Меня удивляет, что ты не знала этого.
Маура подвинулась ближе к Кирону, рядом с ней сидел плотный коренастый мужчина, который, широко расставив локти, уплетал похлебку из моллюсков.
– Я никогда не связывала имя Каролисов ни с чем – ни с лошадьми, ни с Нью-Йорком…
– Ни с богатством? – Голос Кирона звучал так весело, что Маура опять рассмеялась.
– Нет, в этом меня никак нельзя обвинить. Я не охотилась за состоянием.
К ним подошла официантка и стояла в ожидании, пока они сделают заказ.
– Пиво, чай и два пирога с курятиной, – заказал Кирон с видом знатока.
– Я вижу, ты здесь чувствуешь себя как дома. Что это за пироги с курятиной? – спросила Маура.
– Это такая вкуснотища – пальчики оближешь. А теперь расскажи-ка мне о своем муже. Что ты нашла в нем такого особенного, не считая его огромного состояния, конечно? Почему ты выскочила за него так быстро? Вы даже не были знакомы.
Маура забыла о пироге с курятиной. Она не знала, как объяснить Кирону то, что произошло с ней, когда она впервые увидела Александра. Как объяснить, что ее привлекли красота Александра, исходившая от него уверенность, всепоглощающее желание, которое он в ней вызвал? Все это невозможно было объяснить, поэтому она коротко и просто сказала:
– Я захотела его, захотела, как только увидела.
– Господи, Маура! – Кирон быстро огляделся вокруг, не услышал ли кто-нибудь случайно ее слова.
– Извини, Кирон, но ты сам спросил меня об этом, а я не знаю, как еще объяснить, – краснея, сказала Маура.
Кирон не спеша отпил пива, чтобы прийти в себя от услышанного. Он по собственному опыту знал, что некоторые женщины чувственны не менее мужчин, но никак не ожидал такого откровенного признания от Мауры с ее безупречным воспитанием. Он смотрел на нее с нескрываемым удивлением. В ее лице, в повелении не было ничего дешевого или чувственного. Блестящие черные волосы зачесаны назад, закреплены черепаховыми гребнями и уложены красивым узлом в шелковую сетку. Скромное светло-сиреневое платье с высоким воротом и с узкими в запястьях рукавами удачно оттеняет голубизну ее глаз. Смотрит она на него прямо и искренне, как всегда.
Кирон поставил на стол кружку с пивом, ему стало стыдно за свои мысли. Он задал Мауре очень интимный вопрос, который не должен был задавать, и она ответила с предельной искренностью. И сразу же чувство стыда сменилось горьким и жгучим сожалением. Он ругал себя за то, что не осмелился сделать Мауре предложения при их последней встрече, когда так хотел этого. Он привез бы ее в Уотерфорд уже как свою жену. И сейчас в Ныо-Иорке они были бы мужем и женой, а не просто хорошими друзьями. Только сейчас, в это мгновение, он ясно понял, как когда-то Александр на «Скотий», что никогда больше не встретит другую женщину, которая бы так подходила ему, была бы создана для него. А он упустил ее по глупости! Он заговорил, стараясь не выдать бури, бушевавшей в его душе:
– Твоя жизнь, должно быть, очень изменилась. Лорд Клэнмар был, конечно, богат, но куда ему до Каролисов. Тебя не тяготит такое богатство, любовь моя?
Задай этот вопрос кто-нибудь другой, Маура сочла бы его странным. Но она прекрасно поняла, что он имеет в виду. Маура, так же как и Кирон, своими глазами видела, к какому моральному вырождению часто приводит богатство. Ирландские богачи-землевладельцы принесли стране лишь горе и кровопролитие. Во время голода мало кто из них заботился о своих арендаторах. До сих пор по их повелению бедняков выселяют из домов и отбирают у них землю, чтобы очистить ее для более прибыльного овцеводства. И все это делается, чтобы богатые стали еще богаче. Она ответила тихо, но уверенно:
– Александр не Байсестер. Он употребит свое богатство на то, чтобы изменить к лучшему жизнь тысяч и тысяч людей.
Кирон удивленно приподнял бровь.
