И мой бизнес катился под гору так быстро, что, можно сказать, съехал к подножию! И тут появляешься ты, со своими собаками и птицами, и дело вновь оживает! И, как ты бы выразился, буйно растет. Если это не воля Божья, что же тогда?
— Да, дела у нас идут хорошо, сэр, — подтвердил Уильям.
Абель кивнул.
— Я сказал Господу, как я благодарен ему. Теперь я говорю об этом тебе. Вчера я составил завещание. Мое дело и все, что есть у меня в банке, я оставляю тебе. Эбби и так достаточно обеспечена, она не будет возражать. Хоть Мэтью Солт и повесил ей на шею на веки вечные эту обузу, Эмили Солт, он все же хоть немного искупил свою вину, оставив Эбби хорошее состояние. Да, Мэтью был состоятельным человеком, и община сильно горевала, когда он умер. Он ведь был архитектором и построил им их Эбенезер за минимальную цену. Мы никогда не могли найти общий язык — Мэтью был слишком уверен в собственной правоте, но он все равно был хорошим братом и хорошим мужем, и оставил Эбби немалые средства. Но я думаю, никаких денег не хватит, чтобы заставить человека жить с Эмили Солт!
— Вы правы, сэр.
— Я бы точно не смог, — продолжал Абель Таттлкомб. В его глазах промелькнула лукавая искорка. — Когда умер ла моя бедная жена, тут начались всякие разговоры насчет того, чтобы Эбби переехала ко мне содержать дом. Но я не мог этого допустить — это означало бы, что вместе с ней приедет и Эмили. И я без обиняков заявил об этом. «Бог дал, Бог и взял», — сказал я. Но Эмили Солт он мне не давал, и нельзя навязать мне ее против его воли. Уж не будем говорить о том, что она считает, будто мужчина — это существо, которое нельзя спускать с короткого поводка! В самой ее внешности есть что-то, от чего меня тошнит. Я не понимаю, как же Эбби терпела ее все эти годы. Но она ухитрилась все выдержать, и это, без сомнения, ей зачтется. Эбби хорошая женщина и, как я сказал, она согласна с моим решением.
Уильям был потрясен. Его переполняло чувство благодарности и смущения. Он почти бессознательно говорил что-то и закончил словами:
— Надеюсь, вы проживете до ста лет, сэр!
— Это Господь решит, Уильям. Я уже прожил трижды по двадцать и еще десять лет…
— Как Моисей и Авраам. А Мафусаил и прочие? Они жили почти целую вечность, так ведь?
— Это решит Господь. Я думал, он призовет меня в этот раз, но, кажется, я ошибся.
Уильям считал, что Господь не отвечает за дорожные происшествия, но не рискнул бы сейчас говорить об этом.
— Знаете, вы должны быть очень осторожны на улице, особенно вечером. Вы едва избежали смерти.
Абель повернул лежащую на подушке голову.
— Меня намеренно кто-то сбил.
Что-то в его тоне, в торжественном выражении лица заставило Уильяма возразить:
— Вы сошли с тротуара и попали под автомобиль.
— Меня сбили нарочно, — повторил Абель. — Я не могу избавиться от этой мысли. Врач может доказывать что угодно, и пусть Эбби его поддерживает, но я тебе говорю: это не было случайностью. Пред сном я выхожу глотнуть воздуха и прогуливаюсь от боковой двери до дороги. В свете фонарей было заметно, что тротуар мокрый, поэтому я просто дошел до обочины, намереваясь сразу же вернуться. Воздух был очень мягкий, но влажный, моросил дождь. Я оставил дверь открытой, подошел к дороге и остановился. Ко мне на большой скорости приближалась машина. И в ту минуту, когда она была почти передо мной, кто-то толкнул меня в спину, и я упал под автомобиль. Память вернулась ко мне уже в больнице. С тех пор как я оказался здесь, прошел уже месяц и две недели, и ты — первый, кто прислушался к моим словам. «Кому могло понадобиться задавить тебя?» — говорят они. Я отвечаю, что не знаю и не мое это дело. В мире столько злобы, что и не перечтешь. У злых людей всегда злые мысли. А чем же виноват праведник? Меня нарочно толкнули.
