Кровавые кости - Лорел Кей Гамильтон 29 стр.


Гостиная продолжала пастельные мотивы с преобладанием голубого. Бет Сент-Джон сварила кофе и зафрахтовала Ларри, чтобы отнес его наверх. Думаю, она не

хотела снова видеть тело. Нельзя сказать, чтобы я ее не понимала. Я видала куда более кровавые убийства, куда более, но каждая смерть имеет свои неприятные

особенности. Что-то было очень жалкое в зрелище Элли Квинленд, лежащей на розовых простынях; а я ведь ее не знала. Бет Сент-Джон знала. И ей было труднее.

Семья сидела, обнявшись, на белом диване. Мужчина был широким - не толстым, а квадратным, как полузащитник. Черные волосы, красиво тронутые сединой у

висков. Лицо румяное - не загорелое, а именно румяное, но все равно смуглое. Он был одет в белую рубашку, расстегнутую на шее, но с безупречными манжетами.

Лицо у него было зажатым, неподвижным, как маска, будто под ним происходило что-то совсем другое. Он казался спокойным и собранным, но по дрожанию кожи было

видно, каких усилий ему это стоит. В темных глазах сверкали искры гнева.

Он обнимал жену за плечи. Она прислонилась к нему, тихо плача, закрыв глаза будто так ей было лучше. Тушь поплыла по щекам, оставив длинные радужные

потеки, как бензин на воде. Черные короткие волосы уложены в прическу, которая, казалось, должна быть слишком твердой на ощупь. На ней была блузка с длинными

рукавами с тонким цветочным узором - господствующий цвет розовый. На ногах у нее были только темные чулки. Единственными украшениями были миниатюрный золотой

крест и обручальное кольцо.

Мальчик был моего роста и изящен, как ива. Он еще не вошел в возраст усиленного роста и потому казался моложе своих лет. Кожа на лице мягкая и гладкая, и

было видно, что никогда еще у него не было угрей, а бритье - далекая мечта. Если девушке было семнадцать, то ему - лет шестнадцать, ну, не меньше пятнадцати,

а между тем он мог сойти за двенадцатилетнего. Идеальная жертва, если не считать выражения глаз и того, как он себя держал. Даже пораженный горем, со следами

слез на щеках, он был уверен в себе и владел собой. В его глазах играли живой ум и ярость, которая наверняка держала хулиганов на расстоянии.

Волосы у него были такие же черные, как у отца, но по-детски мягкие - наверное, как у миссис Квинлен, пока она их не заукладывала до смерти.

У него на коленях сидел пуделек. Собачка гавкала, как пулемет, перемежая лай повизгиванием, пока мальчик не взял ее к себе на колени. Из пасти у пуделька

свисала струйка слоны..

- Тихо, Равна, - сказал мальчик и погладил собаку, тем самым. вознаграждая за рычание. Собачка снова зарычала - он ее снова погладил. Я решила не

обращать внимания. Если пудель вырвется на свободу - отобьюсь. В конце концов, я вооружена.

- Мистер и миссис Квинлен, я Анита Блейк. Я должна вам задать несколько вопросов.

- Вы уже пронзили тело? - спросил мужчина.

- Нет; мистер Квинлен, мы с шерифом решили подождать двадцать четыре часа.

- Ее бессмертная душа в опасности. Мы хотим, чтобы~ это было сделано немедленно.

- Если завтра вечерам вы ж передумаете, я это сделаю.

- Мы .хотим, чтобы это было сделано сейчас же. - Он крепко обнимал жену, и его пальцы вдавились ей в плечо.

Она открыла глаза и .моргнула:

- Джеффри, не надо, мне больно.

0н сглотнул слюну и ослабил руку.

- Прости меня, Салли.

- Прости меня, Салли. Прости. - Казалось, извинение снизило накал его гнева. Морщины на лице чуть разгладились. Он покачал головой. - Мы должны снасти ее

душу. Жизнь покинула ее, но душа осталась. Ее мы должны спасти.

Было время, когда я даже в это верила. До мозга костей я была убеждена, что вампиры - это зло. Теперь я не была так уверена. Я встречала вампиров,

которые совсем. не казались плохими. Зло я умела распознавать и они им не были. Что они такое, я не знаю, но прокляты ли они? Согласно учению католической

церкви - да, прокаты, и девушка в комнате наверху тоже. Ну, если на то пошло, то я тоже проклята по учению католической церкви. Когда всех аниматоров

отлучили, я перешла в епископальную.

- Вы католик, мистер Квинлен?

- Да, а какая разница?

- Я воспитана в католичестве, так что я понимаю вами верования.

- Это не веровании, мисс... как вы сказали?

- Блейк, Анита Блейк.

- Это - не верования, мисс Блейк, это факты. Бессмертная душа Элли - подвергается опасности вечного проклятия. Мы должны ей помочь.

- Вы понимаете, что вы просите меня сделать? - спросила я.

- Спасти ее.

Я покачала головой. Миссис Квинлен смотрела на меня. Очень напряженно. Кажется - да нет, наверняка, - я могу вызвать несогласие в семье.

- Я должна буду воткнуть кол ей в сердце и отрубить голову.

Я не стала говорить, что сейчас я выполняю ликвидации пистолетом с близкого расстояния. Это грязная работа и для нее нужен закрытый гроб, но для меня это

облегчение работы, а для вампира - быстрая смерть.

Миссис Квинлен снова зарыдала, прильнув к мужу. Она уткнулась лицом ему в грудь, размазывая косметику по белой рубашке.

- Вы нарочно хотите довести мою жену до слез?

- Нет, сэр, но я хочу, чтобы все здесь четко поняли: через три дня Элли поднимется вампиром. Она будет ходить и говорить. Она сможет быть в вашем

обществе. Если я ее закалю, она будет только мертва.

- Она уже мертва. Мы хотим, чтобы вы сделали свое дело.

Миссис Квинлен на меня не смотрела. Либо она верила так же сильно, как ее благоверный, либо она никогда с ним не спорит. Даже о продолжении:

существования своей дочери.

Я не стала заострять на этом внимания. На двадцати четырех часах я могу настоять. Вряд ли мистер Квинлен за это время передумает, но я надеялась на

миссис Квинлен.

- Этот пудель всегда лает на чужих? Они заморгали все трое, как кролик в свете фар. Слишком резкая перемена темы для пораженных горем людей.

- При чем это здесь вообще? - спросил мистер Квинлен.

- Где-то поблизости бродит вампир-убийца. Я собираюсь его поймать, но мне нужна ваша помощь. Поэтому, пожалуйста, ответьте на мои вопросы с максимумом

доброй воли.

- При чем здесь собака?

Я вздохнула, отпила кофе. Он только что обнаружил свою дочь мертвой - убитой, изнасилованной, как он наверняка сам себя убеждал. Пораженный горем отец

вправе рассчитывать на некоторую снисходительность, но он уже начинал исчерпывать ее запасы.

- Когда я подошла к двери, собачка разрывалась на части. Она всегда так лает, когда к дому приближается чужой?

Мальчик понял, к чему я веду.

Назад Дальше