– Я же потрясен. Все это просто великолепно! Одежда, женщины, воины, музыка, животные. Сначала я голову открутил, глядя по сторонам, – столько было интересного.
Джон вдруг вспомнил давний день, когда он впервые попал в цирк. Это был даже не Диснейленд, впечатления были сильнее.
– Это всегда так увлекательно?
У «Диора» – всегда, – заверила его Фиона. – Они каждый раз придумывают нечто необыкновенное. Раньше известные Дома моды не делали ничего подобного. Шоу были всегда элегантны, но проходили спокойно и достаточно традиционно. «Диор» стал таким с приходом Гальяно. Это уже театр, а не просто мода. И больше напоминает пиар‑кампанию, чем попытку одеть женщин в свои наряды. Но работает это замечательно, и пресса их обожает.
– Кто‑нибудь носит такое в реальной жизни? – поинтересовался Джон.
Он не мог представить себе ничего подобного. Хотя сочетаться браком с женщиной, одетой как сегодняшняя невеста Гальяно, в золоте и бриллиантах на узкой повязке, едва прикрывающей грудь, – это наверняка было бы незабываемо.
– Мало кто решается на подобное, – ответила Фиона. – А если решаются, то многое меняют в первоначальной модели. Во всем мире осталось сорок‑пятьдесят женщин, которые могут позволить себе носить одежду от самих кутюрье. Поэтому многие Дома закрываются. Проблемы с ручной работой, дороговизна материалов и рабочей силы. Получается, что на коллекциях от кутюр они теряют деньги. Поэтому в наши дни модные Дома часто делают это ради шоу, а не ради прибыли. Впрочем, в каком‑то смысле все это имеет положительное влияние на марки готовой одежды, и с этой точки зрения расходы окупаются. Потому что рано или поздно мы увидим какие‑то мотивы сегодняшних нарядов в туалетах женщин, одевающихся в «Барниз».
– Буду ждать с нетерпением, – сказал Джон, и Фиона рассмеялась в ответ. – Просто мечтаю увидеть все это на дамах в своем офисе.
– И увидите в один прекрасный день, правда, в весьма размытом виде. Рано или поздно все приходит в массовую моду, но в сглаженном виде, приемлемом для широкой публики. А сегодня вы увидели все это в самом начале, в чистом виде, в идее.
Что ж, Фиона Монаган разложила ему все по полочкам, доказав лишний раз, что является профессионалом в своем деле. Здесь, в Париже, Джон оценил профессионализм Фионы еще больше. Хорошее настроение и радостное возбуждение не покидали его. Джон чувствовал, что и Фионе нравится находиться в его обществе.
Дождавшись, когда толпа начнет редеть, Джон и Фиона направились к выходу. Они собирались заехать в отель, а затем должны были отправиться па вечеринку, которую устраивал Дом «Диор». Фиона сказала, что нет смысла ехать туда раньше полуночи, а было еще только десять часов. Поэтому они зашли в коктейль‑бар «Ритца» и заняли угловой столик. Джон готов был проглотить слона, но Фиона сказала, что не голодна. К их столику поспешил Эдриен, он был в восторге от шоу, и каждые пять минут к Фионе подходили поздороваться ее знакомые и коллеги. Было очевидно: в этом царстве Фиона была настоящей королевой.
– У вас никогда не бывает перерыва в работе? – сочувственно поинтересовался Джон.
– Ну, глупо было бы рассчитывать на это здесь, – пожала плечами Фиона, попивая белое вино. Джон заказал себе мартини. Но на самом деле ему было так хорошо рядом с этой женщиной, что не имело никакого значения, что налито в его бокал. Он видел, что Фионе нравится чувствовать себя в своей стихии, нравится сознавать, что все вокруг – ее верные рыцари или покорные рабы. Всем хотелось знать, что она думает по поводу показанных сегодня моделей. В конце концов Фионе пришлось пойти на откровенность и признаться, что коллекция ей понравилась.
