Но на конверте действительно стояло лишь Л с точкой.)
А кто такой Э.? Дагмар тоже носила фамилию Э. Антон Л. сунул конверт к свечам в охотничью сумку. «На почте лежат многие тысячи писем. Пойду ли я когда-нибудь на почту, где буду вскрывать письма и читать их? Наверное, это не так интересно, как кажется на первый взгляд». Антон Л. остановился у витрины магазина головных уборов. Среди более или менее вышедших из моды шляп отдельно на стойке, скорее как декоративный экземпляр, чем как товар для продажи, была выставлена клетчатая шапка с планкой спереди и сзади, с опускающимися по бокам ушными клапанами, которые могут быть завязаны наверх, тот головной убор, который в практическом смысле кажется странным, шапка, которую носил Шерлок Холмс. Антон Л., не раздумывая, разбил витрину и взял оттуда шапку. Она ему подошла. Он посмотрел в другую витрину магазина головных уборов, которая разбита не была и в которой еще отражалась большая площадь, старый курфюрст и Резиденция, а теперь еще и Антон Л. Он еще никогда не носил такой шапки, да он никогда и не решился бы надеть такую шапку-ушанку, хотя и знал, что такие шапки существуют. Это было подобно посвящению. Антон Л. посмотрел на свое бородатое лицо (со вторника он так и не брился, да и зачем ему это было нужно?) и на клетчатую шапку на голове. Ему показалось, что он что-то себе подарил, что сбылся сон, который он до сих пор не рисковал даже увидеть. Из-за этой шапки он совершенно забыл о письме: ему хотелось прочитать его прямо здесь, не отходя…
Не успел Антон Л. дойти до гостиницы, как подул слабый теплый ветерок. Он сделал лишь небольшой крюк до самого большого в городе книжного магазина. Напротив гостиницы находилась маленькая книжная лавка, но Антон Л. хотел найти определенную книгу. Он начал читать эту книгу за несколько дней до события (перед катастрофой? Или нейтральнее:до того?).Она лежала с отметкой на том месте, где он закончил читать, примерно между 34 и 35 страницами, на стуле, стоявшем в голове кровати в хоммеровской сдаваемой внаем комнате и служившем ночной тумбочкой. Антон Л. на полном серьезе обдумывал, не стоит ли съездить в хоммеровскую квартиру и забрать оттуда эту книгу. Очень сложно начать читать новую книгу. Непрочитанная книга все время сопротивляется процессу чтения. Непрочитанное содержание с первых же страниц начинает сопротивляться читателю. Необходимо преодолеть сопротивление (существуют и другие, так называемые продажные и похотливые книги, от которых читатель не может оторваться; но являются ли они лучшими – это вопрос), нужно пробить брешь, завоевать доверие первых страниц, которые затем, когда их читают, успокоившись, отдаваясь своей судьбе, удовлетворенно лежат перед читателем и держат его в напряжении, представляя его идущим следом страницам как безобидного и неопасного. А если когда-нибудь пропустить середину книги, начинаешь сразу же испытывать легкое давление на спину. Последние главы, последние страницы стараются отпрянуть, книга пытается избавиться от читателя, отвергнуть его или изолировать, чтобы ее снова закрыли и она могла бы залечить свои раны. Другой экземпляр той же самой книги, которую начали читать, дальше читать почти невозможно. Уже прочитанные страницы, но не прочитанные вэтомэкземпляре страницы топорщились и принуждали читателя такими действительно могучими клещами буквально убираться из книги. Поэтому Антон Л. хотел привезти книгу из хоммеровской квартиры, но затем это показалось ему слишком затруднительным и не в последнюю очередь опасным, ибо кто знает, что за ночные звери могли тем временем творить там свои злые деяния. Антон Л.
