– Ты такая же, дорогая. Что бы ни случилось, я не жалею о том, что с тобой познакомился.
Онор увидела его улыбку, глаза и почувствовала, что он не лукавит. В следующее мгновение она неожиданно для самой себя вдруг поцеловала его пальцы. Какие бы цели Джейк ни преследовал, откликнувшись на ее рекламное объявление, он действительно защищал ее ото всех опасностей, которые вдруг свалились на ее голову. И еще оказался щедрым, страстным любовником, в объятиях которого она чувствовала себя самой желанной со времен Евы женщиной на свете.
– Значит ли это, что я прощен? – тихо проговорил он.
– Нет, это значит… – торопливо проговорила Онор и вдруг улыбнулась:
– Я сама не знаю, что это значит.
«Скорее всего это значит, что я круглая идиотка!» – подумала она.
– И все же?
– Наверное, это значит, что мы пока нужны друг другу, – прошептала она. – Поэтому предлагаю на время зарыть топор войны.
– Согласен, черт возьми! Целоваться лучше, чем ругаться, правда?
Стук в дверь спас Онор, и ей не пришлось отвечать на этот щекотливый вопрос. Она открыла дверь и уже хотела что-то сказать, но так и замерла в немом восхищении. И хотя красота Мэрью не была уникальной и неповторимой, во всем ее облике было что-то магнетическое. Харизма, исключительная сексуальность, да что угодно!
Онор с трудом перевела дух. Да, из-за такой женщины можно потерять голову.
– Заходи, – бросил из-за ее спины Джейк. – Пусть тебя не смущает молчание хозяйки. Она поражена твоей красотой как громом.
– Джей?! Ты?! – воскликнула Мэрью. Ее и без того большие темные глаза широко раскрылись. Золотинки в черных зрачках удивительно гармонировали с блестящими белокурыми волосами. Она судорожно обхватила маленькими бледными пальчиками крепкое запястье Джейка. – Где Кайл? Что с ним?
– Не знаю, не знаю, – отозвался тот и, проводив Мэрью в комнату, закрыл за ней дверь. – Познакомься, это Онор Донован, сестра Кайла. Онор, это Мэрью. Я могу назвать и фамилию, но ты все равно ее не сможешь повторить. Это для тебя будет слишком сложно. Пусть будет Джонс. Так ее звал Кайл. Мэрью Джонс.
Онор протянула ей руку.
– Здравствуйте, Мэрью. Сьюза много отдала бы за то, чтобы написать ваш портрет.
Изобразив на лице смущение, Мэрью пожала протянутую руку.
– Сьюза – моя мать, – объяснила Онор. – Мы все ее так зовем. Она рисует. Отдает предпочтение пейзажам, но порой делает исключения. У вас очень интересное лицо.
Мэрью неуверенно улыбнулась.
– А это… хорошо?
– Прекрасно! Входите, присаживайтесь. Вы будете моей первой невесткой. Как только отыщется Кайл, разумеется. Кофе? Чай? Или что-нибудь покрепче?
Длинные, ненакрашенные ресницы Мэрью опустились. Она снова застенчиво улыбнулась.
Джейк вздохнул, поняв, что ему придется переводить. По-литовски он говорил плохо, зато неплохо знал русский. Как и Мэрью.
Онор же не знала ни слова по-русски, поэтому смотрела на лицо Джейка со все возрастающим нетерпением.
– О'кей, – сказал тот, наконец повернувшись к ней. – Мэрью говорит на четырех языках, включая английский, и понимает еще три. Но одно дело школьное образование, и совсем другое живой разговор. Сленг – ее слабая сторона. Усекла?
– Усекла, – ответила Онор. – В смысле «поняла».
– Если вам не трудно, – улыбаясь проговорила Мэрью, – чашечку кофе.
– Я сам поставлю, а вы пока знакомьтесь.
– А ты? – окликнула его Онор.
– Мы с Мэрью и так добрые знакомые.
– Очень добрые? – неожиданно вырвалось у Онор.
Джейк не ответил.
Мэрью грациозно села на краешек маленького потертого дивана. И хотя Онор и Джейк успели немного прибраться перед ее приходом, все же на диване валялась куча бумаг. Онор торопливо бросила их на стол Кайла и пододвинула к дивану столик на колесиках.
Мэрью была на пару дюймов выше Онор, но выглядела удивительно хрупкой. Ее маленькие бледные кулачки были стиснуты так сильно, что костяшки пальцев совершенно побелели. Она сидела, скрестив ноги. Голова на тонкой лебединой шее склонилась набок: то ли акклиматизация после многочасового перелета, то ли привычка общаться с людьми, которые ниже тебя ростом.
– Вы что-нибудь слышали о Кайле? – тревожно спросила она.
– Нет, а вы?
– Тоже нет. – Мэрью часто-часто заморгала. В глазах сверкнули слезы. – Я надеялась, – еле слышно прошептала она. – Он так любит свою семью…
– Ну, наверное, не сильнее, чем женщину, на которой собирается жениться?..
