– Наверное, хмурюсь… Ох, что они обо мне подумают?
– Подумают, что ты настоящее сокровище и что мне ужасно повезло. Почитай что-нибудь.
Она раскрыла томик наугад.
Мне сладок дом, где ангелы витают
У очага, у маминой груди и в детской.
Мужчина, если он один, – он иссыхает,
Хоть воспевают хриплые певцы
Веселье легкой жизни одиночки.
Мой чистый ангел, как ты возвышаешь
Унылый ум, указывая путь!
С улыбкой на устах и ясными очами
Ты мягко упрекаешь тех, кто славит
Веселье легкой жизни одиночки.
У ног моих играют херувимы,
Они бегут ко мне с веселым криком: «Папа!»
Они – сокровище дороже всей казны султана.
Какой мужчина променяет их на девок
И на веселье легкой жизни одиночки?
Дженси внимательно посмотрела на мужа:
– По-моему, поэт говорит от имени человека, который слишком настойчиво уговаривает.
Саймон кивнул:
– Да, пожалуй, ты права. Я понимаю, он не такой идеальный муж, каким себя изображает. Но он очень популярен. Помню, мои сестры были от него в восторге.
– Ах, кажется, я сказала глупость, правда? – Дженси отложила книгу и взяла мужа за руку. Заметив, что он поморщился, она поняла, что взяла его за правую руку. – Дорогой, я сделала тебе больно?
– Нет-нет, думаю, виноват этот проклятый струп. Наверное, поэтому и болит.
Дженси осторожно прикоснулась к руке мужа, и рука показалась ей ужасно горячей. Она уже собралась снять бинт, но вовремя вспомнила слова доктора: «Ничего не трогать. Температура лечит».
– Завтра попросим Плейтера посмотреть твою руку. Может быть, надо сделать перевязку.
Тут Дженси вдруг увидела, что «Ангельской невестой» завладел Оглторп – слуга с любопытством листал книгу. Дженси выразительно взглянула на мужа: она едва удерживалась от смеха. Она никак не ожидала, что бывший моряк заинтересуется сентиментальными стихами.
Должно быть, ей не удалось скрыть свои мысли, потому что Оглторп с дружелюбной улыбкой сказал:
– Война – грубое дело, миледи. Я наслаждался всем, в чем была хоть кроха сладости и света, и мне выпала честь познакомиться с «Ангельской невестой» мистера Росситера.
– Она существует на самом деле?
Слуга снова улыбнулся и кивнул:
– Да, можно так сказать. Это очень приятная леди с двумя очаровательными малышами – мисс Рози и мастер Бастьян. Маленькие херувимы.
– Скорее, бесенята, – с ухмылкой заметил Хэл, неожиданно появившийся в комнате.
– Сэр, вы разрушаете все очарование, – запротестовала Дженси.
– Это мнение Бланш. Она говорит, что дети гораздо больше похожи на бесят, чем на ангелов.
– Бланш? – переспросила заинтригованная Дженси. Хэл покраснел и отвел взгляд. Дженси посмотрела на Саймона, и тот едва заметно покачал головой – мол, не настаивай.
Дженси смутилась, но тотчас же взяла себя в руки. Повернувшись к майору, она с улыбкой сказала:
– Садитесь, пожалуйста. Может, выпьете чаю? Как выдумаете, когда мы сможем уехать?
– Возможно, через неделю, – ответил Хэл. – Впрочем, не уверен.
– Уезжаем через неделю, – решительно заявил Саймон. Дженси хотела возразить, но он тут же добавил: – Мне уже гораздо лучше. А если нужно, то я согласен улечься на ваши проклятые носилки.
Но в эту ночь у Саймона сильно поднялась температура.
Оглторп, дежуривший у постели больного, разбудил Хэла, а тот в три часа ночи разбудил Дженси. Она поспешила к мужу. Шагая по коридору, проговорила:
– Но доктор сказал, жар – это нормально. Именно так и выздоравливают.
– У него слишком уж высокая температура, – ответил Хэл. – Поэтому я вас и разбудил.
У Саймона действительно был сильный жар. Но он, отстранив руку жены, пробормотал:
– Не суетись. Все будет хорошо.
