«Цена разумная», – размышлял он. Но как гарантировать сохранность денег? Найти посредника, которому он мог бы доверять. Это должен быть один из охранников. Охранник мог бы посмотреть кольцо. Он мог бы и передать деньги, если кольцо настоящее и вес камня правильный. Тогда туан Раджа сможет принести камень сюда, в деревню. Не нужно доверять охраннику. Кольцо – слишком большой куш, чтобы доверить его охраннику.
Мы могли бы состряпать историю – что это заем лагерю от китайца из Сингапура. Нет, это не пойдет – охранник должен будет посмотреть кольцо. Поэтому охранник должен быть полностью посвящен и будет рассчитывать на значительное вознаграждение.
Чен Сен повернулся к Кингу. От него не укрылось, что Кинг весь мокрый от пота. «Ага, – подумал он, – тебе очень нужно продать! Но, возможно, ты понимаешь, что и я очень хочу купить. Ты и я – единственные люди, которые могут провернуть это дело. Ни у одного торговца нет такого незапятнанного имени, как у тебя, и ни один из всех китайцев, которые имеют дело с лагерем, не может достать столько денег».
– Итак, туан Марлоу. У меня есть план, который, вероятно, удовлетворит и моего друга Раджу, и меня. Первое, мы договариваемся о цене. Предложенная цена слишком высокая, но в данный момент это неважно. Второе, мы договариваемся о посреднике – охраннике, которому мы оба могли бы доверять. Через десять дней я отдам половину денег охраннику. Охранник может посмотреть кольцо. Если оно действительно такое, как утверждает владелец, он может передать деньги моему другу Радже. Раджа принесет кольцо сюда. Я приведу специалиста, чтобы взвесить камень. После этого я плачу оставшуюся половину денег и забираю камень.
Кинг внимательно слушал то, что переводил ему Питер Марлоу.
– Скажите ему, я согласен с его планом. Но я должен получить полную стоимость. Владелец не отдаст кольцо, пока все деньги не будут у него в руках.
– Тогда скажите моему другу Радже, что я передам охраннику три четверти от договоренной цены. Это поможет ему договориться с владельцем.
Чен Сен чувствовал, что семьдесят пять процентов, несомненно, покроют ту сумму, которая выплачивается владельцу. Кинг просто выторговывает свою прибыль. Он, без сомнения, хороший бизнесмен и достоин вознаграждения в двадцать пять процентов!
Кинг оценивал последнее предложение. Оно давало ему большие возможности для маневра. Может быть, ему удастся сбить несколько баксов с цены, запрашиваемой владельцем, равной тысяче девятистам пятидесяти долларам. Да, пока все хорошо. Теперь перейдем к мясу.
– Скажите ему о'кей. Кого он предлагает в качестве посредника?
– Торусуми.
Кинг покачал головой. Он минуту подумал, потом обратился напрямую к Чен Сену.
– Как насчет Иммури?
– Передайте моему другу, что я предпочел бы другого. Может быть, Кимина?
Кинг присвистнул. Капрал как-никак! Он никогда не имел с ним дела. Слишком опасно. Должен быть кто-то, кого он знал.
– Шагата-сан?
Чен Сен кивнул в знак согласия. Это был именно тот человек, о котором он думал, но которого не хотел предлагать. Он хотел узнать, кого хочет иметь в посредниках Кинг. Это было последней проверкой его честности. Да, Шагата подходит. Не слишком сообразительный, но вполне подойдет. Он имел с ним дело раньше. Отлично.
– Теперь о цене, – начал Чен Сен. – Я предлагаю обсудить ее. За карат четыре тысячи поддельных долларов. Общая сумма шестнадцать тысяч. Четыре тысячи малайских долларов по обменному курсу пятнадцать к одному.
Кинг вежливо покачал головой, потом обратился к Питеру Марлоу.
– Скажите ему, что я не собираюсь заниматься глупой болтовней. Цена тридцать тысяч, пять в малайских долларах по цене восемь к одному, все мелкими банкнотами. Это моя окончательная цена.
– Вам следовало бы поторговаться чуть подольше, – сказал Питер Марлоу. – Как насчет того, чтобы предложить цену в тридцать три тысячи, тогда... Кинг отрицательно покачал головой.
– Нет. А когда будете переводить, найдите слово, соответствующее словам «глупая болтовня».
