» В бюро тайной полиции немцы сочли, что такая работа, как вкладывание в новые конверты очищенных от грязи документов, уж слишком ответственна для поляков, поэтому: «Эту операцию выполняли немцы… Они (конверты — Ю.М.) оставались исключительно в распоряжении немецких властей».
Итак, посмотрим, что же немцы доверили делать полякам в Катыни? Прямо скажем, не очень много:
— не глядя вкладывать документы убитых в конверты в Катынском лесу;
— читать фамилии в паспортах;
— счищать грязь с документов деревянными лопаточками.
И вот, в результате этой многотрудной и интеллектуально напряженной работы, упомянутая часть польской Технической комиссии определила, что на останках погибших нет документов с датами после весны 1940 года и, следовательно, польские офицеры были убиты русскими. Да, есть чем гордиться краковскому университету, его ассистент без тени юмора гордо заявляет, что немцы им препятствий не чинили. Именно так. «Деятельность группы проходила под наблюдением немцев, но она работала, как подтверждает Водзиньский, без ограничений», — информирует нас профессор Мадайчик. Тут не знаешь, что делать с этими ассистентами и профессорами — плакать или смеяться? В чем немцы «не ограничивали» группу — в очищении грязи деревянными палочками? А что — эти «специалисты» за этим в Катынь и ехали?
Полагаю, что то, как немцы «не ограничивали» работу Технической комиссии Польского Красного Креста, является Доказательством N 10 версии Сталина.
35. Мы еще не приступили к рассмотрению косвенных доказательств, но сделаем исключение, уместное здесь. Надо думать, что техническая комиссия ПКК не сплошь состояла из Водзиньских и Скаржиньских. Нам ведь не показывают отчет или протокол всей Технической комиссии, со всеми подписями, а только отчеты ее двух членов. А весь отчет, надо думать, был не в пользу немцев, так как Польский Красный Крест, к его чести, даже в оккупированной Варшаве доводы этих членов Технической комиссии не признал фактически. Он взял у комиссии списки убитых, но ее выводы отверг и в свидетельствах о смерти офицеров, которые он выдавал родственникам, время смерти не было указано. Я должен это написать, а то уж больно мрачная картина у нас получается. Были в Польше и в то время честные и умные люди, не все они могли сделать, но что могли — делали.
36. Но продолжим рассмотрение действий бригады Геббельса. По данным подручных Сталина немцы в марте 1943 года накануне привоза в Катынский лес многочисленных комиссий и экскурсий либо вырыли и обыскали часть трупов, либо завезли трупы из других мест расстрела и уже их обыскали, захоронив в новых могилах, а старые могилы не трогали.
Об этом масса показаний у комиссии Бурденко. Но четыре профессора, к сожалению, эту тему тоже затронули, не стали от нее уклоняться. Поэтому мы не сможем воспользоваться показаниями подручных Сталина.
Четыре профессора в своей «Экспертизе» уверяют, что этого не могло быть, поскольку технически невозможно и поскольку в отчетах уже упоминавшихся двух членов ПКК навязчиво пишется, что трупы были «спрессованы». Имеется в виду, что если бы трупы выкапывали и снова закапывали, то они бы не лежали так плотно.
Рассмотрим, возможно ли это технически. По данным подручных Сталина, из смоленского лагеря N 126 в начале марта 1943 года были взяты на работы в Катынском лесу 500 человек наиболее крепких военнопленных. Возьмем эту цифру в основу расчета. Предположим, что трупы лежали по 5 один над другим (Геббельс говорил, что по 9-12) и над ними 1 метр земли. Тогда для извлечения одного трупа нужно извлечь не более 0,2 куб.м грунта, песчаного, как пишут все свидетели.
Если требовалось извлечь 5000 останков, то на 500 человек приходилось по 10 трупов весом около 700 кг и работа по отбрасыванию земли в объеме около 2 куб.м. Даже для немощных мужчин это не очень трудная работа на один день. Дней пять нужно было обыскать трупы, цель обыска ведь была проста — извлечь все документы с датами позже мая 1940 года. А потом еще день на закапывание останков и подготовку могил к раскрытию их комиссиями. Причем, забросав могилы землей на 30-50 см, можно было пустить в нее танк, чтобы он утрамбовал слой останков или утрамбовать ногами, заполнив могилу марширующими пленными, а потом уже досыпать земли. С точки зрения трудозатрат — это работа на неделю без сильного напряжения. Другое дело, что трудности могли быть с точки зрения организации труда — могло не хватать фронта работ для всех 500 человек. Но если трупы свозились с других мест, то эта работа сильно упрощалась. По логике, немцы должны были бы первым начать расстреливать тот лагерь, что расположен был в более глухом месте, не у самого Смоленска. И там наиболее вероятно нахождение личных документов у пленных. Потом наверняка немцы спохватились, что нельзя хоронить столь важные оперативные материалы. Но как бы то ни было, времени на любой вариант операции по выкапыванию, обыску и закапыванию останков хватало с лихвой, даже если начать эту работу только в апреле.
Автор привел этот эпизод, чтобы доказать, что сама эта операция с точки зрения техники и организации работ элементарна.
37. Что у бригады Геббельса может подтвердить, что немцы готовили захоронения и останки к показу?
Международную комиссию немцы привезли в Катынь 28 апреля, правда, Скаржиньский в своем отчете пишет, что Техническая комиссия ПКК в количестве трех человек приступила к работе 17 апреля. К работе комиссий могилы были нетронуты и закрыты, трупов на поверхности земли не было. Так нам пытается внушить бригада Геббельса.
А вот что пишет уже известный нам свидетель бригады Геббельса, бургомистр Смоленска Меньшагин: "17 апреля в конце рабочего дня ко мне пришел офицер немецкой пропаганды — зондерфюрер Шулле — и предложил поехать на следующий день, значит 18 апреля, на могилы на эти, чтобы лично убедиться, увидеть расстрелянных…
…Ну, когда доехали по Витебскому шоссе до столба с отметкой «15-й километр», свернули налево. Сразу ударил в нос трупный запах, хотя ехали мы по роще сосновой, и запах там всегда хороший, воздух чистый бывал. Немножко проехали и увидели эти могилы. В них русские военнопленные выгребали последние остатки вещей, которые остались. А по краям лежали трупы. Все были одеты в серые польские мундиры, в шапочки-конфедератки. У всех были руки завязаны за спиной. И все имели дырки в районе затылка. Были убиты выстрелами, одиночными выстрелами в затылок.
Отдельно лежали трупы двух генералов. Один Сморавиньский из Люблина и второй Богатеревич из Модлина, около них лежали их документы. Около трупов были разложены их письма. На письмах адрес был: Смоленская область, Козельск, почтовый ящик — ох, не то 12, не то 16, я сейчас забыл уже. Но на конвертах на всех был штемпель: Москва, Главный почтамт. Ну, число трупов было так около пяти — пяти с половиной тысяч".
Автор не знает, в каком году Меньшагин давал эти показания — Ю.Зоря говорит об этом туманно — после освобождения.