– Это называется «цепная реакция».
– А-а... А я думал, это называется «параноидальная шизофрения».
– Вот как, ты у нас теперь комиком заделался? Извини меня. Я думала, ты – начинающий личный помощник.
Энрике подрезал «рейнджровер».
– Ты просто пытаешься избежать неизбежного. – Он показал на пол, где у ног Татьяны валялся помятый номер «Стар». – Сначала разберись с плохой новостью. Кажется, шестнадцатая страница.
Татьяна подняла скандальную газетенку, развернула на нужной странице и увидела собственный портрет – карандашный рисунок в левом углу, помещенный под мерзким заголовком: «Второразрядную секс-бомбу муж бросил ради мужчины».
– Второразрядную?
Она повернулась к Энрике. Тот в кои-то веки смотрел на дорогу. Татьяна стала читать дальше. Она не знала, смеяться ей или плакать или просто пойти и разгромить редакцию «Стар». Короткая заметка была плотно напичкана неточностями. Во-первых, Татьяна не снималась обнаженной. Во-вторых, она никогда не говорила: «Теперь я невольно задаю себе вопрос, достаточно ли я женственна, чтобы удовлетворить мужчину?» И в-третьих, она не бросилась искать утешения в объятиях Стивена Болдуина. Татьяне пришлось прервать чтение, выжидая, когда пройдет приступ Тошноты. Стивен Болдуин?
Да он же из всех братьев Болдуин самый противный! Ну, может быть, второй с конца. Татьяна не сразу вспомнила, что есть еще Дэниел. Ладно бы уж написали, что она ушла к Алеку или Билли! Все равно это полное вранье, так почему бы не направить творческую фантазию в позитивное русло?
Она с отвращением отшвырнула газетенку.
– Не волнуйся, твою фотографию не поместили на обложку, так что статью мало кто увидит, – сказал Энрике.
– Это потому, что я «второразрядная». Я не достойна обложки. – Татьяна снова схватила газету и стала изучать первую страницу. – Но двойняшки Буш, тайком пробравшиеся в винный погреб, как видно, достойны. Ненавижу этот город! – Она повернулась к Энрике и спросила очень серьезно: – Как ты думаешь, может, мне нужен рекламный агент?
– Я думаю, тебе нужна няня.
– Она у меня уже есть. Мелина – просто прелесть.
– Это и есть очень плохая новость.
– Что-о?
Татьяну охватила паника. Итан и Эверсон Мелину просто обожали. Кроме того, она жила в Штатах на не вполне законных основаниях и поэтому брала за работу недорого. Татьяна никогда не испытывала угрызений совести по этому поводу, она ведь не собиралась баллотироваться в конгресс или претендовать на должность министра по труду.
– Мелина нашла себе другое место и увольняется. Боль обрушилась на Татьяну как лавина.
– Но почему?
– Выше зарплата, отдельный домик, возможность водить «мерседес» – пикап, правда, но все равно. Я ей завидую.
– Но она хотя бы предупредила меня за две недели? Энрике промолчал.
– Как... нет?
– Новые хозяева хотят, чтобы она приступила к работе немедленно. Ей даже выплатили подъемные. Но я уговорил ее остаться до твоего возвращения.
– Дрянь! Я должна пожаловаться на нее иммиграционным властям! – Татьяна оборвала себя. – Нет, я не это имела в виду. Ну, может быть, все-таки это, но я же теперь мать, мне нужно показывать детям хороший пример. – Она вздохнула. – Иммиграционным властям позвонишь ты.
Энрике засмеялся:
– А может, мне лучше позвонить в службу найма нянь?
Татьяна кипела от возмущения. Она с досадой вздохнула:
– Ладно, пусть это будет твой второй звонок.
Энрике повозился с кнопками CD-плеера, и вскоре из динамиков загремела во всю мощь гневная, агрессивная музыка – под стать настроению Татьяны. Всего за несколько дней она потеряла агента, главную роль в очередном фильме «Женщина-полицейский под прикрытием», мужа и няньку. Все это вместе вызвало у нее истерику.
– Ты правда очень расстроилась или просто расчувствовалась? – спросил Энрике.