У Уильяма родилась идея, как можно изменить тему разговора.
Он сказал:
— Я присылал вам записку от миссис Солт по поводу новой помощницы в магазине.
Взгляд голубых глаз стал острее.
— Как она справляется? Я забыл ее имя.
— Мисс Эверзли. У нее хорошо получается. Но я поручил ей раскрашивать животных — она придает нужное выражение их глазам. Я придумал новое существо — Утку-Растяпу. Расходятся, как горячие пирожки. Но нам не удается делать их достаточно быстро, хотя четыре человека освобождены от других обязанностей ради этой работы. Поэтому мисс Эверзли действительно была мне очень нужна. Мисс Коул утверждает, что может управиться в магазине в одиночку, но на самом деле там нужна помощь.
Абель нахмурился.
— Меня не будет еще по крайней мере две недели — мне нельзя переутомляться. Может, я и тогда не вернусь на работу. Если вам необходим помощник, найдите его, но я не собираюсь нанимать никого, кроме приличной молодой женщины. Раньше я говаривал: «Нанимаю только благочестивых», — но теперь я этого уже не требую. Подойдет и просто респектабельная, хорошо воспитанная девушка. Надеюсь, эта мисс Эверзли именно такая.
Кэтрин Эверзли возникла в воображении Уильяма-, возникла и засияла. С ее появлением в комнатах, казалось, становилось светлее. Так же озарила она и душу Уильяма. Он как бы со стороны услышал свои заверения, что мисс Эверзли скромна и хорошо воспитана. Это прозвучало как отрывок из незнакомой книги: о Кэтрин невозможно было говорить в таких выражениях. Самыми подходящими для нее были слова «любимая», «возлюбленная», «полная любви», а не «респектабельная» и «девушка с хорошим воспитанием». Говорить о ней так — будто рисовать райскую птицу серой краской.
Уильям вздохнул с облегчением, когда мистер Таттлкомб вернулся к теме завещания.
— Как я уже сказал, я немножко поразмышлял, лежа здесь. Мне пришло в голову, что теперь у тебя есть уверенность в завтрашнем дне и ты мог бы остепениться, подумать о семье. Сколько тебе исполнится?
— Уильяму Смиту будет двадцать девять. А мне — не знаю.
Мистер Таттлкомб помрачнел.
— Ладно, ладно, — проговорил он, — хватит об этом. Ты достаточно взрослый, чтобы жениться, и будет хорошо, если ты всерьез подумаешь об этом.
Уильям, разглядывая узор на ковре, ответил — отчасти Абелю, отчасти самому себе:
— Это довольно сложно, если не помнишь, кто ты на самом деле. Девушка имеет право знать, за кого выходит замуж.
Абель стукнул по матрасу кулаком.
— Она выйдет замуж за Уильяма Смита, порядочного человека с обеспеченным будущим, и он будет для нее прекрасным мужем. Каждая женщина была бы счастлива в таком браке!
Уильям поднял глаза.
— А если я был обручен или даже женат — об этом вы подумали, мистер Таттлкомб?
Абель побагровел и снова ударил по кровати.
— Уильям Смит не был женат, и ты не женат! Только не говори, что об этом можно забыть! Надеюсь, ты не лукавишь, впрочем я слишком хорошего мнения о тебе, чтобы допустить такое! Теперь ты меня послушай! Я много думал, и мне кажется, все очень просто. Если ты и в самом деле Уильям Смит не только по имени, ты просто один из тех, кто покинул дом молодым и вернулся обновленным, став лучше, чем был, но чувствуя, что отныне он — чужой в этом мире. По-моему, именно так случилось с тобой. У тебя нет близких родственников и друзей, а соседи не узнают тебя, потому что ты слегка изменился — и это естественно! А ты их не помнишь из-за потери памяти. Думаю, все так и есть, и нет здесь никакой тайны. Но просто чтобы учесть все варианты, допустим, будто ты — не Уильям Смит. Я уверен, что на это была воля Божья. Он забирает одного и дает другого. Если он нашел тебя где-то и вернул в мир под именем Уильяма Смита, у него была собственная цель, и не нам с тобой ей противиться.
Уильям был не в силах спорить с этим.