А, главное, не сказать ненужных… А как тут все упомнишь и как разберешься, и как разведешь всех по положенным маршрутам, когда в Старом городе святыня на святыне сидит, и святыней погоняет?! И все эти святыни разным конфессиям принадлежат, и разными конфессиями охраняются?!
– Евреям хорошо-о-о, – говорит знакомый экскурсовод, человек бывалый и циничный. – Храм разрушен, одна стена только и осталась. Стой себе у стеночки, кланяйся, молись, и – ни-каких хлопот! А тут по приделам все поделено, мало того, что все друг с другом воюют, так еще и ключ от двери у арабов надо клянчить.
Это, увы, правда: храм Гроба Господня стоит на земле, много веков принадлежащей одной арабской семье. И каждое утро священнослужители идут за ключом к хозяину. А ну как не даст открыть?!
Густо живем мы, не скучно.
Нашей полиции тоже совсем не скучно. Все дни христианской Пасхи усиленные наряды служб безопасности курсируют по Старому городу и охраняют святыни. Да не от террористов! От паломников. Они же все разные: католики, протестанты, лютеране, православные…
– Поверишь, – говорит знакомый полицейский, – ни единого года без драки не обходится.
А не будем охранять, так и смертоубийства жди. Ох, и дерутся братья во Христе! Ох, и топчут друг друга… В этом году с главного их Патриарха шляпу сбили!
– Шляпу?!
– Ну… митру, или как этот головной убор называется… А сколько увечий среди паломни-ков!
(За что уважаю любую религию – за смирение. За любовь к ближнему.)
Ну, физическими-то увечьями израильтян не удивишь, живем мы, повторяю, густо и не скучно. А вот с душевными проблемами посложнее будет. Тут нарядом полицейских делу не поможешь. Ежегодно в весенний период в клиниках Иерусалима выделяется вдвое больше «койко-мест» – для впечатлительных паломников. Диагноз звучит вполне научно: «Иерусалим-ский синдром». Опять же, паломник паломнику – рознь. Возьмем, к примеру, мужчин. Не вся-кий, даже сумасшедший, стремится, чтобы его распяли. Он, если даже и объявляет себя Иису-сом, то… как бы это поделикатнее выразиться… старается проскочить всякие неприятные предварительные этапы, и является уже воскресшим, так оно здоровее.
Зато с женщинами случаются поразительные метаморфозы! Недавно я навещала в больни-це приятеля, угодившего туда по случаю сердечного приступа. И проходя по коридору мимо од-ной женской палаты, была потрясена единообразным выражением лиц пациенток, – выражени-ем, я бы сказала, торжественной святости. Все, как одна, обеими руками благоговейно поддерживали животы, расхаживая по палате мелкими осторожными шажками.
– А эти у вас тут, что – на сохранении? – поинтересовалась я.
– Да нет, – отмахнулся он, надкусывая принесенную мной шоколадку, – Это богоматери с мнимой беременностью…
…Но вот, – миновало, слава те, хосподи! В хлебных отделах израильских лавочек и супер-маркетов снова изобилие булочек, кренделей, бисквитов, хлебов… В полутемных христианских храмах – прохлада и воскурение ладана.
Отгремели пасхи боевые…
До будущего года.
В разнообразно Святом Иерусалиме.
– МНЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО У МНОГИХ «НОВЫХ РУССКИХ» СЕЙЧАС МОДНО КРЕ-СТИТЬСЯ В ИОРДАНЕ.
– Да-да… Кстати, та же самая Лена Галесник рассказывала, как довольные «религиозным обслуживанием» новые русские передают друг другу ее телефон. Иногда раздаются странные звонки среди ночи. Звонит некто с густым вальяжным баритоном:
– А-аль-лё… Это Пётр… – и выждав паузу, значительно: – Я от Павла.
А бывают и вовсе дикие случаи. Приехала целая компания веселых поддатых паломников, жаждут креститься. Ну, у Лены все налажено: заказываем минибус, договариваемся со священником, подкатываем к определенному месту, намоленной такой заводи… – словом, дело ясное, обряд известный, стезя проложена.
Ну, у Лены все налажено: заказываем минибус, договариваемся со священником, подкатываем к определенному месту, намоленной такой заводи… – словом, дело ясное, обряд известный, стезя проложена. И вот, после свершения обряда, главарь… извините, глава группы паломников, которого, собственно, и крестили, говорит Лене:
– Слышь, ну дело такое… надо бы обмыть…
Лена ему с готовностью:
– Не беспокойтесь, у меня в Иерусалиме есть знакомый владелец чудного ресторанчика, я всегда завожу туда небольшие группы. Там очень хорошая кухня, отменное вино…
И звонит она Шаю, владельцу ресторанчика, заранее столик заказать, потому как – сезон, и страшный наплыв туристов.