Питер Марлоу неохотно повернулся к Чен Сену.
– Мой друг говорит: он не собирается заниматься обменом любезностями, когда торгуется. Его последняя цена тридцать тысяч – пять тысяч в малайских долларах по курсу восемь к одному. Все в мелких купюрах.
К его удивлению, Чен Сен немедленно сказал:
– Я согласен! – потому что не хотел свалять дурака. Цена справедливая, и он почувствовал, что Кинг непреклонен. В любом деле приходит время, когда нужно говорить «да» или «нет». Раджа хороший торговец.
Они обменялись рукопожатием. Сутра улыбнулся и принес бутылку саке. Они пили за здоровье друг друга, пока бутылка не опустела. Потом уточнили детали.
Через десять дней Шагата должен подойти к хижине американцев, когда меняется ночная смена. У него будут деньги. Он посмотрит кольцо, а затем передаст деньги. Три дня спустя Кинг и Питер Марлоу встретятся с Чен Сеном в деревне. Если по какой-то причине Шагата не сможет в условленный день, он придет на следующий или через день. Равным образом и Кинг, если он не сможет устроить встречу в деревне в назначенное время, то придет на следующий день.
После обмена обычными любезностями, Чен Сен сказал, что ему надо идти, чтобы не пропустить прилив. Он вежливо поклонился, Сутра вышел с ним, проводить его до берега. Около лодки они затеяли вежливое препирательство по поводу продажи рыбы.
Кинг сиял.
– Отлично, Питер! Мы выиграли!
– Вы ужасны! Когда вы приказали, чтобы я прямо в лоб перевел ему ваши условия, ну, старина, я решил, что вы проиграли. У них так не принято.
– У меня было предчувствие. – Потом пережевывая мясо, добавил. – Вы в деле из расчета десять процентов, от прибыли, конечно. Но вам придется поработать за них, сукин вы сын.
– Как лошадь! Боже! Страшно подумать, сколько денег. Тридцать тысяч долларов составляет стопку банкнот высотой этак с фут.
– Больше, – сказал Кинг, заражаясь волнением.
– Боже, ну у вас и нервы. Все-таки, как же вы пришли к такой цене? Он согласился, ухватился за нее. Минутный разговор, а потом – бух, и вы богаты.
– Пришлось многое улаживать, прежде чем это стало реальной сделкой. Многое могло пойти не так. Сделка не считается сделкой, пока наличные не получены и не положены в банк.
– Вот я об этом никогда и не думал.
– Аксиома бизнеса. Нельзя положить разговор в банк. Только банкноты!
– Я все еще не могу прийти в себя. Мы не в лагере, в желудках еды больше, чем полагалось бы за много недель. А перспективы огромные. Вы чертовски гениальны.
– Подождем и посмотрим, Питер.
Кинг встал.
– Ждите здесь. Я вернусь через час или через два. Есть еще одно дело, о котором надо позаботиться. Если мы пробудем здесь еще пару часов, все будет нормально. Тогда попадем в лагерь как раз перед рассветом. Лучшее время. Охранники обычно дремлют в эти часы. Увидимся, – и исчез, спустившись по лестнице.
Неожиданно Питер Марлоу почувствовал себя одиноко и слегка испугался. Боже, во что он впутался? Что он делает? Что будет, если он опоздает? Что, если он не вернется? Что, если в деревне появятся япошки? Что, если меня бросили на произвол судьбы? Должен ли я идти разыскивать его? Если мы не вернемся к рассвету. Боже, сообщат о нашем отсутствии, и нам придется бежать. Куда? Может быть, Чен Сен поможет? Слишком опасно. Где он живет? Сумеем ли мы добраться до пристани и достать лодку? Может быть, связаться с партизанами, которые, по слухам, должны где-то действовать?
Держи себя в руках, Марлоу, проклятый трус! Ты ведешь себя как трехлетний ребенок!
Сдерживая беспокойство, он приготовился ждать. Потом вдруг вспомнил о конденсаторе для связанных контуров – триста микрофарад.
– Табе, туан, – улыбнулась Кассе, когда Кинг вошел в хижину.
– Табе, Кассе!
– Понравилась еда, правда?
Он покачал головой, притянул ее и обнял. Она встала на цыпочки, чтобы обхватить руками его шею, черные волосы водопадом спадали по спине.
