Для того, чтобы все знали, что если его убьют, то что она леди и его законная супруга – вдова. Ее отец придавал очень большое значение тому, чтобы об этом узнало как можно больше народа.
Торговец очень хотел, чтобы его внуки были благородными людьми и буквально разъярился, когда узнал, что Изабелла оставила Рука и ушла в монастырь. Он притащил Рука на место их венчания и, обращаясь ко всем прохожим, заявлял, что отрекается от своей дочери. Потом Рук еще дважды навещал его, и всегда эти посещения оказывались очень тяжелыми для него. Когда же он приехал туда в третий раз, то узнал, что этот человек умер от лихорадки, и Рук не почувствовал из-за этого особой скорби.
Все в его первой женитьбе было открытым. Теперь это было не так. И тем не менее он знал, что по своей сути такая скрытность ничего не меняла. Он слышал, что у одного мужчины его брак признали недействительным только потому, это другая женщина под присягой показала, что когда-то обменялась с ним клятвами. Брак оставался браком, независимо от того, были ли при этом свидетели или нет, и был ли он заключен в таверне, под деревом или в постели.
Он оставался настоящим и должен был длиться до самой смерти.
Рук очень серьезно отнесся к нему.
И все же сейчас, страдая от жажды, боли в голове, чувствуя разбитость, он никак не мог понять, откуда у него вчера набралось столько смелости, нет, дерзости, чтобы решиться на это. Плохо повинующимися от холода пальцами он откинул назад свои волосы и грустно усмехнулся. А что, если она сейчас начнет насмехаться над ним? Что, если заявит, что признает эту женитьбу для себя, если он принесет ей святой Грааль, или что-нибудь подобное, чего в шутку требуют друг у друга крестьяне во время майских празднеств?
«Что ж, не важно», – мрачно подумал он. Он провел тринадцать одиноких лет после краткого мига счастья от первого брака, так что можно провести еще столько же лет и после второго.
Он кивнул одному молодому юноше, который шел через двор с кувшином эля. Тот улыбнулся в ответ и пихнул Рука в плечо, проходя мимо: «Долгая ночь на ристалище?»
Рук остановил юношу, отобрал кувшин и осушил его, не обращая внимания на вопли протеста. Затем, подумав, отдал кувшин назад, произнеся-:
– Grand merci.
Этот юноша был помоложе своих товарищей. Он неожиданно весело улыбнулся и, пожав плечами, ответил:
– Милости просим, на здоровье.
Рук помедлил. Волосы юноши были золотисто – песочного цвета, сам он был загорелый, свежий и доброжелательный.
– Послушай мое предупреждение, – проговорил он тихо. – Постарайся не быть здесь с ними, когда возвратится сэр Джефри.
Паренек недоверчиво посмотрел на него.
– Будет бой. – Рук кивнул в направлении зала. – Их разобьют.
– Что ты знаешь об этом? Рук потер глаза.
– Этого достаточно.
– Ты от сэра Джефри?
– Нет, это просто мой тебе совет. Моя благодарность за эль.
Он кивнул и пошел в зал.
Меланта была уже одета. Она проявила достаточную осторожность и не позволила всем этим «дамам» помогать ей, несмотря на их настойчивые предложения «починить» и «почистить» одежду. Меланта в ответ уверяла, что очень боится своего господина и не хочет рисковать, перепоручая эти заботы кому-либо другому. В итоге все согласились, что она проявит большее благоразумие, выполнив все поручения Зеленого Рыцаря сама.
Раздобыв пару ножниц, Меланта села за работу, распластав у себя на коленях полу накидки Рука и делая вид, что зашивает ее. Под покровом этой ткани на самом деле она обрезала бубенцы Гринголета и пришила их к концам воротника, похваляясь, что проявила достаточное внимание и вовремя заметила, что это украшение было пришито непрочно. Она вовремя оторвала его, а вот теперь уж пришьет понадежнее.
