Она раздвинула губы, сверкнувшие в ночи черной помадой, и он со стоном прижал девушку к себе, заскользив руками по ее спине, ягодицам, ища губами ее губы, а когда нашел их, то хотел было рукой коснуться ее волос, но она вернула его руку обратно. Он благодарно закрыл глаза и почувствовал, что теряет голову от ее прикосновений, от жара, которым она обдавала его, несмотря на потрескивавшую кожу костюма.
— Сара, ты убежала. Я всегда знал, что ты...
У него еще сильнее закружилась голова, когда она крепко-крепко прижалась к нему животом. Уже теряя равновесие, он открыл глаза и понял, что падает и ничто не удержит его на краю крыши. Тогда он ухватился за ее волосы, и они сползли с ее головы, потому что бритоголовая девушка, стоявшая перед ним, была вовсе не Сара. Эта кукла с грубо раскрашенным лицом лишь отдаленно напоминала женщину, которую он любил. Она завела руку ему за спину и с силой толкнула его — так, что он упал на колени, потом на бок и покатился к водосточной трубе. Залиан посмотрел наверх. Бритоголовая девушка вытащила из нагрудного кармана шприц и, выпустив немного жидкости в воздух, направилась к нему.
— Влюбленный мужчина — легкая добыча, Залиан, — сказала она, делая еще один шаг и наклоняясь над ним.
Три фигуры появились на крыше за ее спиной. Кто они? Его люди? Или люди Чаймза? Он не мог разглядеть. Водосточная труба треснула, не выдержав тяжести его тела, а снизу послышался топот бегущих ног и лай овчарки.
— Отойди от него, или ты умрешь.
Это был голос Ли, одного из самых надежных людей Залиана. Под его весом труба долго не выдержит. Девушка выпрямилась, повернулась и, отбросив шприц, выхватила пистолет. Она выстрелила бритвами в приближающихся мужчин, но Ли успел ткнуть ее головой в живот, отчего они оба упали и покатились к краю крыши.
Двое других направились к Залиану, подняли его на ноги и увели подальше от дерущейся пары.
— Не порань! Мы возьмем ее с собой! — крикнул один из них Ли, который повалил девушку на спину и, стащив с рук перчатки, связывал ее.
— Надо скорее выбираться отсюда, — сказал он. — Здесь патрули.
С трудом переведя дух, девушка попробовала закричать, но Ли быстро закрыл ей рот. Впереди, поддерживаемый с двух сторон, брел Залиан, за ним шел Ли с пленницей.
— Оставайтесь с нами, госпожа, — с усмешкой шепнул он ей. — Через вас мы доберемся до Чаймза.
Небольшая группа приготовилась идти в сторону “Тауэр-отель”, уродливые коричневые коробки которого были расположены вдоль северной части Тауэр-Бридж. Залиан вроде был не в себе и молча позволил двум своим помощникам надеть на себя пояс. Кажется, в первый раз он понял, что своим поведением подвергает опасности других. Ли надевал такой же пояс на девушку, когда в отдалении послышался щелчок, и что-то тяжело ударило ее в спину. Она повалилась вперед с широко раскрытыми от страха глазами. С ее губ сорвался негромкий стон. Из спины между лопатками у нее торчало самодельное копье, на которое, скорее всего, был употреблен кусок старого флюгера. Ли опустил тело на крышу и показал остальным, чтобы они пригнулись.
— Кажется, кто-то не хочет, чтобы мы задавали вопросы противоположной стороне, — сказал он, обращаясь к помощникам Залиана. — Оставим ее тут. Зачем она нам?
Он перешагнул через девушку, не подававшую никаких признаков жизни, и надел пояс. Если он что-то и чувствовал, то по нему это было незаметно.
— Поглядим, сможем ли мы уйти отсюда, не привлекая к себе внимания. Тебе здорово повезло, Нат, что поблизости оказались наши люди.
Ли никак не мог понять, почему их вождь попался на удочку. Очевидно, дела обстоят гораздо хуже, чем он думал.
Четверо мужчин сумели скрыться, запутав собак и патрульных, которые побежали сначала в одну сторону, потом в другую.
