— Грузовик здесь.
— По-твоему, она ушла пешком?
— Не знаю, что и думать. Может, она спряталась где-то в доме и ждет, пока гости разъедутся. — Заманчивая мысль. Может, Динни и вправду закрылась в чулане или залезла под кровать?
— Не-а, сетка валяется на земле, а в пыли следы от каблуков. Динни выскочила в окно, — заключил Кенни, выглянув наружу.
Броди с болью представил себе эту картину: Динни так отчаянно стремится сбежать от него, что прыгает из окна второго этажа в фате и свадебном платье.
— Эй, а разве ты не оставлял в загоне оседланного Рейнджера? — спросил Кенни.
Броди кивнул.
— Кажется, да.
— Не хочется тебя огорчать, но он исчез.
Еще одна потеря.
— Думаешь, она ускакала верхом? — предположил Броди.
— Ага.
— Что происходит? — На пороге появилась Пэтси Энн. — Гости волнуются. Где Динни?
— Ускакала, — печально сказал Броди.
Пэтси Энн нахмурилась и постучала по циферблату своих часов.
— Я разговаривала с ней пятнадцать минут назад. Где она может быть?
Броди повернулся к своей невестке.
— Как она себя вела? Что говорила?
— Она нервничала, как и все невесты. Я пыталась ее успокоить. Я сказала: что бы ни случилось, любовь того стоит.
Пэтси Энн взглянула на мужа любящими глазами. Кенни подошел к ней и обнял за талию.
— Я должен ее найти, — сказал Броди. — Если Динни ускакала верхом на Рейнджере, то, скорее всего, она еще на территории фермы. Вряд ли она рискнет показаться на дороге в город.
Броди уже почти спустился с лестницы, когда вспомнил о собравшихся в комнате гостях. Он глубоко вздохнул. Впрочем, сейчас не до грусти. Он должен найти Динни прежде, чем она исчезнет из его жизни навсегда. Сама мысль об этой потере приводила Броди в ужас.
Словно в тумане, Броди оглядел друзей и родственников. Энджел дремала, свернувшись калачиком в углу и посасывая большой палец. Бастер, уже развязавший галстук, переминался с ноги на ногу. Священник сидел и рассеянно перелистывал Библию. Работники фермы тупо уставились в пол.
Увидев Броди, гости начали шушукаться между собой. Но он не успел открыть рот и сказать им, чтобы расходились, когда передняя дверь распахнулась и на пороге возникла взъерошенная Матильда Дженнингс, потрясая зажатой в руке пачкой бумаг.
— Остановите венчание! — закричала бывшая домработница. — У меня есть доказательства, что невеста — обманщица!
* * *
Динни летела сломя голову.
Рейнджер мчался галопом по пересеченной местности, стуча копытами по камням, топча кактусы и перекати-поле. Динни низко пригнулась в седле, шлейф развевался сзади, как парус.
Все кончено.
Нежность, сочувствие, понимание, начавшиеся как часть ее игры, но вскоре переросшие в любовь, потеряны для нее навсегда. Она обманула Броди Трублада самым подлым образом. А потом, оказавшись трусихой, как и ее отец, усугубила свой грех, позволив Броди назначить свадьбу.
Мало того. Бросив Броди у алтаря, Динни унизила его перед друзьями и родственниками. Насколько честнее было бы отказать ему еще Четвертого июля и не портить самый счастливый день в его жизни.
Но она убеждала себя, что их любовь все преодолеет. Все, за исключением обмана…
Броди достоин женщины, которая любила бы его по-настоящему, бескорыстно, без всяких задних мыслей. А она в глубине души не знала наверняка, кого она любит: Броди-мужчину или Броди — владельца фермы «Ивовый ручей»…
Девушка все глубже и глубже погружалась в пучину отчаяния. Она глотала горькие слезы. Ее нос распух, а глаза покраснели от плача и бьющего в лицо ветра.
Динни не направляла коня к времянке, сердце само вело ее, чувствуя притяжение прошлого. Какая-то часть души все еще искала ответа, все еще надеялась узнать, что в действительности чувствовала Динна Рене Холлис, она же Динни Маккеллан.
