Они друг друга терпеть не могут, — с удовлетворением добавила она. — Без взрыва не обойдется, им тесно вдвоем на этом острове.
Она встала и принялась бродить по комнате. Наблюдая за этой прелестной женщиной, такой пылкой и неукротимой, я недоумевала, что могло заставить ее выйти за старика, когда она могла заполучить в мужья кого угодно.
— Приходите к нам ужинать в четверг, — сказала я.
— С удовольствием, но вы лучше сначала поговорите с Рори.
Как раз в этот момент он и вошел.
— Привет, Рори, — мягко сказала Марина и, не получив ответа, возбужденно продолжала:
— Было бы неплохо, если бы ты когда-нибудь научился здороваться. Через какие-нибудь полгода ты, может, усвоил бы и «Прекрасный день, не правда ли?».
Я замерла, не зная, в каком он настроении. Но он подошел ко мне и поцеловал меня в губы, очень крепко.
— Привет, детка. Соскучилась?
— О, да. — Я прижалась к нему.
Взглянув на Марину, он продолжал ледяным тоном:
— Здравствуйте, миссис Бьюкенен. Ну и какова она, супружеская жизнь? Беднягу Хэмиша еще не до конца выдоили?
Я хихикнула.
Мы чудесно поболтали. Я пригласила Марину и Хэмиша на ужин в четверг.
Глава 9
Готовясь к этому ужину, я твердо настроилась на успех. Все оставшиеся три дня я полировала мебель, стряпала и то и дело приходила в ужас. Я должна сделать все, чтобы Рори гордился мной. В четверг после полудня стало ясно, что я справилась с делами досрочно. Дом сверкал, как в телевизионной рекламе, еда была готова. Единственное, чего не хватало, это цветов. У нас в саду их не было, но в соседнем я заметила великолепные розы. Я отправилась туда, как была, в прозрачной черной ночной рубашке. Я была так занята, что даже не потрудилась одеться.
День был теплый. Влажная трава ласкала мне ступни босых ног. Миновав старый фруктовый сад и разросшийся кустарник, я начала торопливо рвать розы.
Наклонившись, чтобы откусить стебель огромной алой розы, я услышала у себя за спиной разъяренный голос:
— Что вы здесь, черт подери, делаете?
Вздрогнув, я обернулась с розой в зубах, как Кармен. Надо мной возвышалась мужская фигура. Мужчине было лет тридцать с небольшим. Рыжеволосый, с красноватым веснушчатым лицом, квадратным подбородком и сердитыми карими глазами. Лицо его было изборождено усталыми складками, губы угрожающе поджаты — но это было выдающееся, неотразимое, незабываемое лицо.
— Вам что, неизвестно, что это частная собственность?
И тут до меня дошло. Ведь это Финн Маклин. Я не могла оторвать от него глаз. Не так уж часто случается встретиться лицом к лицу с живой легендой.
— Вы понимаете, что вы браконьерствуете?
— Да, конечно. Извините, ради Бога, но я заметила, что цветы здесь никто не срывает, такая жалость дать им пропасть. Я же не знала, что вы придете.
— Похоже на то, — сказал он, осмотрев мой более чем откровенный наряд. — Кто вы такая? — спросил он.
— Эмили, — пролепетала я. — Эмили Бэлнил.
Какое-то иное чувство на секунду сменило гнев в его глазах. Жалость или презрение?
— Я бы сказал, Рори достаточно богат, чтобы у него хватило денег на цветы. Видимо, вы уже усвоили его привычку делать что хочется и брать что понравится?
— Ничего подобного я не усвоила, и можете забирать ваши паршивые розы, — сказала я, швыряя охапку к его ногам.
Глава 10
Хотя я кипела от злости, Рори я не сказала ни слова; он был в отвратительном настроении. Я начала прибираться в гостиной.
— Что у тебя за манера мурлыкать про себя, когда ты что-нибудь делаешь? — раздраженно бросил он. — И перестань вертеть эти листья, они и так безобразно выглядят.
— Ты их заметил только потому, что ждешь Марину.
Я вышла в кухню, хлопнув дверью. Сначала Финн, теперь Рори.