– А что именно понравилось больше всего? – поинтересовался Джон.
– А что именно понравилось больше всего? – поинтересовался Джон.
– Ручная работа, детали, воображение, игра цвета. Раскрашенные юбки были просто великолепны. Этот человек – гений! Не знаю, в курсе ли вы, но в моделях от кутюр каждый стежок должен быть сделан вручную. Ни в одной вещи коллекции нет ни одного машинного стежка.
Все это звучало для Джона загадочно. Его прежние представления о женской моде не выдерживали никакой критики. Он твердо знал, пожалуй, лишь одно: черное кокетливое платьице – это элегантно. Но сегодня он чувствовал себя посвященным в тайны неведомого ему доселе мира. Мира, который был своим для Фионы Монаган. Женщины, которой он восхищался.
– Вам вообще интересна одежда? Мода? – спросила Фиона, когда они перекусили наскоро орешками и маленькими тарталетками. Все это время им не давали поговорить постоянно подходившее к столику люди. Они приветствовали Фиону, некоторые с интересом смотрели на Джона, но большинство игнорировали его.
– Мне нравятся хорошо одетые женщины. А то, что я увидел сегодня, так отличается от обыденной моды. – Фиона кивнула, и в этот момент кто‑то снова отвлек ее. – Вам не дают здесь покоя, – посетовал Джон, провожая глазами очередного редактора.
– Какой может быть покой в Париже на Неделе высокой моды?!
Правда заключалась в том что Фиону не оставляли в покое не только в Париже – ей не было покоя нигде, и этот ритм жизни вполне устраивал ее. Именно это наполняло ее жизнь, а не мужья и дети, как у большинства ее подруг. Ее мир все время менялся, единственными постоянными спутниками Фионы оставались ее работа, Эдриен и сэр Уинстон. Остальное – лишь декорации и актеры, которые уходили со сцены, отыграв свой эпизод. Она любила драмы, но на сцене, а не в жизни. И любила красивые декорации.
– Если честно, – призналась Фиона, – покой меня утомляет. Начинает не хватать шума и суеты.
– А как лее отпуск? – с интересом спросил Джон.
Он просто не мог представить себе Фиону, ничего не делающую, распростертую на пляже под палящим солнцем. И еще он не мог представить ее одну. Фиона сама была частью того хаоса, в котором существовала. Джон подозревал, что, продлись их отношения долго, это, возможно, начнет сводить его с ума. Но сейчас это восхищало и завораживало его, как и все в Фионе Монаган.
– Первую неделю я испытываю смутное беспокойство, – призналась Фиона в ответ на его вопрос. – А вторую неделю – смертельную скуку.
– Как насчет третьей недели?
– Возвращаюсь к работе, – рассмеялась Фиона.
– Так я и подумал. Значит, бесполезно приглашать вас провести месяц на необитаемом острове. Очень жаль!
– Однажды мне пришлось провести месяц на Таити. Это было после болезни, и мой доктор настаивал на пребывании в теплом климате. Я чуть не сошла с ума. Предпочитаю проводить отпуска в Париже, Лондоне или Нью‑Йорке.
– И в Сен‑Тропе? – напомнил Джон.
Фиона улыбнулась.
– Это совсем другой отдых. Много солнца, вода… Ничего общего с необитаемым островом. Там тоже жизнь бьет ключом.
Джон представил, как увлекательно было бы провести этот отпуск вместе с ней. Фиона была редкой птицей с ярким оперением, случайно залетевшей в его жизнь из того же мира, которому принадлежали наряды, увиденные им сегодня на показе. В ней не было ничего обыденного, ничего от женской покорности и кротости. Но Джону Андерсону она нравилась именно такой. Причем нравилась все сильнее и сильнее.
– Готовы к еще одной порции «Диор»? – спросила Фиона.
– Снова тигры, слоны и африканские воины?
Все это было весьма занимательно, но Джон вдруг почувствовал, что на сегодня с него достаточно экзотики.