Мэрью как-то жалко улыбнулась.
– Вы очень добрая, но я хорошо знаю мужчин. Им в первую очередь нужен секс, а любовь в последнюю. У женщин все наоборот. Они по-настоящему любят и надеются в обмен на секс быть хоть немножко любимыми.
Онор судорожно сглотнула, пытаясь отогнать мгновенно нагрянувшие мысли о себе и Джейке.
– Не все мужчины такие,
– О, конечно, – хрипло проговорила Мэрью. Слезы уже готовы были хлынуть из глаз. – Поначалу я надеялась, что и Кайл не такой. Это была моя ошибка, но я люблю его и ничего не могу с собой поделать.
Перед женщинами вдруг появилась пачка столовых салфеток. Цветистый розовый узор смотрелся довольно нелепо в больших руках Джейка.
– Джонс дня не может прожить без слез, – сказал он. – Это у них, у литовцев, в крови. Впитывается с молоком матери. Очень все любят драматизировать.
Мэрью взглянула на него и грустно улыбнулась.
– Ах, Джей, ты-все еще не можешь простить, что я выбрала Кайла.
– Шутишь? – усмехнулся Джейк. – Да я, если хочешь знать, уже на протяжении нескольких лет дважды в день на коленях возношу благодарственную молитву своей первой жене.
– За что? – быстро спросила Онор.
– За то, что она научила меня: секс перестает приносить удовольствие меньше чем через три недели после того, как высохли чернила на брачном свидетельстве. Скажи-ка лучше, Джонс, ты все еще пьешь кофе с водкой?
– Да, если можно.
– Пойду гляну у Кайла в буфете.
Онор всю передернуло, хоть она и попыталась скрыть это от Мэрью. Она вообще терпеть не могла водку, а уж с кофе… подобное сочетание казалось ей немыслимым. Впрочем, Кайла всегда тянуло на экзотику, а белокурая черноокая и грациозная Мэрью Джонс являлась ее живым олицетворением.
– Как вы с ним познакомились? – спросила Онор.
– В пивном зале. Англичане называют это «пабом». Я была там вместе с двоюродным братом, который работает на янтарном месторождении. А Кайл был вместе с Джеем. Они так заразительно и простодушно смеялись и вообще вели себя так уверенно, так по-американски!.. Я влюбилась с первого взгляда!
– Ничего удивительного, – сухо заметила Онор. – С тех самых пор, как Кайл научился улыбаться, он неизменно стал пользоваться успехом у представительниц противоположного пола. Впрочем, вам-то это должно быть понятно лучше.
– Простите?
– Вы, надеюсь, отдаете себе отчет в том, что притягиваете к себе мужчин своей походкой как магнитом?
Мэрью пожала плечами.
– Ненадолго.
– Большинство женщин и этим похвастаться не могут, – возразила Онор почти с сожалением в голосе. – Значит, вы сразу влюбились в Кайла, не обратив никакого внимания на Джейка?
– На Джейка?
– На Джея, я хотела сказать.
– А… Он очень мил, настоящий мужчина, но с Кайлом его не сравнить. Я никого не могу поставить рядом с моим любимым и ласковым ангелом Кайлом!
Онор растерянно заморгала.
– Ласковым?! Ангелом?! Неужели вы говорите о том самом человеке, который в детстве регулярно «минировал» мою постель, засовывал мне под майку черепах и мазал мои косы медом?
– Вы другое дело, вы сестра.
– Тут вы правы.
Мэрью слабо улыбнулась.
– Вы очень похожи на Кайла. Такая же открытая, такая же добрая, такая же…
– Американская? – подал голос с кухни Джейк. – Наивная?
– Вот! – воскликнула Мэрью, хлопнув в ладоши. – Наивная, именно!
Онор скосила на свою гостью глаза и решила, что она все еще не постигла английский язык. Иначе понимала бы, что, назвав человека наивным, она делает ему отнюдь не комплимент. Наивными бывают щенки, котята и маленькие дети. Когда же так называют взрослого человека, то хотят сказать, что он просто идиот.
– Похоже, Кайл не рассчитывал на то, что ты сюда пожалуешь, – сказал Джейк, подавая Мэрью чашку с кофе. – Водки нет.
Мэрью пригубила ароматный напиток и с грустной мягкой улыбкой проговорила:
– Господи, ничего не изменилось! Ты по-прежнему готовишь восхитительный кофе, который отлично пьется даже без водки.
– И это лишь первый из целой сотни моих талантов!
Несмотря на то что Джейк улыбался, Онор видела, что он несколько холоден с Мэрью. Ничего удивительного. Что бы он ни говорил о том, как благодарен ей за то, что она тогда предпочла ему Кайла, это его, похоже, задело, и он по сей день не забыл.
– Прошу прощения за прямой вопрос, – сказала Онор, – но когда вы в последний раз слышали о Кайле?
– Месяц назад. В тот вечер я своими руками передала ему панель из Янтарной комнаты.