– Давно не виделись, – сказала она, согретая его прикосновением.
– Давно, – ответил он. – Ты скучала?
– Угу, – рассмеялась она, передразнивая его произношение.
– Он уже пришел?
Она покачала головой.
– Нет, туан. Было опасно.
– Все опасно.
Они услышали шаги, и тут же на дверь упала тень. Дверь отворилась, и вошел низенький, смуглый китаец. На нем был саронг и индийские сандалии. Он улыбнулся, показав сломанные, испорченные зубы. За его спиной висел боевой паранг[17] в ножнах. Кинг заметил, что ножны хорошо смазаны. Такой паранг легко вытащить и отрезать голову человеку – вот так просто. За пояс у китайца был заткнут револьвер.
Кинг просил Кассе связаться с партизанами, действовавшими в Джохоре. И вот этот человек появился здесь. Как и многие, они были бандитами. Просто теперь воевали с японцами под знаменем коммунистов, снабжавших их оружием.
– Табе. Ты говоришь по-английски? – спросил Кинг, заставляя себя улыбнуться. Ему не понравился вид этого китайца.
– Почему ты хочешь говорить с нами?
– Думал, мы можем договориться.
Китаец плотоядно посмотрел на Кассе. Та вздрогнула.
– Уйди, Кассе, – приказал Кинг.
Она бесшумно ушла, скрывшись за занавеской в задней части дома.
Китаец проводил ее взглядом.
– Тебе везет, – сказал он Кингу. – Очень везет. Держу пари, эта женщина доставляет удовольствие двум или трем мужчинам за одну ночь. Разве не так?
– Вы хотите говорить о деле? Да или нет?
– Смотри, белый человек. Вдруг я скажу японцам, что ты здесь. Быть может, я скажу, что в деревне принимают военнопленных. Тогда они выбьют деревню.
– Если ты сделаешь это, смерть твоя будет долгой и мучительной.
Китаец заворчал, потом сел на корточки. Он угрожающе поправил паранг.
– Может быть, сейчас я займусь женщиной.
«Боже, – подумал Кинг, – я, кажется, ошибся».
– У меня есть для вас предложение. Если война внезапно кончится или японцам взбредет в голову истребить военнопленных, я хочу, чтобы вы держались поблизости. Я заплачу вам две тысячи американских долларов, когда буду в безопасности.
– Откуда мы узнаем, что японцы убивают пленных?
– Вы узнаете. Вам известно все, что здесь происходит.
– Откуда нам знать, что ты заплатишь?
– Заплатит американское правительство. Всем известно, что назначена награда.
– Две тысячи! Mahlu! Мы каждый день имеем по две тысячи. Берем банк. Легко.
Кинг пошел на уступку.
– Я уполномочен нашим старшим офицером дать гарантию, что вы получите две тысячи за голову каждого спасенного американца. Если начнут расстреливать.
– Я не понимаю.
– Если японцы начнут избавляться от нас – убивать нас. Если союзники высадятся здесь, японцы могут взбеситься. Или если союзники высадятся в Японии, тогда япошки здесь примут ответные меры. Если они это сделают, вы узнаете об этом, а я хочу, чтобы им помогли нам спастись.
– Сколько человек?
– Тридцать.
– Слишком много.
– Скольких вы можете спасти?
– Десять. Но цена будет пять тысяч за человека.
– Слишком много.
Китаец пожал плечами.
– Ладно. Договорились. Ты знаешь лагерь?
Китаец показал зубы в кривой ухмылке.
– Мы знаем.
– Наша хижина на востоке. Маленькая. Если нам придется бежать, мы прорвемся за проволоку в том месте. Вы из джунглей прикроете нас. Как мы узнаем, что вы находитесь на месте?
Китаец снова пожал плечами.
– Можете подать нам знак?
– Нет.
«Это сумасшествие, – сказал сам себе Кинг. – Мы не будем знать, когда нам надо бежать, а если это произойдет внезапно, невозможно будет известить. Может быть, они будут там, может быть, нет. Но, если они прикинут, что за каждого из нас им светит по пять тысяч, возможно, с этого времени они начнут следить за лагерем».
– Вы будете следить за лагерем?
– Может быть, командир скажет «да», а может, и «нет».
– Кто твой командир?
Китаец пожал плечами и оскалил зубы.