Она попятилась и, повернувшись к Хэлу, шепотом спросила:
– Не послать ли за Плейтером?
– А что он может сделать? – ответил майор.
– Ребра же нельзя ампутировать.
Хотя Дженси знала, что Плейтер ее за это отругает, она все же разбинтовала грудь, однако не обнаружила ни красноты, ни опухоли, ни запаха гноя.
– Наверное, причина не в ране, а в чем-то другом, – пробормотала она, испытывая огромное облегчение. Вопросительно посмотрев на Хэла, спросила: – Что вы об этом думаете?
– Надеюсь, все пройдет, – ответил Хэл, но было очевидно, что он очень встревожен.
Дженси несколько часов провела у постели больного, а утром, едва рассвело, отправила Оглторпа за доктором.
Взглянув на Саймона, Плейтер разразился бранью. Он тоже снял бинты и содрал все накладки с раны. Вместе с последней накладкой отодрался струп.
Дженси вскрикнула в испуге, но доктор сказал:
– Все в порядке, заражения нет.
– Но что же с ним? – пролепетала Дженси.
– Пока не знаю, – проворчал Плейтер. Он промыл рану и рассмотрел ее в увеличительное стекло. – Да, все в порядке, как я и говорил. Причина жара в чем-то другом. Скажите у него когда-нибудь была малярия?
– Думаю, что нет. Хотя точно не знаю. – Она пожала плечами и добавила: – У него особенно горячая рука.
Доктор что-то пробурчал себе под нос и разбинтовал руку больного. Дженси невольно вскрикнула и прошептала:
– Да простит меня Господь.
Корка на руке отстала, но под ней виднелся гной и ярко-красная опухоль.
– Бренди! – рявкнул доктор. Взяв у Дженси бутыль, он полил рану на руке.
Дженси в ужасе замерла. Там, где раньше была небольшая ранка, почти царапина, теперь зияла глубокая щель. Плейтер еще больше помрачнел и проворчал:
– Руку придется отнять.
– Нет! – крикнула Дженси.
– Нет, – прошептал Саймон.
– Вы предпочитаете смерть? – осведомился доктор. Дженси услышала, как вздохнул Хэл, стоявший у нее за спиной. «Что же делать? – думала она. – Что делать?» Взглянув на доктора, она с дрожью в голосе проговорила:
– Неужели… прямо сейчас?
– Чем раньше, тем больше шансов выжить.
– Нет, – снова сказал Саймон, глядя на жену с мольбой в глазах.
Судорожно сглотнув, она проговорила:
– Пока не надо. Что можно сделать, чтобы спасти руку?
Доктор со стуком захлопнул свой чемоданчик.
– Если бы я это знал, то непременно бы сделал. Неужели сомневаетесь? Иногда пытаются вытянуть гной компрессами, но думаю, что сейчас это бесполезно. – Он посмотрел на Саймона: – Мои глубочайшие извинения, сэр. По небрежности я не прочистил рану как следует. Моя ошибка.
– Тогда надо прочистить сейчас! – заявила Дженси.
– Увы, уже поздно. – Плейтер направился к двери.
Опустившись на стул, Дженси снова посмотрела на Саймона. «Неужели он лишится руки? – спрашивала она себя. – Какой ужас!» Однако она почти не сомневалась: Саймон ни за что на это не согласится. Но если доктор прав, то ему будет становиться все хуже и хуже, и тогда именно ей придется принять решение. Как жена она имеет такое право. Но что произойдет после этого? Возможно, Саймон ее возненавидит.
Наверное, ей следовало сказать мужу что-то ободряющее, но она не могла вымолвить ни слова.
Тут Хэл приблизился к кровати и проговорил:
– Кажется, бренди помогает. Может, сделаем спиртовой компресс?
Они так и поступили, но жар у Саймона усиливался, а краснота вокруг раны расширялась. Вскоре у больного начался бред, а доктор не появлялся. В конце концов стало ясно, что он вернется только для ампутации. Дженси знала, что нужно послать за ним, однако медлила. Склонившись над мужем, она прошептала:
– Любимый, ты не умрешь. Знаешь, карты не врут, поэтому ты не умрешь.