Она всегда по-детски, с благодарностью реагировала на лесть, особенно от Джильберты, которая в Денвере считалась законодательницей мод среди дам высшего света.
– Ты уже позвонила папе? – спросила Дженет.
– Сразу же после разговора с тобой, – солгала Джильберта. – Он уже ушел. Бедняга... Сегодня вечером он, наверное, будет выжат как лимон после всех этих приемов и выступлений. – И добавила, смеясь: – К счастью, ему приходится это делать только раз в сто лет.
– Лимузин, должно быть, уже ждет. Пора ехать, команда! – заметила Анита, глядя на часы.
Джильберта допила виски, погасила сигарету и подошла к зеркалу.
– Знаете... я действительно... действительно нервничаю, – медленно проговорила она.
– Это просто ожидание церемонии так на тебя действует, – успокоила ее Анита. – Не волнуйся, ты, как всегда, поразишь всех.
«Просто ожидание церемонии...» Если бы только Анита знала, чем в действительности было вызвано ее состояние!
Глава 3
Джильберта стояла на трибуне. Ее взгляд медленно скользил по огромному морю людей, собравшихся здесь, чтобы послушать ее. Непрерывно жужжали фотоаппараты и телекамеры, ярко загорались вспышки, слепя глаза. Она еще раз просмотрела свои записи и подрегулировала один из микрофонов. Затем, встав вполоборота к другим ораторам, сидевшим невдалеке, на возвышении, произнесла:
– Я хочу выразить глубокую признательность мэру Биму и его коллегам, которые отнеслись ко мне с такой добротой, сердечностью и великодушием... – И, повернувшись к аудитории, Джильберта закончила предложение: – А также всем вам. Мне хочется сказать... Я люблю Нью-Йорк! – Когда утихли аплодисменты, она продолжала: – Сегодня мы отмечаем одно из самых великих и знаменательных событий в истории величайшего в мире народа – двухсотлетие со дня подписания Декларации независимости. Не могу не процитировать сейчас несколько фраз из второго параграфа этого документа, потому что сэр Томас Джефферсон выразил именно то, что я чувствую в данный момент, но гораздо лучше, чем сказала бы это я: «Мы считаем, что эти истины не требуют доказательств: все люди созданы равноправными, Бог даровал им неотъемлемые права, среди которых право на жизнь, свободу и стремление к счастью». Мои сограждане, именно это мы и празднуем сегодня, как здесь, так и по всей стране, – двести лет свободы в такой форме, которой ни один народ так и не достиг. Все мы в отличие от других наций, населяющих эту землю, пользуемся общим наследием, нас связывают общие узы. Наши предки были эмигрантами, переправившимися через безбрежные океаны, чтобы начать новую жизнь в этой стране безграничных возможностей. Мой прапрадед Ларс Де Бирс был одним из этих людей. У него, сапожника по профессии, была мечта и сила духа, чтобы осуществить эту мечту. Подобно другим переселенцам, во время «золотой лихорадки» он привез свою семью в Колорадо и упорно продолжал добиваться своей цели...
Взор Джильберты, до этого гордо озиравшей слушавших ее людей, внезапно затуманился. Все эти лица слились для нее в одно лицо, лицо человека, чье мужество и дар предвидения всегда ее воодушевляли, – Ларса Де Бирса. Видение было настолько реальным, что Джилли показалось, вот протяни она сейчас руку – сможет дотронуться до своего удивительного предка...
4 июля 1858 года Ларс Де Бирс, его жена Минна, их шестилетний сын Нилс и младшая дочь Карен прибыли сюда в крытом фургоне, забитом припасами и оборудованием, необходимым для добычи полезных ископаемых. Они обосновались к югу от Денвера в небольшом, поселке в горах, который появился здесь двумя месяцами раньше, когда два золотоискателя неожиданно разбогатели, напав на жилу.
