Но уже много лет он так не напивался. По сути дела, ни разу со времени окончания колледжа.
И потом — вести машину в таком состоянии, остановиться на обочине дороги, заснуть и не помнить, как там оказался?
Майкл сердился на Джиллиан почти так же сильно, как она на него, но подоплекой его гнева было в основном чувство вины и ужас при мысли о том, что могло с ними случиться. Быть разбуженными копами, барабанящими в окна машины, хоть и унизительно, но представлялось чепухой по сравнению с наихудшим сценарием, который снова и снова прокручивался в его мозгу, когда они в то утро оказались дома.
Не то чтобы его волновала мысль о собственной смерти. Нет, самым страшным было бы, если бы Джиллиан убили, а он бы выжил, чтобы это увидеть.
Майкл плотно сжал глаза и прерывисто вздохнул. И только успокоившись, забил следующий гвоздь.
В его сознании мелькали тревожащие образы. Последнее, что он помнил — четко помнил, — то, как стал засыпать за рулем. Но были и другие воспоминания.
«Попробуй найди меня».
Другие картинки в голове. Маленькая белокурая девочка с сиянием вокруг головы. Старый дом на холме — темный и заброшенный. Ночной кошмар. Скорее всего. Как иначе объяснить это чувство тревоги, когда по спине ползет холодок? Даже сейчас он представлял, как посреди этого ночного кошмара стоит на незнакомой кухне. Ему смутно припомнился хор тоненьких голосов, распевающих детские песенки.
«Раз, два, закатай рукава».
И еще что-то… какой-то чудной, обманчивый свет, напугавший его во сне.
«Какие-то глюки. Чертовы глюки». Рукав его мушкетерского костюма разорван, а на лице саднят несколько мелких порезов. Пустячные неприятности, которые Джиллиан даже не заметила. Конечно, не заметила. Она не захочет на тебя и смотреть.
«Какие-то чертовы глюки», — снова подумал он. Майкл был уверен, что дело именно в этом. Кто-то подмешал в его пиво какую-то дрянь. Какое еще объяснение можно найти? Может, и был какой-то дом, и девочка была, и он пытался потом вести машину, но не смог доехать до дому. Если так, то им обоим повезло, что у него хватило ума съехать с дороги и остановиться на ночь. Но Майкл не был готов говорить об этом с Джиллиан. Не теперь, когда между ними возникло такое непонимание. У него засосало под ложечкой, когда он вспомнил, как они этим утром ехали домой. Она сидела рядом с ним, скрестив руки, и с безучастным выражением смотрела на проносящиеся за окном наполовину облетевшие деревья.
Сейчас, в подвале, Майкл приладил на место подпорки размером два на четыре и, вытащив изо рта гвоздь, забил его в дерево четырьмя сильными ударами молотка. Пятый удар был явно лишним, отпечатавшись на дереве в виде замысловатого полумесяца.
В мозгу Майкла эхом отзывались последние слова, произнесенные Джиллиан утром, как раз когда они въезжали на аллею, ведущую к дому.
— Не могу поверить, что ты допустил такое., Майкл небрежно припарковал машину и, не глядя на жену, ответил:
— Ты тоже не была образцом трезвости. Мне пришлось нести тебя к машине на руках.
Он услыхал, как она вполголоса выругалась, и понял, что творится у нее в голове. Она наверняка осудила бы такое поведение на публике. Ее ужасала сама мысль о том, что она совершила подобное, что ее могли видеть другие люди.
Он, конечно же, преувеличивал. Ему, разумеется, пришлось поддерживать ее на пути к автомобилю, но он не нес ее на руках. Однако в тот момент Майкл был уязвлен гневом и досадой жены, поэтому не торопился облегчить ее муки.
Теперь же, вспоминая свою оплошность, он испытал укол совести, но не был готов исправить ошибку. Пока нет.
Майкл и Джиллиан были вполне счастливы. Они нашли друг в друге любовь, терпимость и хороший нрав.
