И все же я любила его, мне казалось, что со временем все встанет на место… – Лиз посмотрела в окно – на Джейн. – Я автостопом добралась до Лос‑Анджелеса и разыскала Чендлера. Чендлер Скотт… Потом он стал называть себя Чарли Скьяво. Но это ему уже не помогло. Роль он провалил и занимался в основном тем, что искал работу и ухаживал за актрисами. Я устроилась официанткой и, пока могла, работала. За три дня до рождения Джейн мы поженились. И тут – тут Чендлер вдруг исчез. Малышке было уже пять месяцев, когда я увидела его вновь. Он говорил что‑то о театре в Орегоне, но я вскоре узнала, что все это время он находился в тюрьме. Я узнала массу интересных вещей… Сначала его арестовали за продажу краденого, потом – за кражу со взломом. Джейн исполнилось девять месяцев, когда он в очередной раз вышел из тюрьмы. Прожил он с нами всего месяц или два. Узнав, что он вновь попал в полицию, я подала на развод и переехала в Сан‑Франциско. С тех пор я о нем даже и не слышала. Он был самым настоящим мошенником и одновременно – гениальным актером. Он мог убедить окружающих в чем угодно. Сегодня я бы на эту удочку уже не попалась, но тогда… Как все это тяжело… Когда нас развели, я восстановила свою девичью фамилию… Так мы теперь и живем. – Берни поразился, как спокойно Лиз говорит об этом. Будь на ее месте другая, та бы уже выплакала себе глаза. Лиз эта история явно не сломила. Она прекрасно выглядела, и у нее была замечательная дочка. – Я и Джейн – вот и вся наша семья. И у нас с ней все хорошо.
– А как относится к этому сама Джейн? Берни хотел понять, что Лиз сказала девочке об отце.
– А никак. Она думает, что ее папа умер. Я сказала ей, что он был замечательным актером, что мы поженились после школы и переехали сюда… А когда ей исполнился год, он вдруг умер. Она не знает всего остального, поэтому это не имеет значения, к тому же мы с ним никогда не встретимся. Бог его знает, где он теперь находится. Думаю, скорее всего в тюрьме. В любом случае, мы его не волнуем – мы его и раньше не волновали. Пусть уж у девочки будут какие‑то иллюзии, ничего страшного в этом нет…
– Пожалуй, вы правы.
Она нравилась ему все больше. Он поражался ее отваге и силе. Кто бы мог подумать, глядя на ее хрупкую фигурку и золотистые волосы, что она может быть таксу сильной… Она заставила себя начать жизнь сначала, а это совсем непросто, даже если ты живешь в Калифорнии…
– Я работаю учителем. Страховку, полученную за родителей, истратила на то, чтобы приобрести специальность. Училась я по вечерам – на это ушел год. У меня второй класс – дети совершенно замечательные. – Лиз заулыбалась. – Джейн ходит в эту же школу, мне почти ничего не приходится за нее платить. Отчасти поэтому я и стала учителем. Мне хочется дать ей приличное образование;
История была действительно замечательной. Лиз не только не проиграла – она выиграла. Ей было чем гордиться. Что до Чендлера Скотта, то Берни он удивительно напоминал Изабель, с той лишь разницей, что последняя была женщиной и не сидела в тюрьме.
– Несколько лет тому назад нечто подобное произошло и со мной. – Берни тоже решил быть откровенным. – Прекрасная французская манекенщица, я встретил ее в магазине… Она играла со мной целый год, да вот только детей у нас не было… – Он с улыбкой посмотрел на Джейн, бегающую за окном. – Она получила от меня все, что ей тогда было нужно, и, прихватив заодно несколько тысяч долларов и подаренные мне родителями часы, уехала… Ей предложили играть в кино, только и всего… Когда вспоминаешь об этом, становится как‑то не по себе, правда? С той поры прошло уже три года. – Он сделал паузу. – И как можно было всего этого не видеть? Как можно быть таким идиотом?
