От духоты, гомона и позднего времени у меня голова шла кругом. Как назло, магнитофон крутил одну и ту же песню, и бесконечный припев о зимней вишне назойливо звучал весь вечер.
— А нельзя ли уже в гостиницу? — осторожно поинтересовалась я у Мызина — единственного человека, сохранившего трезвомыслие в этой компании. Словно не слыша меня, он приказал откупорить еще бутылку вина и с бокалом подсел ко мне. Начинается, с досадой подумалось мне. Бархатные интонации голоса Мызина усилились, он проникновенно смотрел мне прямо в глаза своими разноцветными глазами и рассказывал о нелегкой судьбе. А я представляла себе мужа, тоскливо ожидавшего меня дома в потоке децибелов. Ситуация не из приятных. Но они встречались в моей практике неоднократно, и я уже знала, как мягко, не обижая, отклонить ухаживания разомлевших поклонников. Я ни в коем случае не должна забывать, что передо мной сидит в первую очередь ЗАКАЗЧИК.
В этот раз, высвободив свою руку, я встала и громким голосом скомандовала:
— Стэнд ап! Ауфштеен!
Проснувшиеся немцы таращили глаза. Американцы и французы помогали подняться друг другу с жестких стульев. Поддерживаемые хозяевами, гости транспортировались в микроавтобус. Всю дорогу герр Шёнхерр мычал мотив шлягера Анжелики Варум. Часы на руке показывали четыре утра, о московском времени лучше было забыть. В глазах жгло, словно песку насыпали. А завтра подъем — в семь.
На следующее утро я окончательно проснулась, вдосталь набегавшись по этажам, барабаня в двери заспавшихся подопечных, призывая их собираться поскорее. Хмурые господа, появившиеся только через сорок минут, жаждали одного — минеральной воды. Я мечтала о кофе.
В кабинете директора нас ждало и то и другое, а также мой вчерашний поклонник Мызин. Вошел генеральный директор завода. Вопрос он решил очень быстро, ценя свое и чужое время. Контракт был готов к подписанию. Ошалевшие от такой оперативности, быстро ставя свои подписи на контракте, господа запивали победу, однако только минералкой.
Мызин проводил нас до самого трапа самолета. Когда все вошли в салон, он придержал меня за локоть и сказал:
— Извините, если что не так. Но я поражен. Вы такая... Просто как зимняя вишня...
ПОЛЕТЫ В АФРИКУ
Шурша, как змея, из норки факсового аппарата медленно выползла бумага: «В настоящее время завод принять ваш запрос не может ввиду загруженности производства. Не видим целесообразности проведения переговоров в этом квартале. Подпись — главный инженер Филиппов».
Фрау Де Рока, весьма серьезная и высокопоставленная дама из Вены, которую наш начальник Лемке боялся как огня, кратко скомандовала:
— А мы туда поедем! Я и Марина. Под мою ответственность.
Водитель нашего представительства Сева позавидовал, выгружая нас в аэропорту:
— Везуки! Погреетесь там после этого холода. Сейчас в Молдавии жара, как в Африке. Хоть корзинку винограда привези!
Чем хороши самолеты авиакомпаниии «Трансаэро»? Сервисом. Чем они плохи лично для меня? Взлетом и посадкой. В отличие от наших ТУ «боинги» «Трансаэро» имеют маленький разбег и резкий, почти вертикальный взлет. Мое давление бунтует против таких перегрузок. А мадам сидит у иллюминатора и щебечет как ни в чем не бывало. Она опытная путешественница, облетела весь мир и теперь, несмотря на свой немолодой возраст, полна энергии. Элегантный стюард в бордовой униформе разнес напитки. Фрау Де Рока взяла бокал красного вина, которое очень уважала, и, наклонившись ко мне, таинственно спросила:
— Вам рассказать историю, почему я никогда не сижу у прохода, а прошу для себя место только у окна?
Я была само внимание.
— Однажды я летела в Африку, в Тунис, на переговоры. Это был мой «сейлз-тур», я облетала заказчиков с целью продать нашу продукцию.