– Тогда договорились?
– Возможно. – Его глаза были враждебными. – Ты кончил?
– Да. – Кинг протянул руку. – Спасибо.
Китаец посмотрел на руку, глумливо усмехнулся и пошел к двери.
– Помни. Только десять. Остальных убьют!
Он ушел.
«Попытаться стоило, – успокоил себя Кинг. – Эти ублюдки наверняка найдут применение деньгам. А дядя Сэм заплатит. Почему бы и нет, черт возьми! За каким чертом мы тогда платим налоги?»
– Туан, – мрачно сказала Кассе, появившаяся в дверях. – Мне это не понравилось.
– Надо что-то делать. Если неожиданно начнется бойня, мы можем выбраться. – Он подмигнул ей. – Стоит попытаться. В любом случае – мы покойники. Ну и что, черт подери. Может быть, у нас будет путь к отступлению.
– Почему ты не торговался только за себя? Почему тебе не уйти с ним сейчас и не сбежать из лагеря?
– Ну, во-первых, в лагере безопаснее, чем с партизанами. Им нельзя доверять, пока в этом не будет жизненной необходимости. Во-вторых, ради одного человека они не пойдут на это. Вот почему я попросил его спасти тридцать человек. Но столковались только на десяти.
– Как ты выберешь этих людей?
– После того как выберусь я, любой может бежать по моему следу сам по себе.
– Быть может, твоему старшему офицеру не понравится число десять.
– Понравится, если он будет одним из этих счастливчиков.
– Ты думаешь, японцы убьют пленных?
– Возможно. Но давай забудем об этом, ладно?
– Забудем, – улыбнулась она. – Тебе жарко. Примешь душ?
– Да.
Кинг облился водой из бетонного колодца в дальнем углу хижины. Вода была холодной, дыхание перехватило, а тело стало гореть.
– Кассе!
Она появилась с полотенцем из-за занавески. Кассе любовалась им. Да, ее туан был прекрасным мужчиной. Сильный, красивый, такой приятный цвет кожи. «Мне повезло, что у меня такой мужчина. Но он такой громадный, а я такая маленькая. Он выше меня на две головы».
Тем не менее она знала, что доставляет ему удовольствие. Легко ублажать мужчину. Если ты женщина. И не стыдишься быть женщиной.
– Чему ты улыбаешься? – спросил он.
– Я просто подумала, туан, ты такой большой, а я такая маленькая, и все же, когда мы ложимся, разница ведь не такая уж и большая, правда?
Он хохотнул, шлепнул ее по заду и взял полотенце.
– Как насчет выпивки?
– Она готова, туан.
– Что еще готово?
Она рассмеялась, смеялись и рот, и глаза, – все лицо ликовало. Ее зубы были ослепительно белыми, глаза – темно-карими, а кожа гладкая и душистая.
– Кто знает, туан? – Потом вышла из комнаты.
«Теперь осталось заняться этой чертовкой, – думал Кинг, глядя ей вслед и энергично вытираясь. – Мне везет».
Встречу Кинга с Кассе устроил Сутра, когда Кинг впервые посетил деревню. Все было тщательно оговорено. Когда кончится война, он должен будет уплатить Кассе двадцать американских долларов за каждый визит к ней. Он немного сбил запрашиваемую цену – бизнес есть бизнес – но за двадцать долларов она была знатной покупкой.
– Ты уверена, что я заплачу? – спросил он ее.
– Не уверена. Не заплатишь, значит, не заплатишь: тогда я получу только удовольствие. Если же заплатишь, тогда получу и деньги, и удовольствие. – Она улыбнулась.
Он надел туземные сандалии, которые она оставила ему, потом шагнул за занавеску. Она ждала его.
* * *
Питер Марлоу наблюдал, как Сугра и Чен Сен стояли на берегу. Чен Сен поклонился, сел в лодку, и Сутра помог ему оттолкнуть ее в фосфоресцирующее море. Потом Сутра вернулся в хижину.
– Табе! – сказал Питер Марлоу.
– Хочешь еще поесть?
– Нет, благодарю тебя, туан Сутра.
«Честное слово, – подумал Питер Марлоу, – что-то случилось, если я способен отказаться от еды». Он наелся до отвала, нельзя давать себе волю. Видно, что деревня живет бедно, не следует переводить еду.