Женщины не проявили никакого интереса к бубенцам или же к обычной накидке. Их куда больше интересовали ее горностаевый мех и украшенные драгоценными камнями перчатки, которые они восхищенно разглядывали, даже гладили, решив между собой, что все это наверняка принадлежало какой-то знатной французской особе. Впрочем, вскоре их занятие было прервано властным призывом выйти наружу, и Меланта вскоре осталась одна со своим Гринголетом, если, конечно, не считать шпиона или шпионов, подглядывающих из глазниц.
Она была рада тому, что покидает это место и старалась как можно быстрее подготовиться к отъезду. Гринголет насорил и напачкал под креслом, но Меланте удалось скрыть это, перевернув тростниковый коврик. Кажется, сегоднй все-таки за ней не подглядывали. Наверное, все отсыпаются после вчерашних возлияний. Странно, что Рук умудрился подняться так рано, когда она сама еще крепко спала.
Он не мог уйти далеко, так как не надел доспехов и не захватил оружия. Поэтому она не волновалась, однако солнце уже поднялось достаточно высоко, во дворе слышались голоса слуг. Наконец он вернулся.
Она подняла голову, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Она хотела улыбнуться, но не смогла этого сделать. Она даже не сумела посмотреть ему в глаза. Он бросил быстрый взгляд на потайные глазки и стал надевать свои доспехи.
Странное беспокойство охватило Меланту. Ей вдруг показалось, что она зашла с ним слишком далеко. А может быть, все произошло слишком стремительно? Она на самом деле замужем за этим человеком? Связана с ним навсегда, на все оставшееся тревожное время и неизведанное будущее?
– Мы отправляемся в путь, как только вы будете к этому готовы, моя госпожа, – промолвил он, надевая на себя кирасу. Его голос был строг и сдержан. Он явно говорил, как подчиненный со своей госпожой.
– Доброго утра тебе, – ответила она, – муж. Он замер. По его шее и щекам стал разливаться румянец. Тихо, но с чувством, он повторил:
– Муж. Да, я не шутил вчера, моя госпожа, хотя, быть может, вы горько пожалеете обо всем сегодня.
Она сжала губы. Ее охватил страх. Она вдруг по-настоящему осознала все значение происшедшего накануне. Того, какую власть она предоставила ему над собой. И теперь уже ничего нельзя было поделать. Она клялась вчера. Боже! И что еще хуже, она позволила себе влюбиться в него.
Он бросил на пол часть доспехов, которые еще не успел надеть, и резко отвернулся от нее.
– Если я признаюсь тебе, – голос Меланты дрожал, – что лелею твой образ и люблю тебя, что я напугана силой этого чувства и боюсь, как бы оно не раздавило меня, то ты сможешь тогда понять меня?
– Напугана! – произнес он. – Я так захвачен этим чувством, что до смерти боюсь даже взглянуть на тебя.
Она сделала небольшой шаг по направлению к нему.
– До смерти бояться простой девицы… и своей жены?
Он обернулся. Так и не посмотрев на нее, он протянул руку и привлек ее к себе. Он сильно сжал Меланту в своих объятиях. Меланта положила голову ему на плечо.
– Не знаю, что нам теперь надо делать, – пробормотал он. – Бог знает, что может получиться из этого.
– Давай сначала как можно скорее покинем это место.
Он отпустил ее.
– Да, моя госпожа. Я приготовил в дорогу еды, взяв из кладовой. Мы уедем отсюда и направимся в Боулэнд.
Меланта ничего не ответила ему. Она не сказала, что предпочла бы прожить всю оставшуюся жизнь с ним вдвоем в лесу. Разве он понял бы это? Он бы подумал, что ей не хочется к людям из-за него. Вместо этого она стала помогать ему застегивать пряжки и ремни на доспехах в тех местах, куда он не мог дотянуться.
Когда сэр Рук прощался во дворе, стоя рядом с Ястребом и умело находя любезное слово каждому из присутствующих, Меланта оставалась на крыльце перед входом в зал.