В ее глазах светился ум, и Джон понимал, что не так-то легко будет склонить ее на свою сторону. Женщины, с которыми он привык иметь дело, становились сговорчивыми за деньги, которые им предлагались.
Джон добавил:
– Потому что леди Элизабет изолирована.
Анна с явным нетерпением кивнула.
– В таком случае я могу представить себе, какие чувства испытывает ваша госпожа.
В глазах Анны появился неожиданный блеск.
– Вы находитесь здесь лишь из-за вашей немощи, а не по воле других. – Она прикусила губу, как бы сожалея о сказанном, и сделала попытку уйти: – Простите, меня ждут другие обязанности.
Джон решил копнуть поглубже:
– Вы ничего не сказали о том, что уже разнеслось в виде слухов по ближайшим деревням.
Анна резко остановилась.
– Люди говорят о… моей госпоже?
– Мы услышали о заточении леди Элизабет вчера утром.
– И поэтому вы приехали сюда?
– Нет. – Джон не был готов открыть кому-нибудь свое настоящее имя. Он улыбнулся и показал на распухшую ногу: – Вот из-за чего я оказался здесь. В конце концов, у меня нет войска, которым я мог бы командовать. Я вынужден признать, что не верю слухам. Я подумал, что со стороны лорда Баннастера слишком дерзко претендовать на дочь герцога.
– Он кузен короля, – тихо сказала Элизабет.
– И это дает ему право подвергать заточению наследницу?
– Он так полагает. – Анна вдруг встрепенулась. – Но это не ваша забота, сэр Джон.
– Очевидно, я еще не скоро смогу продолжить путешествие, поэтому думаю, что мне следует разобраться с тем, что здесь происходит.
– А вы думаете, что знаете это? – слегка поддразнила его Элизабет.
Анна не была похожа на женщину, которая способна находиться под властью другого человека. Неожиданно она напомнила Джону Филиппа, к которому он относился как к равному.
– Нет. И вынужден признаться в своей неосведомленности, – ответил Джон.
Когда Анна снова направилась к двери, Джон, понимая, что не следует ее больше задерживать, сказал только:
– Простите, Анна. Я знаю, что не вправе давать вам советы, но если вам понадобится человек, с кем вы хотели бы поговорить…
Он явно совершил ошибку. Взгляд ее посуровел, все эмоции погасли.
– Я познакомилась с вами этим утром, сэр Джон, – строго проговорила она. – Тот факт, что вас интересует столь деликатная проблема леди Элизабет…
– Разве она не нуждается в помощи?
– А как она может знать, кому можно доверять? – задала встречный вопрос Анна. – В конце концов, сам кузен короля считает возможным злоупотреблять своими привилегиями гостя. Вы тоже хотите последовать его примеру?
Джон понимал, что он не сможет так быстро завоевать доверие Анны, однако у него было такое ощущение, словно он уже достаточно хорошо знал ее. Она была слишком горда, чтобы показать ему свой страх, хорошо усвоила урок, что мужчинам нельзя доверять. Ему придется начинать все с самого начала.
– Простите меня, Анна, – сказал Джон. – Просто мне всегда было свойственно пытаться помочь людям.
– Не думайте, что этим вы можете заслужить доверие. – Она вскинула подбородок. – Кстати, мастер Милберн сказал, что может найти здесь для вас место. Это наводит меня на размышления. Возможно, вы всего лишь еще один вассал виконта.
– Анна, это не так.
Однако она была уже у двери и даже не пыталась скрыть своего гнева и презрения. Когда дверь за Анной захлопнулась, она почти мгновенно открылась снова, но Джон понимал, что надеяться на ее возвращение не приходится.
Филипп закрыл за собой дверь.
– Судя по выражению лица Анны, все прошло не так уж хорошо.
– Я сейчас даже дальше от того, чтобы заслужить ее доверие, чем утром, когда я был для нее абсолютным незнакомцем. – Джон в сердцах откинулся на подушку, тут же почувствовав боль в ноге.