решил сделать крюк в сторону большого книжного магазина: он был уверен, что найдет здесь эту книгу – не такую уж и читаемую. В книжном магазине ему пришлось зажечь свечу, но вскоре он нашел желаемую книгу. Он взял с собой еще несколько книг, столько, сколько смогло уместиться в охотничьей сумке рядом со свечами. При этом он снова наткнулся на письмо, но любопытство его уже отступило, остался лишь тусклый интерес, который еще раз вспыхнул, хоть и весьма остро, но затем был парализован другим порывом. Антон Л. снова, не распечатывая, засунул письмо в охотничью сумку.
Легкий теплый ветер был достаточно сильным, чтобы сдуть с места галстуки и черно-золотистую шелковую пижаму господина фабриканта Пфайвестля и разбросать их по всей ширине Анакреонштрассе. Постельное белье было более тяжелым, поэтому осталось лежать на месте.
«Может быть, он все-таки больше не вернется», – подумал Антон Л. и оставил галстуки и пижаму лежать, где они и лежали.
Он слегка перекусил в ресторане, затем поднялся наверх, полил растения в коридоре, вернулся к себе в салон, расставил по комнате свечи и зажег их. Он открыл окна, так что мягкий, добрый ветерок, который так приятно пах, мог залететь в комнату, не создавая сквозняка. Огонь свечей слегка подрагивал. Антон Л. раскрыл книгу.
Но в конце концов мне удалось выбраться наружу и отправиться прочь, шаг за шагом, прямо среди деревьев… Он прочитал четыре страницы… Мне предстоит лишь выбор, борьба и. может быть, возвращение, этому старику, которым я являюсь сегодняшним вечером… Марианна вышла из-за свечи, стоявшей на одном из сервантов, в салон, хотя двери там не было; он даже старше, чем был мой отец, и старше, чем буду когда-либо я. Каким образом Марианна может носитьэтоплатье? И платье ли это? Не было ли ее тело просто разрисовано? Жирными красками, в которые были подмешаны золотистые блестки? Нет, это было платье, это было видно по складкам между ногами, это было длинное платье, но это было очень тонкое платье, оно прилегало плотно, словно чулок, затем оно стало более тонким, когда грудь Марианны и ее пах стали гореть: две тлеющие красные точки на груди и горящий золотом куст в паху – словно лампион. Ветер усилился. При каждом его порыве жар в груди и паху разгорался, словно раздувающийся огонь. Платье стало еще более эфемерным. Оно больше не выглядело тканью на коже, теперь оно выглядело, словно проецируемый на кожу диапозитив цветной фотографии. Антона Л. охватил жар. Он тоже загорелся, исключительно в области бедер. Хлопнуло окно. Антон Л. проснулся.
«Теперь галстуки окончательно улетели», – подумал он про себя. Это уже почти буря. Он закрыл окно, задул все свечи, кроме одной, и отправился в постель. Когда он как раз собирался задуть и последнюю свечу, он вспомнил о письме. Он еще раз встал и достал его из охотничьей сумки.
«Л.» означало «Людвиг». Это была, скорее всего, фамилия, потому что написавший письмо обращался к получателю на «Вы».
«Дорогой Людвиг, на этот раз я не ошибаюсь: то, что мы ищем, существует. Может быть, завтра я уже смогу это получить. Верните мне сбишельство не позднее, чем в половине десятого. Ваш К.»
«Что такое сбишельство?» Написавшего письмо звали К. Тот. кто написал насчет привета на конверте, то есть Э., был, вероятно, тем, кто конверт передал.
«Но что же такое сбишельство?» Письмо было написано от руки, очень быстро, наверное, в спешке. Действительно ли называлась эта штука сбишельство?
IX
Маленький Папа Римский, полубосой
То, что на следующий день погода была плохой. Антон Л. смог определить еще из постели, потому что занавески он не задернул. По привычке он прошлым вечером взялся уже было за занавеску, чтобы задернуть окно, но ему тут же пришло в голову, что это было бы более чем бессмысленно.