— Нет. — Ребекка с грохотом отодвинула стул и поднялась с такой стремительностью, что Мелроуз вздрогнул.
— Вы ничего не понимаете. Знаете ли вы, какую важность представлял этот манускрипт, если лорд Рутвен спрятал его в склепе?
Мелроуз не ответил.
— Томас Мур был другом поэта, великого поэта. Возможно, даже вы, мистер Мелроуз, слышали о лорде Байроне?
— Да, — мягко ответил Мелроуз, подперев голову руками. — Я слышал о лорде Байроне.
— Когда Байрон написал свои мемуары, он передал их Томасу Муру. А когда известие о смерти Байрона дошло до его друзей, они уговорили Мура уничтожить мемуары. Лист за листом мемуары были разорваны в клочья и преданы огню издателем Байрона. От них ничего не осталось. — Ребекка откинула волосы назад, пытаясь успокоить себя. — Байрон был великим поэтом. Уничтожение его мемуаров — это большое преступление.
Адвокат пристально смотрел на нее. Теперь он понял, зачем ей нужны ключи. Он уже и раньше слышал подобные аргументы. Все эти годы он не мог забыть ту женщину, которая их ему приводила, женщину такую же обаятельную, как и эта девушка перед ним.
Она все продолжала говорить ему:
— Мистер Мелроуз, пожалуйста, понимаете ли вы, о чем я говорю? Он облизал губы.
— А вы? — ответил он. Ребекка нахмурилась.
— Послушайте, — тихо прошептала она, — известно, что у Томаса Мура была привычка копировать все Документы, которые он получал. Только один экземпляр мемуаров был сожжен. Все хотят знать, не мог ли Мур сделать копию. И теперь здесь, — Ребекка показала на письмо, — у нас есть письменное подтверждение Мура о загадочном манускрипте, который, как он говорит, был спрятан в «месте захоронения». Мистер Мелроуз, пожалуйста, теперь-то вы понимаете? Мы сейчас говорим о мемуарах Байрона. Я должна получить ключи от часовни святого Иуды.
Хлынувший дождь застучал по окнам. Мелроуз устало поднялся, закрыл щеколду, словно в бессознательном желании отгородиться от наступившей ночи, и, все еще молча, прислонился лбом к оконному стеклу, уставившись в темноту улицы.
— Нет, я не могу дать вам ключи. В комнате воцарилась тишина, прерываемая только завыванием ветра.
— Вы должны, — категорично заявила Ребекка — Вы ведь видели письма.
— Да. Я видел их. — Мелроуз повернулся.
Зрачки у Ребекки были узкие, как у кошки. Ее волосы, казалось, искрились при свете лампы. «Господи, — подумал он, — как она похожа на ту женщину». Было что-то странное во всем этом. Воспоминания тех лет…
— Мисс Карвилл, — он попытался объяснить, — я говорю так не оттого, что я вам не доверяю. Наоборот…
Он остановился, но Ребекка продолжала молчать. Адвоката мучил вопрос, как он сможет объяснить все себе. Его всегда тяготили собственные подозрения, и он знал, что, когда он выскажет их, они будут звучать неправдоподобно, фантастически. Поэтому он всегда держал их при себе и старался забыть. «Черт бы побрал эту девушку, — подумал он опять, — черт бы побрал ее!»
— А что, мемуары лорда Байрона, — пробормотал он наконец, — они были сожжены его друзьями?
— Да, — холодно ответила Ребекка. — Его старым другом по путешествиям, его имя Хобхауз.
— А не кажется ли вам, что этот Хобхауз, вероятно, знал, что делал?
Ребекка холодно улыбнулась.
— Как вы можете спрашивать меня об этом?
— Потому что я хочу знать, какая тайна была заключена в этих мемуарах. Она должна была быть настолько ужасна, что даже близкие друзья лорда Байрона посчитали за благо уничтожить все записи.