– Шай, привет, – говорит Лена, – такое дело. Мы тут крестили одного… Надо бы обмыть.
И по наступившей паузе, вдруг понимает, ЧТО она сей миг произнесла.
Дело в том, что на иврите глагол «крестить» связан именно с крестом, для евреев – про-клятым орудием римской казни, на котором в древности корчились сотни тысяч страдальцев. Это примерно то же, что глагол «колесовать» – от слова «колесо». И Лена вмиг понимает, что по смыслу она произнесла примерно следующее:
– Мы тут распяли одного… надо бы обмыть.
И до сих пор, рассказывает она, когда приезжают группы паломников и надо заказать сто-лики, она звонит Шаю, и после слов: – Шай, привет, это Лена… – выжидает, пока у него прой-дет приступ истерического смеха.
– У ВАС РЕЛИГИОЗНЫЙ МУЖ, А СОБСТВЕННЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С ИУДАИЗМОМ?
– Как с папой. Даже если с чем-то не согласна, лучше промолчать и сделать так, как он требует. Все равно потом выясняется, что он был прав.
Кстати, папа-то у меня как раз атеист и находится в здоровой критической оппозиции к ре-лигиозной части общества. Например, приехав, ужасно возмущался, что по субботам здесь не ходит транспорт. «Что за безобразие! – восклицал папа. – Это ущемление права личности на свободу передвижения!»…
Прошло года полтора, родители снимали квартиру в центре города и полюбили спокойные субботние прогулки по тихим улицам. Когда мимо проезжал чей-то частный автомобиль, папа восклицал: «Что за безобразие! Какое право они имеют разъезжать в субботу! Это ущемление права личности на тишину!»
– ПУТЕШЕСТВУЯ ПО ИЗРАИЛЮ, ИСПЫТЫВАЕШЬ ПОСТОЯННОЕ ВОЗБУЖДЕНИЕ ОТ ТОГО, ЧТО ЭТО ТА САМАЯ ЗЕМЛЯ БИБЛИИ. ЖИЗНЬ В ИЕРУСАЛИМЕ ВОСТОРГИ СГЛАЖИВАЕТ?
– Ну, эта оранжевая, экзальтированная краска с годами тускнеет, конечно. Слушайте, я каждое утро варю себе кофе, выхожу на балкон; передо мной – Масличная гора, госпиталь Авгу-сты Виктории и колокольня русского Вознесенского монастыря, откуда тянутся басовитые колокольные оклики. Передо мной Иерусалим, а подо мною, под нашим холмом – перекресток, где произошла встреча с милосердным самаритянином. По соседству с нами деревня Эль-Азария, где случилось то самое евангельское воскрешение Лазаря… А ниже, по дороге к Мертвому морю, находится место, куда Всевышний изгнал из рая Адама и Еву… Ну, и так далее… Это моя среда обитания. Я не могу ежедневно воспринимать ее с тем же накалом туристического восторга.
– ВЫ ВСЕГДА ТАК «ВКУСНО» РАССКАЗЫВАЕТЕ И ПИШЕТЕ О КАРНАВАЛЬНОЙ СУТИ ИЕРУСАЛИМА… ТАК И ХОЧЕТСЯ ПОМЧАТЬСЯ И КУПИТЬ БИЛЕТ, ПРОЙТИСЬ СОБСТВЕННЫМИ НОГАМИ ПО ВИА ДОЛОРОСА, ПОТОРГОВАТЬСЯ – КАК ГЕРОИНЯ ВАШЕГО РОМАНА «НА СОЛНЕЧНОЙ СТОРОНЕ УЛИЦЫ» – С ТОРГОВЦЕМ НА АРАБСКОМ РЫНКЕ В СТАРОМ ГОРОДЕ… И ВДРУГ УЗНАЕШЬ В НОВОСТЯХ, ЧТО В ИЕРУСАЛИМЕ – ВЗОРВАН АВТОБУС ИЛИ РАНЕН НОЖОМ КАК РАЗ В СТАРОМ ГОРОДЕ КАКОЙ-НИБУДЬ ИТАЛЬЯНСКИЙ ТУРИСТ… НЕ СТРАШНО?
– Само собой, как же без этого. При этом, заметьте, я вас не спрашиваю – что там в ново-стях говорится о количестве убийств, ножевых ранений в пьяных драках и прочих происшествиях на танцплощадках за ночь в Мытищах или Люберцах… Потому, что ничего не говорится.