Предполагалось, что в Тунисе я пробуду один день — утром прилечу, вечером улечу, поэтому я ничего с собой не взяла, кроме портфеля с бумагами. Я сидела у прохода. Самолет то и дело бросало в воздушные ямы, и в очередной раз стюардесса, пронося мимо меня поднос с не менее чем двадцатью стаканами кока-колы, опрокинула его на мой светлый костюм да еще уселась сверху сама. Да-да, так сильно тряхнуло самолет! Я была буквально вымыта кока-колой. Конечно, экипаж старался стереть с меня пятна и страшно извинялся. Но мне-то что! Меня ждали важные заказчики, а в моих туфлях хлюпала кола. И что же? Как только я появлялась у заказчиков и объясняла происхождение бурых пятен на своем костюме, все сочувственно смеялись, приходили в хорошее настроение и были более благосклонны ко мне. Я вернулась с портфелем заказов назад. А та авиакомпания даже не оплатила мне химчистку. Хотя для полета обратно она предоставила мне место в практически пустом бизнес-классе. Но это, вероятно, оттого, что от меня несло кока-колой и неизвестно чем еще, — весело закончила свой рассказ мадам.
В это время наш самолет совершил посадку и в иллюминатор захлестали струи ливня. Выйдя на трап, мы поежились от пронизывающего холода и дождя. «Вот тебе и Африка», — сказала я себе. Конечно, нас никто не встречал. У выхода из здания аэропорта роились частники. — Такси! Такси! — заклинали они нас.
— Ja, ja, taxi. — Фрау Де Рока с высоко поднятой головой направилась прямо в дождь к оранжевому «Москвичу».
В маленьком провинциальном городке, куда мы прибыли спустя два часа, свободных мест в единственной гостинице, конечно, не было. Понадобилось несколько пятидесятидолларовых купюр, чтобы нам открыли «бронированные» номера. Ночь прошла под бесконечный шорох дождя. Меня мучил старый кошмар — снилось, что я должна сдавать в школе выпускной экзамен по математике, с ужасом понимая, что я ничего не знаю и ничего не помню. Все мои попытки использовать калькулятор провалились — в калькуляторе отсутствовала самая нужная мне клавиша вычленения квадратного корня. Я хорошо знаю, к чему мне снится этот сон, — к большим проблемам. Так как буфет в гостинице был закрыт на ремонт, мой дорожный набор — кипятильник, банка растворимого кофе и пачка крекеров оказался кстати. Фрау Де Рока восхитилась моей предусмотрительностью и, макая печенье в чашку с кофе, прикидывала вслух план на сегодняшний день.
Мы спустились в холл, я попросила телефон и набрала номер приемной главного инженера Филиппова. Мой голос там хорошо знали, любезно поздоровались. Но когда секретарь главного инженера услышала, что мы в городе, в нескольких минутах езды от завода, в трубке воцарилась поистине вселенская тишина. Потом трубка коротко тукнула — секретарь побежала в кабинет докладывать начальству о ЧП. Через десять секунд в трубке раздался голос Филиппова.
— Раз приехали, — проворчал он с явной досадой, — высылаю машину. Ждите!
Фрау Де Рока потирала руки от удовольствия:
— Первый барьер взят!
Нас сразу провели в огромную переговорную комнату, похожую на стеклянный куб, продуваемый всеми ветрами, и оставили одних. Дверь, скрипнув, отворилась, и в темном проеме вырисовалась долговязая фигура.
— Старший инженер Сычков, — представилась фигура. — Я побуду тут вместе с вами.
— Фантастиш! — обрадовалась мадам, ласково глядя на робеющего молодого человека. — Ну расскажите нам что-нибудь.
Старший инженер поведал нам о жизни завода — в городе не было дома, где хотя бы один член семьи не работал на нем.
— Продукция у нас качественная, производство современное. Каждую неделю сидят то американцы, то французы. Наши цены выше, чем в России или на Украине, но все равно нашу продукцию отрывают с руками.