– А он сказал тебе, как собирается это сделать?
– Нет, потому что до вчерашнего дня не был уверен, что миллионы отца перейдут к нему.
Бровь Кирона поднялась еще выше.
– Когда Александр полюбил одну девушку, отец угрожал лишить его наследства, если он на ней женится. Когда Александр женился на мне, он рисковал точно так же.
Принесли пироги с курятиной, и Кирон с аппетитом принялся за золотистую корочку. Проглотив кусок пирога, он заговорил с облегчением, которому сам удивился:
– Это объясняет то, что я не понимал. Правда, вкусный пирог? Ради него одного стоило приехать в Америку.
Они говорили об Изабел, о том, что, судя по письмам, ее совсем не радует жизнь в Лондоне. Вспоминали о Баллачармише, но ни Кирон, ни Маура не понимали, как мог новый владелец не приехать хотя бы взглянуть на свою унаследованную собственность. Еще они говорили о будущем Кирона, о работе, которую он искал.
– В Ныо-Иорке спрос на управляющих небольшой, – сказал он с грустной улыбкой. – Хочу попробовать поискать счастья в других местах.
Маура вспомнила ирландцев, занятых на постройке нового собора. Кирон вполне справился бы с такой работой, но он не хотел быть привязанным к душному многолюдному городу. Маура с сожалением подумала, что она и представить не может Кирона живущим в Нью-Йорке. Он так привык к свободе, привык вышагивать по многу миль в день с собакой, бегущей рядом. Работа и жизнь в Ныо-Иорке не для него, а жаль.
– Ты бы мог работать с лошадьми, управлять конезаводом? – осторожно предложила Маура.
Она подумала о Тарне и сразу же отбросила пришедшую в голову мысль. Александр ни за что не согласится взять Кирона в Тарну. Но не все потеряно, есть еще Генри. У него скаковые лошади. Маура не знала, где он их держит, но была уверена, что где-то неподалеку. Вполне возможно, у него тоже есть конезавод. Если еще нет – пора завести. Ему это по карману и доставит огромное удовольствие, а Кирон мог бы стать у него управляющим.
– Можно попытаться в Кентукки, – задумчиво сказал Кирон. – После Ирландии тамошние лошади лучшие в мире. Может, там мне повезет?
– Не спеши, успеешь уехать, – торопливо проговорила Маура. – Мне так не хочется тебя отпускать. Ты совсем недавно в городе, а знаешь его намного лучше меня. Я хочу, чтобы ты показал мне Нью-Йорк. Где ты живешь? Эторядом с Бауэри?
В карих глазах Кирона появилось странное выражение, он отодвинул от себя пустую тарелку.
– Рядом. А ты откуда знаешь о Бауэри? – удивление, спросил он.
– У меня там друзья. Мы вместе плыли на «Скотий». Некоторые дали мне свои адреса.
– Думаю, теперь тебе трудно будет дружить с ними, – сухо произнес Кирон. – Ты сама, наверное, не замечаешь, но даже здесь твой роскошный наряд вызывает недоумение и косые взгляды.
– Но на мне нет ничего роскошного, – попыталась оправдаться Маура. – Я намеренно не надела ни жемчуг, ни браслет, ни…
Ее слова позабавили Кирона.
– Может, и так, но твое шелковое платье, кружевные перчатки, ботинки, хоть я сейчас и не вижу их, из мягчайшей кожи…
Маура непроизвольно задвинула ноги поглубже под скамейку. Ботинки и в самом деле были не только из превосходной кожи, но и под цвет платья.
– И все же мне хотелось бы побывать в Бауэри, – повторила она упрямо. – Мои попутчики знают, что я вышла замуж за очень богатого человека. Там, на «Скотий», они не отвернулись от меня из-за этого. Я уверена, что и здесь, в Ныо-Иорке, мы останемся друзьями.
Кирон допил пиво, и некоторое время пристально смотрел на Мауру.
– Ты права, сестренка, – произнес он, наконец, и опять Мауре показалось, что большая часть его мыслей осталась невысказанной. – Тебе обязательно надо познакомиться с другими улицами. Ваша Пятая авеню еще не весь Нью-Йорк.