Я чуть было не расплакалась, но вспомнила, что у меня покраснеют глаза, и вместо этого отхлебнула из бутылки вина, которое я добавляла в соус. И тут я вспомнила, что не достала салфетки, и мне пришлось бежать наверх, выуживать их из корзины с бельем и гладить на ковре.
Как назло, Марина и Хэмиш пришли на двадцать минут раньше назначенного времени, и я не успела приодеться и подмазаться. Мне пришло в голову, что Марина так нарочно устроила. Она выглядела потрясающе в синем, под цвет глаз, платье с голой спиной. Но Хэмиш меня поразил. Ему было, наверное, к шестидесяти, с глазами навыкате, хищным ртом и желтыми зубами. Вырядился он как стареющий плейбой: жидкие седые кудельки на лбу, падающие на спину пряди и бачки, украшающие морщинистые щеки. На нем был белый замшевый пиджак, масса цепей на шее и джинсы на несколько размеров меньше, чем следует. Он походил на омерзительного старого козла. Рори, смотревшийся изумительно в серой шелковой рубашке, не мог удержаться от смеха.
— Марина, что ты с ним сделала? — спросил он вполголоса. — Супермен с того света.
— Вдохнула в него жизнь, — хихикнула она. — Нравится тебе его пиджак? Белое к лицу в определенном возрасте.
Она корчилась от смеха. Меня бы шокировало их злорадство, не выгляди Хэмиш таким похотливым и самодовольным.
До ужина мы все порядком выпили.
— Я думаю отрастить бороду, — сказал Хэмиш.
— Ты по-прежнему занимаешься пением? — спросил Рори Марину.
— Я езжу в Эдинбург раз в две недели. Далековато, но стоит труда. Я обычно там ночую. Это дает Хэмишу передышку.
— Для того, чтобы пошалить. — Хэмиш подмигнул мне так, что у него веко чуть не вывернулось наизнанку.
На мои кулинарные изыски никто и внимания не обратил, даже когда у меня упали в суп искусственные ресницы. Марина вообще ничего не ела. Хэмиш явно опасался, как бы у него не лопнули брюки. Рори всегда ел мало. Я подавала и убирала тарелки как какая-нибудь официантка. На кухне пировал Вальтер Скотт, приканчивая недоеденные блюда.
Что-то странное носилось в воздухе. Мне казалось, что я смотрю по телевизору детектив и, пропустив начало, не могу разобраться, что происходит. Хэмиш потер своей костлявой ногой о мою. Еще минута, и я воткну ему вилку в одно место.
После ужина Марина поставила пластинку. Они с Хэмишем танцевали. Хэмиш выглядел нелепо, вихляясь, как огородное пугало на ветру. Марина, с распущенными рыжими волосами и преобразившимися в мягком свете чертами, походила на менаду.
Рори следил за ней с каменным лицом. Он пил, не переставая, весь вечер.
Наконец, закончив танец, она упала рядом с ним на софу.
— Та акварель уже готова?
Он кивнул.
— Она в студии.
— Можно мне взглянуть?
Они вышли.
Бледный как смерть и окончательно выдохнувшийся Хэмиш выглядел ужасно. Он отправился в туалет, а я — в студию посмотреть на акварель, о которой они говорили.
На пороге я застыла от ужаса. Они даже не потрудились включить электричество и стояли совсем близко друг к другу у окна в лунном свете.
Лицо Марины, повернутое к Рори, словно светилось.
— Зачем ты женился на ней? — Голос ее внезапно стал по меньшей мере на октаву ниже.
— Ну что тут спрашивать, ведь тебе же я больше не был нужен.
— Чтобы наказать меня, чтобы меня мучить. Ты не веришь, что я вышла за Хэмиша только ради денег. Но твоя жена — совсем другое дело.
Марина отошла от окна и направилась в мою сторону, но я не могла тронуться с места, словно в каком-то жутком кошмаре.
— Марина, подожди, — услышала я голос Рори.
— Убирайся к дьяволу, — сказала она. Желание и боль отчетливо звучали в ее голосе.
Не замечая меня, она вышла в гостиную.
— Хэмиш, я хочу домой.
Только я одна видела, что лицо ее было залито слезами. Рори даже не вышел попрощаться с ними. На дрожащих ногах я вошла в студию.
— Рори, — сказала я, — нам необходимо объясниться.