– Почему ты действуешь так жестко?
– Потому что мы не знаем, сколько времени остается до возвращения Баннастера. И возможно, он вернется с разрешением от короля. А еще потому, – беспокойно посмотрел он на дверь, – что в Анне есть нечто такое, отчего мне хочется с ней подружиться.
Филипп фыркнул:
– Подружиться? Значит, ты это так называешь?
Джон лишь нахмурился.
Элизабет была настолько рассержена, что ей пришлось заставить себя замедлить шаги, чтобы войти в большой зал осторожно, как пристало горничной. Она вышла из себя, потеряла над собой контроль, забыла о необходимости играть роль Анны. Рискуя разоблачением, она ввязалась в спор с мужчиной, о котором ничего не знала.
Разве может иметь значение тот факт, что сэр Джон знал о заточении наследницы в башне? Вполне естественно, что среди людей слухи об этом ходят.
Но придет ли кто-нибудь на помощь? Эта мысль заставила Элизабет ощутить спазм в животе, к глазам подступили слезы. Найдутся ли соседи, которые не побоятся ссориться с лордом Баннастером?
«Прошло еще слишком мало времени, – сказала она себе. – Всего каких-то два дня, и если новость дошла до нескольких мужчин в таверне, это не означает, что она успела дойти и до ближайшего влиятельного соседа, лорда Селби, который жил на расстоянии полусуток пути. Если же сейчас заседает парламент, то он может находиться даже в Лондоне вместе с остальными аристократами графства».
Элизабет опустила глаза, чтобы скрыть набегающие слезы. К счастью, в зале лишь один молодой слуга следил за очагом, да еще служанка готовила столы к предстоящей трапезе. Бросив на Элизабет быстрый взгляд, он демонстративно отвернулись от нее, за что Элизабет была искренне им благодарна. Интересно, где сейчас Милберн? Не исключено, что он занимается инспектированием ее собственности.
Элизабет уселась перед очагом и обхватила себя руками. Ей казалось, что ей никогда не удастся согреться. Нет, лорд Селби не станет спешить ей на помощь. Его сын был одним из неумных претендентов на ее руку. Насколько Элизабет знала, лорд Селби украл ее овец, надеясь заставить ее принять предложение его сына.
Возможно, ее соседи считали, что она слишком уверена в себе и что мужская опека – наилучший выход для нее.
Ну нет, пора кончать жаловаться на свою судьбу, сказала себе Элизабет и яростно вытерла слезы. Сейчас ее окружают свои люди, и она должна трезво оценить ситуацию, а не хныкать и не рассуждать, что было бы, если бы все сложилось иначе. Она прогуляется по внутреннему двору и посмотрит, как обращаются с ее людьми солдаты Баннастера.
Она не станет вспоминать о сочувствии в глазах сэра Джона. Он всего лишь бейлиф, у него нет своей собственности, и он ничем не может ей помочь. К тому же он мог предлагать ей помощь только потому, что хотел завоевать ее доверие.
Элизабет не представляла себя женой бейлифа. Она будущая жена барона, мужчины, которому выпало стать герцогом. Она едва помнила Джона Рассела, помнила его неуклюжую фигуру и то, как однажды заметила, что он не сводит с нее глаз.
А если и он умер, как его братья? Неужели она станет женщиной, которую возьмет любой мужчина, имеющий свое войско?
У Элизабет заныло сердце при мысли о крушении всех ее мечтаний. Она всегда думала, что ей уготована такая же жизнь, как ее родителям, которые дружили с детства, а поженившись, жили в любви и полном взаимопонимании.
Когда-то Элизабет мечтала, что с Уильямом она обретет такое же счастье. А сейчас ей приходилось беспокоиться о безопасности и надеяться, что ей повезет.
Удостоверившись, что чепец полностью скрывает ее волосы, Элизабет пересекла большой зал и позволила привратнику открыть для нее двустворчатую дверь.