Но уже через два месяца этот лагерь опустел, его обитатели поспешили перебраться на другой участок, о котором прошел слух, что там много золота. Подобно кочевникам, странствующим по пустыне, золотоискатели и старатели бродили по всей территории Колорадо в надежде, что им повезет и они набредут на золотую жилу.
По истечении изнурительного лета, так ничего и не заработав, Ларс перевез семью в Денвер, открыл небольшую мастерскую по пошиву и ремонту обуви и моментально был завален работой. Заказов поступало так много, что даже жене и маленькому сыну приходилось помогать ему.
– И ради этого нам пришлось исколесить полсвета, – посетовала как-то ночью Минна, когда они лежали на широкой перине в своей двухкомнатной квартире, находившейся прямо над мастерской.
– Терпение, женщина, терпение прежде всего. И Рим не сразу строился. Когда-нибудь я тоже открою большое месторождение...
– Это произойдет, только когда рак на горе свистнет! – Минна легла на бок и шлепнула мужа по руке. – Прекрати, Ларс! Я совершенно без сил – целый день кручусь как белка в колесе! Кроме того, мы не можем себе позволить иметь еще одного ребенка. Если я забеременею, то не смогу помогать тебе в мастерской.
Он вздохнул и отвернулся от жены:
– Да, ты права.
Прошло больше года с тех пор, как Ларс последний раз наслаждался близостью с женщиной. Завтра он спросит своего друга Тони про тех пятерых шлюх, что поселились на склоне горы, правда, их палатка имела дурную славу. С этими мыслями Ларс постарался заснуть...
Следующим летом Ларс вложил все заработанные деньги в приобретение продовольствия и вместе с семьей отправился в местечко Калифорния-Галш, что на реке Арканзас, где, по слухам, в начале этой весны старатель по имени Саймон открыл большое месторождение золота.
Золотодобытчики, которые уже находились там, обрадовались, увидев Ларса и его фургон. В течение одного часа Ларс распродал весь провиант, а также лопаты, кирки, корыта, оставив себе только самое необходимое.
В знак благодарности старатели помогли ему построить бревенчатый домик.
– Когда ты в следующий раз поедешь в Денвер, тебе имеет смысл купить фургон побольше и доставить сюда столько припасов, чтобы можно было открыть магазин, – посоветовал ему один из старателей.
Товарищи встретили это предложение одобрительными возгласами и тут же сделали пристройку к дому.
В Калифорния-Галш было золото. Один из старателей, разрабатывавший участок рядом с Ларсом, намыл драгоценного металла на семьдесят тысяч долларов. Человек, добывавший золото по другую сторону от участка Ларса, заработал более ста тысяч долларов. И только Де Бирс получил лишь девятьсот долларов прибыли!
– Думаю, я не создан быть старателем, – однажды ночью с горечью признался он Минне.
– Бог хотел, чтобы ты был хорошим сапожником, – ответила она.
– И лавочником, – добавил Ларс и поделился с женой своими планами: открыть большой магазин в этом процветающем крае.
Зимой следующего года Ларс купил в Денвере большой фургон фирмы «Конкорд». Оставив Минну и детей в городе, он вернулся в Калифорния-Галш с двумя тоннами продовольствия и другими припасами.
В ту зиму лавочник и сапожник Де Бирс заработал свыше десяти тысяч долларов. Летом, вернувшись в Денвер за своей семьей, он радостно сказал Минне:
– Пожалуй, это у меня получается лучше, чем добывать золотой песок.
– Да, пожалуй, ты прав. Возможно, теперь мы могли бы позволить себе завести еще одного ребенка. – И глаза Минны заблестели.
Ларс посмотрел на нее с сияющей улыбкой, и на этот раз жена раскрыла ему свои объятия.
Минна изумилась, увидев, как разросся поселок старателей. На месте бывших палаток возвышались бревенчатые домики, у людей появились деньги, и Ларсу тем летом пришлось возвращаться в Денвер за товаром и продуктами три раза.