Лиз рассмеялась.
– Хватит об этом! Сказать честно, все это время я жила единственно работой. Я люблю работу, друзей… Но при этом у меня никого нет. – Она пожала плечами. – Мне это не нужно.
Он улыбнулся, глядя на нее. Последние слова Лиз его огорчили.
– Может, мне стоит уйти?
Они засмеялись, и Лиз поспешила на кухню – посмотреть на пирог с заварным кремом, стоявший в духовке.
– У, как пахнет! – восхитился Берни.
– Спасибо. Я люблю готовить.
Она приготовила капустный салат и подала к нему соус так же изящно, как это делал его любимый официант из «21». После этого Лиз приготовила для него «Кровавую Мэри» и, постучав в окно, позвала в комнату Джейн. Та тут же явилась с шоколадным медведем без уха под мышкой. Ее ждал бутерброд с арахисовым маслом и беконом.
– Он тебя все еще слышит, Джейн? – полюбопытствовал Берни.
– Что? – озадаченно переспросила Джейн.
– Уха‑то теперь у него нет… Верно?
– А! – Она заулыбалась. – Да. Теперь я съем нос.
– Ну и бедняга. К вечеру он будет выглядеть совсем скверно. Придется привезти тебе другого.
– Правда?!
Лиз продолжала накрывать на стол. Посередине стола стояла ваза с оранжевыми цветами, салфетки тоже были оранжевыми. Серебро и фарфор отличались изысканностью.
– Нам здесь очень нравится, – стала объяснять Лиз. – Прекрасное место для отдыха. Дом принадлежит одной нашей учительнице. Ее муж – архитектор. Он построил дом давным‑давно. Каждый год они уезжают на Восток, на Мартас‑Вайнъярд, чтобы погостить у ее родителей. Так и получилось, что в это время – а это лучшее время в году – мы стали жить здесь. Правда, Джейн?
Девочка согласно кивнула и улыбнулась Берни.
– А тебе здесь нравится? – спросила она.
– Очень нравится.
– А тебя по дороге не тошнило?
Столь неожиданный оборот застольной беседы рассмешил Берни. Он лишний раз поразился непосредственности и открытости ребенка. Девочка походила на Лиз не только внешне – она была миниатюрной копией своей матери во всем.
– Нет, не тошнило. Когда сидишь за рулем, таких вещей не чувствуешь.
– Мама мне то же самое сказала. Ее никогда не тошнит.
– Джейн…
Лиз строго посмотрела на дочку. Берни наблюдал за ними с удовольствием. Покончив с ленчем, они отправились гулять по берегу – Лиз и Берни шли рядом, Джейн бежала впереди, она искала ракушки. Воспитывать ребенка всегда непросто, подумалось Берни, делать это в одиночку – тяжело вдвойне. И все же Лиз не жаловалась – ее, похоже, устраивала такая жизнь.
Берни стал рассказывать ей о своей работе, о том, как он любит «Вольф», как он учился в университете. Рассказал он и о Шиле, и о том, как та разбила ему сердце… Лишь на обратном пути, когда они уже возвращались к дому, Берни заметил, что Лиз куда ниже его. Ему это тоже понравилось.
– Знаете, у меня такое чувство, будто мы знакомы уже много лет. Смешно, не правда ли?
Она улыбнулась в ответ:
– Вы хороший человек. Я это поняла еще там, в магазине.
– Мне приятно это слышать.
Ее мнение было ему, мягко говоря, небезразлично.
– По тому, как вы разговаривали с Джейн, можно было понять все. Не зря ведь она потом только о вас и говорила. Словно вы – один из ближайших ее друзей.
– Мне бы хотелось таким быть.
Он посмотрел в глаза Лиз, и та улыбнулась в ответ.
– Смотрите, что я нашла! – Меж ними неведомо откуда возникла Джейн. – Ракушка – настоящий «серебряный доллар»! Она совершенно целая!
– Дай посмотрю.