Когда они ссорились — как все пары, — их споры обычно происходили из-за проблем с деньгами или разногласий по поводу близких. У Майкла была только мать и старший брат, оба жили на Кейп-Коде. Большое итальянское семейство Джиллиан было разбросано по полудюжине больших и малых городов северного побережья. И, конечно же, многое они делали по-разному. Разное отношение к праздникам и семейным традициям, разные надежды, с ними связанные, — масса мелких социальных расхождений. Требуется время, чтобы супруги приноровились друг к другу. Но даже эти трудности были незначительными. Можно было по пальцам пересчитать затяжные ссоры за те восемь лет, что прошли со времени их знакомства.
Эта ссора словно кипела на медленном огне.
Майкл отступил от стены и посмотрел на свою работу, покачивая зажатым в руке молотком. Осталось только сделать каркас для маленькой кладовки, которую он решил добавить. Джиллиан всегда хотела иметь побольше места для хранения на кухне, и если они доделают подвал, то имеет смысл использовать дополнительную кладовку.
В животе у него вдруг заурчало, и Майкл нахмурился, почувствовав во рту горький вкус.
— Черт, — прошептал он.
Ноги у него обмякли, и он соскользнул на холодный пол, звякнув молотком по бетону. Попробуй найди меня.
— Какого дьявола? — громко произнес он. Словно в ответ наверху, на лестничной площадке, открылась дверь. С того места, где он сидел, Джиллиан ему не была видна, но он ощущал ее присутствие.
— Майкл?
— Да?
Он постарался, чтобы голос прозвучал ровно и бесстрастно, совсем как у нее. Словно идешь по заминированному полю в надежде добраться до другого края, где тебя ждет мир и спокойствие.
— Мне надо съездить в химчистку и в книжный магазин — взять книгу, которую будут читать в клубе в следующем месяце. Думаю, заодно верну маскарадные костюмы. Я их приготовила, но не смогла найти твою шляпу.
— Она не в машине?
— Не знаю, — последовал ледяной ответ. — Разве?
У него напряглись мышцы спины. С большим усилием он сдержался, ничего не сказав. Единственное, что он мог сделать, — это надеяться, что вспомнит что-то еще из событий прошлой ночи, и ждать, когда пройдет это ожесточение и непонимание между ними с Джиллиан.
Майкл со вздохом поднялся на ноги и заспешил вверх по ступеням. Едва увидев, что он входит, Джиллиан удалилась на кухню и занялась разгрузкой посудомоечной машины. Он помедлил, долгим взглядом уставившись ей в спину. Если бы он мог протянуть руку и дотронуться до ее плеча, приласкать, то, возможно, удалось бы разрешить недоразумение. Но он пока был не в состоянии это сделать: собственный гнев еще не угас. Не важно, на кого сердился Майкл — на Джиллиан или на себя. Чтобы остыть, требовалось время. Совсем скоро один из них сделает шаг к примирению.
«Прости меня», — мысленно произнес он. Ему хотелось бы общаться с Джиллиан в мыслях, чтобы она почувствовала то же, что и он, и тогда она, возможно, сумеет лучше него во всем разобраться.
Выйдя через кухонную дверь, Майкл оказался в гараже. Как только найдет шляпу, он войдет в кухню и обнимет стоящую у раковины жену. И поцелует ее в затылок. Сначала она вся сожмется, сопротивляясь. Майкл почти воочию видел это в своем воображении. А потом он станет шептать ей на ухо, как ему жаль, что так вышло, как он ее любит. Он скажет ей правду — что помог ей добраться до машины, но не нес на руках, и это ее успокоит. И, в конце концов, он может поделиться с ней своими страхами по поводу того, что его кто-то опоил, и рассказать о видениях, терзающих его каждый раз, как он закрывает глаза, пусть даже на мгновение.
И тот приснившийся ему сон. Ночной кошмар.
Они никогда не запирали стоящую в гараже машину. Не такая была округа, чтобы запирать. И не такой городок. Здесь, в Мерримак-Вэлли, пожалуй, оставались еще люди, не запирающие на ключ входную дверь.