Татьяна свирепо посмотрела на него покрасневшими, полными слез глазами.
– А ты как думаешь?
Энрике пожал плечами:
– Не знаю. Помнишь, когда мы смотрели повтор сериала «Цветение», ты тоже расплакалась?
– Это другое дело, тогда я действительно расчувствовалась, а сейчас я расстроена. – Татьяна всхлипнула. – Кстати, позвони доктору Джи и запиши меня на самое ближайшее время. Мне все равно, во сколько это будет. И проследи, чтобы все, что она мне выписывает, было куплено. – Татьяна придирчиво посмотрела на себя в зеркало заднего вида. – Черт, мне и к парикмахерше пора. Позвони Бренде. Если потребуется, умоляй.
– Э-э... пожалуй, будет лучше, если ты сама ей позвонишь.
– Это еще почему?
– Несколько недель назад, после концерта «Мэтч-бокс твенти», мы с ней переспали, и я с тех пор ей не звонил.
– Энрике!!!
– Знаю, знаю, как твой личный помощник я не должен был этого делать, это серьезное нарушение моих должностных обязанностей. Но она тогда пришла в джинсах ниже пупка и так соблазнительно в них смотрелась, что я не удержался.
– Ты представляешь, сколько нужно времени, чтобы установить хорошие отношения с парикмахершей? У нас с Брендой были особые отношения. Теперь мне придется ей сказать, что я тебя уволила. Скажу, что ты у меня что-то украл, или еще что-нибудь придумаю. И имей в виду, если ты только подумаешь о том, чтобы переспать с доктором Джи, я тебя уволю! Между прочим, мне до сих пор не хватает Джем из бутика Фреда Сигала. Ты безнадежно испортил наши с ней отношения. А раньше она всегда сообщала мне о новых поступлениях заранее.
Энрике покачал головой в такт гремящему року.
– Джем была классная. Только у нее был пунктик – ей нравилось нюхать мои подмышки, в этом было нечто извращенное.
Несколько долгих секунд Татьяна молчала, думая о своем. Наконец она набралась храбрости и спросила:
– Ты его видел?
Энрике пальцами выбивал барабанную дробь порулю.
– Кого? – спросил он безучастно.
Татьяна приглушила звук и топнула ногой по валяющейся на полу газете.
– Керра!
– Да, они вчера приезжали за остатками вещей.
– Они?
– Ну да, Керр и Джейрон.
– Керр и Джейрон? Ты теперь воспринимаешь их как пару?
Энрике кивнул.
– Он занимает какую-то высокую должность в «Картун плэнит» – ну, знаешь, канал кабельного телевидения.
– Боже, как мне все это пережить?
– Пережить что? Если разобраться, Керр оказал тебе услугу. Я рад, что он наконец смирился со своей сущностью и сказал правду, потому что ты ни о чем не догадывалась.
Татьяна резко повернула голову к Энрике:
– Так ты знал, что Керр голубой?
– С самого начала.
– Какой кошмар! Я просто ходячее клише – женщина, которая узнает правду последней.
– Ты вечно жаловалась, что он потерял интерес к сексу. А он всякий раз, когда я плавал в бассейне, прямо-таки сверлил меня взглядом. Я сопоставил одно с другим и сделал вывод.
– Спасибо, что поделился. Ну и как выглядит этот Джейрон?
– Он старше Керра, мажорный твирлер.
– Кто такой твирлер?
– Мужчина, который действительно вошел в контакт с женской стороной своего существа.
– О Боже!
К удивлению Татьяны, Энрике вдруг заговорил с философской прямотой:
– Я понимаю, сейчас тебе плохо, но в конце концов это все к лучшему. Разве Керр в последнее время не стал тебе скорее братом, чем любовником?
– Нуда, пожалуй, в этом есть доля правды.
– Ты слишком молода, чтобы жить с парнем, от которого у тебя не захватывает дух. Тем более когда тебе нет еще и тридцати.
Татьяна улыбнулась. Энрике на самом деле верит в ее «голливудский» возраст. Все-таки он душка. Может, стоит прибавить ему зарплату?
– А я знаю, как работают мозги у гетеросексуальных мужчин, – продолжал Энрике.