Малейшее размышление должно было бы показать ему, что твердые и жидкие элементы его тела и весь скрытый механизм последнего, по его мнению независимый от внешних причин, постоянно испытывают влияние этих причин и в противном случае были бы совершенно не способны действовать. Разве не ясно, что темперамент человека совершенно не зависит от него самого, его страсти являются необходимым следствием этого темперамента, а его желания и поступки определяются этими страстями и взглядами, принятыми им отнюдь не по собственной воле? Разве большее или меньшее количество или степень разгоряченности его крови, большая или меньшая степень напряжения его нервов и мышц, его постоянные и преходящие наклонности не определяют в каждый момент его мысли, желания и тревоги, его видимые и скрытые движения? Разве состояние, в котором он находится, не зависит необходимым образом от той или иной модификации окружающего его воздуха, от качества принимаемой им пищи, от происходящих в нем самом скрытых сочетаний, которые сохраняют порядок в его организме или вносят в него беспорядок? Одним словом, все должно было бы убедить человека в том, что в каждое мгновение своей жизни он является пассивным орудием необходимости.
В мире, где все взаимосвязано и все причины сцеплены между собой, не может быть независимой и изолированной энергии, или силы. Таким образом, вечно деятельная природа указывает человеку каждую точку линии, которую он должен описать; природа вырабатывает и комбинирует элементы, из которых он должен быть составлен; природа дает человеку его существо, его устремление, его особый способ действия; природа развивает его, растит, сохраняет известное время, в течение которого он должен выполнить свою задачу; природа помещает на его пути предметы и события, которые действуют на него то благоприятным, то гибельным образом. Природа же, наделив человека сознанием, дает ему возможность выбирать полезные для него предметы и принимать наиболее пригодные для самосохранения меры; по завершении же человеком своего жизненного поприща природа приводит его к гибели, заставляя тем самым подчиниться всеобщему, постоянному и не терпящему исключений закону. Так движение порождает человека, некоторое время поддерживает его и наконец разрушает, заставляя вернуться в лоно природы, которая вскоре воспроизведет его распыленным на бесчисленное множество новых форм, различные стадии существования которых будут пройдены каждой из его частей с той же необходимостью, с какой их бывшее целое некогда прошло стадии своей жизни.
Существа человеческого рода, как и все прочие существа, способны к двоякого рода движениям: одни из них массовые, и при их осуществлении тело в целом или некоторые его части видимым образом меняют местоположение, другие - внутренние, скрытые, из которых некоторые воспринимаются нами, между тем как другие происходят без нашего ведома и дают знать о себе лишь посредством производимых ими внешних действий. В очень сложной машине, созданной путем сочетания огромного количества веществ, отличающихся разнообразием свойств, пропорций, способов действия, движения по необходимости становятся очень сложными, а потому их медленность или быстрота часто делают их недоступными наблюдениям того, в ком они совершаются.
Поэтому не будем поражаться, что человек встретил столько препятствий, когда захотел познать свое существо и свой способ действия, и что он придумал такие странные гипотезы для объяснения скрытого механизма своего тела, действующего, как ему казалось, столь отличным от способа движения других тел природы способом. Человек ясно видел, что его тело и различные части последнего действуют известным образом, но часто не мог усмотреть, что побуждает их к действию.
Поэтому он пришел к убеждению, что имеет внутри себя какой-то отличный от своей телесной машины движущий принцип, который скрытым образом дает импульс пружинам этой машины, движется в силу собственной энергии и действует согласно законам, совершенно отличным от законов, управляющих движениями всех других тел и существ. Человек сознавал, что в нем существуют некоторые внутренние движения, которые время от времени дают себя чувствовать. Но как мог он объяснить то, что эти невидимые движения часто могут произвести самые поразительные действия? Чем мог он объяснить то, что какая-нибудь случайно мелькнувшая идея, какой-нибудь незаметный акт мысли часто могут потрясти его и внести беспорядок во все его существо? Одним словом, человек вообразил, что в нем имеется некая отличная от него самого и одаренная тайной силой субстанция, и приписал ей свойства, совершенно отличные от свойств действующих на его органы видимых причин и от свойств самих этих органов. Он не обратил внимания на то, что понять или объяснить несложные причины, благодаря которым падает камень или движется его рука, может быть, не менее трудно, чем постигнуть причину того внутреннего движения, результатом которого являются мысль и воля. Так недостаточно размышлявший над природой человек стал рассматривать ее с неверной точки зрения за не заметил сходства и соответствия между движениями этого мнимого двигателя и движениями своего тела или его материальных органов. Поэтому он стал считать себя не только особым, но и совершенно отличным от других частей природы существом, обладающим более простой сущностью и не имеющим ничего общего со всем тем, что он наблюдал. "Следовало бы,- говорит один анонимный автор,- определить жизнь, прежде чем размышлять над душой. Но я считаю это невозможным, так как в природе существуют столь элементарные вещи, что воображение не может ни разделить их, ни свести к чему-либо более простому: таковы жизнь, белизна, свет, которые можно определить только посредством их действий". "Dissertations mкlйes", p. 252. Жизнь есть совокупность движений, свойственных организованному существу, а движение может быть лишь свойством материи.
Отсюда последовательно возникли понятия духовности, имматериальности, бессмертия и все неопределенные слова, мало-помалу придуманные мастерами умозрительных тонкостей для обозначения атрибутов неизвестной субстанции, которую человек, как ему казалось, заключает в самом себе в качестве скрытого источника своих видимых движений. Венцом всех рискованных гипотез насчет этой движущей силы явилось предположение, что она в отличие от всех других существ и служащего ей оболочкой тела не подвергается распаду, что ее совершенная простота не дает ей разложиться или изменить свою форму,одним словом, что по своей сущности она недоступна тем переменам, которым подвержено человеческое тело, равно как и все сложные существа природы.
Так человек удвоился. Он стал рассматривать себя как некоторое целое, получившееся путем какого-то непостижимого соединения двух различных сущностей, не имеющих между собой ничего общего. Он различил в себе две субстанции: одна из них, явно подверженная влияниям грубых предметов и составленная из грубых инертных веществ, была названа телом; другую признали простой, более чистой по своей сущности, действующей самостоятельно и сообщающей движения телу, с которым она чудесным образом соединена; ее назвали душой, или духом. Функции первой были названы физическими, телесными, материальными; функции последней - духовными и интеллектуальными. Человек, рассматриваемый как носитель телесных функций, был назван физическим человеком, а рассматриваемый как носитель духовных функций - человеком духовным.