Она должна была быть настолько ужасна, что даже близкие друзья лорда Байрона посчитали за благо уничтожить все записи.
— Не все, мистер Мелроуз.
— Нет? — Он помолчал. — Да, возможно, не все. Итак… Я взволнован.
К его удивлению, Ребекка не улыбнулась в ответ. Вместо этого она наклонилась через стол и взяла его за руку.
— Вы чем-то взволнованы, мистер Мелроуз? Ответьте мне… Лорд Байрон умер почти два века назад. Что же вас так взволновало?
— Мисс Карвилл… — Он запнулся, поморщившись, и выдернул руку. — Мисс Карвилл… — Он махнул рукой. — Забудьте обо всем, что я здесь говорил. Пожалуйста, послушайте меня. Ситуация такова. Я официально уполномочен хранить ключи. Это все, что я должен делать. Может показаться странным, что церковь закрыта для посетителей, но это тем не менее так. Право на вход в часовню имеют наследники Рутвенов, он сам и прямые потомки первого лорда Рутвена. Только для них я храню эти ключи, так же как и мои предшественники по фирме вот уже почти двести лет, подобно мне, хранили их. Насколько мне известно, в церкви никогда не проходили службы и она никогда не была открыта. Я мог бы, полагаю, доложить о вас нынешнему лорду Рутвену, но я должен быть с вами откровенным, мисс Карвилл: я этого никогда не сделаю.
Ребекка в удивлении подняла бровь.
— Почему?
Мелроуз смотрел на нее.
— Существует много причин для этого. Самая простая состоит в том, что лорд Рутвен не ответит мне.
— Вот как! Так существует ли он на самом деле? Мелроуз нахмурился.
— Почему вы спрашиваете меня об этом? Ребекка пожала плечами.
— Я пыталась увидеть его, перед тем как прийти к вам. То, что я сижу сейчас перед вами, демонстрирует, что я в этом не преуспела.
— Я полагаю, он редко бывает в своем лондонском особняке. Но поверьте, мисс Карвилл, он существует.
— Вы встречались с ним?
Мелроуз кивнул.
— Да. — Он помолчал. — Однажды.
— И больше никогда?
— Одного раза было достаточно.
— Когда?
— Это не имеет значения.
Ребекка молча кивнула. Мелроуз изучал ее лицо. Оно снова казалось холодным и бесстрастным, только глубоко в глазах притаился огонь. Он откинулся на стуле.
— Это было двадцать лет назад, почти в этот же самый день, — сказал он. — Я помню это как сейчас. Ребекка подалась вперед.
— Продолжайте.
— Мне не следовало говорить вам это. Клиент имеет право на конфиденциальность.
Ребекка усмехнулась. Он знал, что она поняла, как ему хочется все рассказать. Он откашлялся.
— Я тогда только что стал компаньоном фирмы, — продолжал он. — Дело о наследстве Рутвенов было одним из первых моих дел. Лорд Рутвен позвонил мне. Он хотел поговорить со мной. Он настоял на том, чтобы мы встретились на Фейрфакс-стрит. Он был богатым и уважаемым клиентом. Я, естественно, пришел.
— И?
Мелроуз снова остановился.
— Это было очень странное чувство, — произнес он наконец. — Я не впечатлительный человек, мисс Кар-вилл. Я всегда стараюсь быть объективным, но пребывание в его доме наполнило меня… ну, как бы вам это сказать… каким-то необыкновенным, осязаемым чувством тревоги. Вероятно, это звучит странно? Да, конечно. Но я не мог с этим ничего поделать. На протяжении моего визита лорд Рутвен показал мне часовню святого Иуды. И опять меня охватило почти физическое чувство страха, схватившее меня за горло, парализовавшее меня. Итак, как видите, мисс Карвилл, для вашего же собственного спокойствия, я хотел бы, чтобы вы не ходили туда… Да… Для вашего собственного спокойствия.