На крыше пакгауза, раскинув руки и ноги, лежала лишь жертва Чаймза, и ее парик, то и дело подхватываемый ветром, был похож на нейлоновое перекати-поле.
Глава 14
Нападение
— Ладно, давай тетрадь.
Роза до тех пор не давала Роберту покоя, пока он не бросил ей небольшую синюю тетрадь. Она открыла ее на странице, которую незадолго до этого, как она заметила, изучал Роберт, и принялась за чтение. В зале кабачка “Три-Танз” было слишком много народу для вторника. Сигаретный дым тяжело висел в воздухе над головами “жучков”, которые, стоя у стойки, заговаривали друг друга до смерти. Роберт подвинул Розе виски с содовой и сел рядом.
— Здесь список под названием “Главные станции”.
— Я ничего не понял. — Роберт пожал плечами и выпил пива. — Это не железная дорога и не автобусы.
— Ты прав. Но это так легко.
— Ты видишь между ними связь?
— Ну конечно же. Холфорд, Ломбарде, Рен. Все это архитекторы.
— То есть?
— Станции названы по именам архитекторов. Барри проектировал Парламент. Кристофер Рен. Этого все знают. Джонс, предположим, Иниго, тоже понятно. Уинд построил Бэкингем-Хауз...
— Постой, постой. Я думал, что Нэш построил...
— Нет, Нэш проектировал Бэкингемский дворец. Он восстановил дом Уинда в начале восьмисотых годов.
— Ты случайно не обыкновенный гений? — спросил ошарашенный Роберт, но Роза проигнорировала его вопрос.
— Странно, что здесь Ломбарде. Он же венецианец. По-видимому, в именах — ключ к названиям станций.
— Может быть, это не имеет ничего общего с географией. Просто какие-нибудь пересечения или что-то в этом роде.
— Не усложняй. Подумай. Венецианец. Вода. Станция “Ломбарде” может быть возле воды...
— Пли Айлинггон-кэнал. Или Малая Венеция. Все равно непонятно. Твое здоровье. — Роберт выпил и подвинул себе еще кружку. — Откуда ты так хорошо знаешь архитекторов?
— Не только архитекторов, но и еще много чего. Все мои родители.
— Твои родители?
— Уоррен и Ширли.
— Подожди, но это ведь не настоящие их имена? Роберт откинулся на спинку стула и насмешливо засопел.
— Настоящие. Второе поколение вестиндцев. Эти имена привычны для старых гостиных, принадлежащих белым людям. Мои родители тоже хотели стать такими, как эти белые. Сначала стать белыми, а потом вернуться к своим. Они не живут со мной. Я даже почти не вижусь с ними.
Роза замолчала и отпила виски.
— Почему? Что случилось?
— О, это давняя история. Они назвали меня Роза Хильдегард Леонард. Уже одно это говорит о том, как моя мать ненавидела свое происхождение. В каких только школах я не перебывала! Стоило мне немного привыкнуть, как отец решал, что пора двигаться дальше. Где он только не работал! А потом ему все надоело, и мы осели в Лондоне.
— И ты осталась?
— Да. Но к тому времени меня достали всякие бездельники и идиоты. Целыми днями я во все уши слушала учителя двадцати одного года, который безуспешно втолковывал драчунам и металлистам перипетии тюдоровского правления. Мне же очень хотелось понять этих чертовых Тюдоров.
— И ты поняла? — спросил Роберт. — Я всегда был не силен в истории.
— Поняла, но только после школы. Пока мои подружки учились обращаться с презервативами, я каждый вечер возвращалась домой и укладывалась в постель с Тюдорами. Потом с викторианцами. Кромвель. Индустриальная революция. Мученики. После истории я немного занялась искусством, английскими романами, архитектурой, экономикой, мифологией. У меня прекрасная зрительная память, и, если отбросить скромность, я самая настоящая ходячая энциклопедия исчезнувших монастырей, но это не дало мне приличную работу.
Роза вздохнула и перевела взгляд на рюмку.
— Поверь мне, в Лондоне не очень-то в чести продавщицы со знанием британской истории. Вот так я стала смотрительницей нищих дворцов.