Рейнджер, тяжело дыша, перешел на рысь и пересек ручей. Сгущались сумерки, и уже почти совсем стемнело к тому моменту, когда Динни въехала во двор.
Сердце ее разрывалось от страдания, она выскользнула из седла и направилась к маленькому убежищу. Здесь она сможет собраться с силами и заново оценить свою жизнь. Желание отомстить исчезло, «Ивовый ручей» потерян для нее навсегда, значит, нужно найти себе новую цель. Желательно, чтобы это была благородная цель, способная загладить прошлые ошибки.
Повозившись с дверной ручкой, Динни в конце концов открыла дверь и вошла внутрь. Ее глаза застилали слезы. Она зажгла свет и, моргая, обвела взглядом комнату.
Здесь уже не было жуткого беспорядка, как в тот день, когда они с Броди приехали сюда убираться. То недавнее воспоминание глубоко запало ей в душу.
Динни как сейчас видела перед собой Броди, такого красивого в своих ярко-красных узеньких плавках. Она восхищалась очертаниями его отлично сложенной фигуры, любовалась широкими плечами, вдыхала пряный запах.
— Броди. — Динни сглотнула и зажмурилась, желая избавиться от соблазнительного виденья. Сколько должно пройти времени, прежде чем она забудет вкус его губ, прикосновение его кожи, голос, низкий, глубокий и нежный?
Открыв глаза, она вяло прошлась по домику, замечая происшедшие в нем перемены. Спальня была идеально чистой и уютно обставленной. Всякие мелочи разложены по коробкам, содержание которых подписано. Книги. Ткани. Елочные украшения. Посуда. Холсты. Мамины личные вещи. Бумаги Рейфа.
Динни протянула руку к последней коробке и затаила дыхание, с удивлением заметив, что дрожит при мысли о том, что сможет порыться в личных бумагах человека, сыгравшего роковую роль в ее судьбе.
Не зная зачем, девушка взяла из стопки эту коробку и отнесла ее на кровать. Убрав с лица фату, она уселась на покрывало и сняла крышку.
Содержимое коробки пахло сигарами и виски. Динни поморщилась, и внезапно на нее навалилась тоска. У них с Броди было так много общего. У обоих отцы сбились с пути, оба боялись полностью довериться кому-то, для обоих так много значила земля — символ безопасности.
Динни перебирала бумаги. Счета от врачей, выписки из банка, пахнущая лавандой поздравительная открытка с надписью «С любовью, Мелинда». Динни продолжала копаться в коробке, не понимая, что она ищет.
Извещение из налоговой инспекции, датированное годом, когда Рейф выиграл ферму у Джила; блеклая фотография «Ивового ручья», сделанная со стороны дороги, и письмо, адресованное отцу, но не отправленное.
У девушки так сильно задрожали руки, что она уронила письмо на пол. Нагнувшись, она подняла запечатанный конверт и вскрыла его. Письмо было помечено датой за три недели до отцовского самоубийства.
К письму было приложено обязательство на двадцать пять тысяч долларов.
Динни растерянно смотрела на конверт. В последние месяцы своей жизни Рейф Трублад искал прощения. Но все же письмо он не отправил. Почему? Может услышал о самоубийстве ее отца и решил, что с долгом покончено?
На дне коробки лежала потрепанная колода игральных карт, стянутая резинкой, и Динни поняла, что это были те самые карты, с помощью которых Рейф украл у ее отца «Ивовый ручей».
В этот миг к ней вернулась вся ее былая ненависть, нахлынула жарким и яростным потоком. Девушка схватила карты и швырнула их об стену. Не удовольствовавшись этим, она разорвала письмо на мелкие кусочки и развеяла их по комнате.
Задыхаясь, она упала на кровать и выплакала весь свой гнев. Она оплакивала свое потерянное детство, отнятый дом, отца, который ушел от нее навсегда.
Но более всего она оплакивала потерю Броди.
Динни скрипнула зубами от мучительной боли и рванула подол подвенечного платья; раздался звук лопнувшей ткани, но ее это уже не волновало.
Как посмел Рейф Трублад все украсть у нее! Если бы он был жив, Динни задушила бы его голыми руками. Сколько еще жизней разрушил этот ужасный человек? Своей жены, ее отца, Броди. И ее жизнь тоже.