знатных,
На ложе пышное под балдахином,
Где сладостные звуки нежат слух?
Божок ленивый, ты приходишь к черни
На грязный одр, а с царственного ложа
Бежишь, как если б сторож колотушкой
Иль колокол набатный гнал тебя.
Зачем над бездной на вершине мачты
Глаза смыкаешь незаметно юнге,
Укачивая в колыбели моря,
Когда хватает ураган свирепый
За гребни разъяренные валы,
Чудовищные головы лохматит
И к облакам вздымает с диким ревом,
Который пробудил бы мертвеца?
Как можешь ты, пристрастный сон, баюкать
Промокшего до нитки юнгу в бурю,
А в тихий, безмятежный час ночной,
Когда к тебе располагает все,
Отказываешь королю в покое?
Счастливый, мирно спи, простолюдин!
Не знает сна лишь государь один.
Входят Уорик и Серри.
Уорик
Привет мой, государь, и с добрым утром.
Король Генрих
Как? Разве утро, лорды?
Уорик
Второй уж час пошел.
Король Генрих
Тогда и вам скажу я: с добрым утром.
Прочли вы письма, что послал я вам?
Уорик
Да, государь.
Король Генрих
Тогда вы поняли, каким недугом
Поражено все тело государства;
Болезнь растет и угрожает сердцу.
Уорик
Но это временное лишь растройство,
И можно возвратить стране здоровье
Советом благотворным и лекарством;
Остынет скоро лорд Нортемберленд.
Король Генрих
О господи, когда б могли прочесть
Мы Книгу судеб, увидать, как время
В своем круговращенье сносит горы,
Как, твердостью наскучив, материк
В пучине растворится, иль увидеть,
Как пояс берегов широким станет
Для чресл Нептуновых; как все течет
И как судьба различные напитки
Вливает в чащу перемен! Ах, если б
Счастливый юноша увидеть мог
Всю жизнь свою - какие ждут его
Опасности, какие будут скорби,
Закрыл бы книгу он и тут же умер.
Прошло лишь десять лет,
Как с Ричардом дружил Нортемберленд;
С ним пировал он, а спустя два года
Меж ними разгорелась уж война;
Лишь восемь лет назад был Перси мне
Всех ближе, обо мне радел как брат,
Любовь и жизнь к моим ногам слагая;
Пылая рвеньем, Ричарду в лицо
Он бросил вызов.
Кто из вас, милорды,
При этом был?
(Уорику.)
Не вы ль, кузен мой Невиль?
Когда сквозь слезы Ричард, подвергаясь
Злым оскорблениям Нортемберленда,
Слова пророческие произнес:
"Нортемберленд, ты лестница; по ней
Кузен мой Болингброк на трон восходит",
Хоть, видит бог, об этом я не думал,
И, если бы не нужды государства.
Не сочетался б я вовек с величьем.
"Придет пора, - так Ричард продолжал,
Придет пора, когда постыдный грех,
Созревший, как нарыв, прорвется бурно".
Так он предрек непрочность нашей дружбы
И все, что происходит в наши дни.
Уорик
Есть в жизни всех людей порядок некий,
Что прошлых дней природу раскрывает.
Поняв его, предсказывать возможно
С известной точностью грядущий ход
Событий, что еще не родились,
Но в недрах настоящего таятся
Как семена, зародыши вещей.
Их высидит и вырастит их время.
И непреложность этого закона
Могла догадку Ричарду внушить,
Что, изменив ему, Нортемберленд
Не остановится, и злое семя
Цветок измены худшей породит.
А почвой для нее могли служить
Лишь вы один.
Король Генрих
Все это неизбежно?
Так мужественно встретим неизбежность.
Она теперь взывает громко к нам.
Слыхал я, тысяч пятьдесят собрали
Граф и епископ.
Уорик
Быть того не может.
Ведь все, чего страшимся мы, молва
Удваивает, словно эхо - голос.
Прошу, прилягте снова, государь.
Клянусь душою, сил, что вы послали,
Достаточно, чтоб усмирить восстанье.
Но, чтобы успокоить вас вполне,
Я сообщу вам верное известье:
Глендаур скончался. Эти две недели
Больны вы были, государь, и вредно
Вам бодрствовать в столь неурочный час.
Король Генрих
Я вашему последую совету.
Скорей бы смуту одолеть, а там
Направим путь, друзья, к святым местам.
Уходят.
СЦЕНА 2
Глостершир. Двор перед домом судьи Шеллоу. Входят с разных сторон Шеллоу и Сайленс, Плесень, Тень Бородавка, Мозгляк и
Бычок; в отдалении - слуги.
Шеллоу
Пожалуйте, пожалуйте, пожалуйте, сэр. Дайте мне вашу руку, сэр, дайте вашу руку. Честное слово, вы ранняя пташка. А как вы поживаете, мой добрый кузен Сайленс?
Сайленс
С добрым утром, добрый кузен Шеллоу.
Шеллоу
А как поживает моя кузина, ваша дражайшая половина? И ваша прелестная дочь, моя крестница Элен?
Сайленс
Все такая же дикарка, кузен Шеллоу.
Шеллоу
А вот из моего кузена Вильяма, с позволения сказать, вышел, кажется, отличный студент? Он все еще в Оксфорде, не правда ли?
Сайленс
Да, сэр, и на моем иждивении.
Шеллоу
Пора бы уж ему в адвокатскую школу. Я в свое время учился в Климентовом колледже, и там до сих пор, наверно, вспоминают о сорванце Шеллоу.
Сайленс
Тогда вас называли "весельчаком Шеллоу", кузен.
Шеллоу
Боже милостивый, как только меня не называли! И каких только штук я не вытворял, да еще как ловко-то! Там учился вместе со мной маленький Джон Дойт из Стаффордшира, и черный Джордж Барнс, и Франсис Пикбон, и Уилл Скуил из Котсолда. Таких четырех головорезов не сыскать было во всех колледжах. Смею вас уверить, уж мы-то знали, где раки зимуют, и к нашим услугам были всегда самые лучшие женщины. Был там еще Джек Фальстаф, ныне сэр Джон; в то время он был еще мальчишкой и служил пажом у Томаса Маубрея, герцога Норфолка.
Сайленс
Тот самый сэр Джон, кузен, что приехал к нам вербовать солдат?
Шеллоу
Тот самый сэр Джон, тот самый. Помню, как он на моих глазах проломил голову Скогану у ворот школы, когда был еще вот этаким малышом. В тот самый день я еще дрался с Самсоном Стокфишем - фруктовщиком на задворках Греевского колледжа. Ах господи Иисусе, веселое было времечко! И подумать только, сколько моих старых приятелей уже умерло!
Сайленс
Все там будем, кузен.
Шеллоу
Разумеется, разумеется, совершенно верно, совершенно верно.