Все намного проще...
Он говорил что-то умиротворяющее, но слушала я уже в пол-уха. Минуту назад я обнаружила, что бритвенно острый кусочек пластика чуть
отслоился от настоящего ногтя на правой руке. Кровь охранника – она доползла до моих пальцев, когда я лежала на полу в вестибюле. И этого
теплого прикосновения оказалось достаточно.
Уже целую минуту я резала слои липкой ленты.
– ...Исправим то, что успел натворить Алан. Остальное уже не так сложно...
Откуда-то, как мне показалось, со стороны двери, донёсся металлический скрежет. Старик обернулся, и в тот же миг освободившейся рукой я
схватила никелированную трубу.
Обрушить её на голову Михалыча не получилось.
Доля секунды, и мое «оружие» перекочевало в его ладонь. Так быстро... Я даже не успела сообразить.
– Ну зачем, Таня, – с укоризной вздохнул Старик, отбрасывая трубу в угол комнаты.
– Неужели до сих пор не подействовало? – Знакомым жестом он озабоченно пригладил седой ежик волос. – У тебя какая-то аномальная реакция...
Извини, придётся увеличить дозу.
Михалыч вдавил мою руку в подлокотник, из картонной коробки на стеллаже извлёк плоскогубцы и коротким резким движением сорвал фальшивый
ноготь. Взял пластмассовую катушку с липкой лентой и опять начал приматывать меня к креслу. Я впилась зубами в плечо Старика. Это было не
только глупо, но и бесполезно – думаю, он даже не особо почувствовал через плотный материал куртки.
Отплевываясь, в отчаянии я запрокинула голову и тут же дернулась назад, вжимаясь в спинку кресла.
Массивный деревянный ящик с самого верха стеллажа, грохнулся в аккурат на макушку Михалычу. А из открывшегося вентиляционного отверстия
высунулась перепачканная физиономия. Расплылась в широкой, на все тридцать два зуба, улыбке:
– Здравствуй, Фродо!
– Скорее, Дьяболо! – зашипела я, отдирая свежепримотанную руку. Старик под ящиком уже начинал шевелиться.
Молодое научное дарование спрыгнуло на пол. Пытаясь помочь мне, он схватил ножницы.
– Нет! Инъектор! Там должны оставаться ампулы!
Одну мне вкололи. А в стандартной обойме – пять ампул.
Щуплый, нескладный парень, так не похожий на своё виртуальное воплощение, взялся за рукоятку инъектора. В глазах – читалась опаска. От
медицины Дьяболо был далек, это точно.
– Вкати ему всё, что есть! Быстро!
Физик послушно задрал рукав куртки Старика и четыре раза нажал на гашетку. Четыре пустых цилиндрика выпали на пол.
Вот только подействует ли это на Михалыча?
Работая здоровенными ножницами, Дьяболо наконец-то отделил меня от кресла.
– Уходим! – шепнул, указывая на квадратное отверстие вентиляционной трубы.
Я качнула головой.
Далеко уйти нам не дадут. И без оружия у нас нет шансов.
Я осторожно села на корточки рядом с Михалычем. Попыталась, не переворачивая его тело и не отодвигая тяжёлый ящик, засунуть руку под куртку
– туда, где у Старика была подмышечная кобура.
Не выходит...
Взяла с пола трубу. Рискнём ещё раз проверить твою реакцию, Михалыч...
– Убирай ящик! – скомандовала я физику.
Он глянул на меня с некоторой опаской. Но выполнил.
Михалыч слабо пошевелился и снова замер. Из широкой ссадины на его макушке сочилась кровь. Отложив трубу, я склонилась и молниеносным
движением извлекла «керамик» из-под его куртки.
Отложив трубу, я склонилась и молниеносным
движением извлекла «керамик» из-под его куртки.
Отступила на шаг и проверила обойму – полная!
Передала пистолет Дьяболо:
– Дернется – стреляй!
Физик слегка побледнел и кивнул, а я стала обыскивать Старика. Обнаружила целую ампулу с тем же номером, что был на ампулах из инъектора, и
ещё одну пистолетную обойму.
Две обоймы. Хорошо. Этого более чем достаточно, чтобы не даться живыми. Но хватит ли, чтобы проложить себе путь из «Глубины»?
– Дьяболо, сколько чужих внутри?
– В служебных помещениях заметил двоих... Правда, ползая по вентиляционным трубам, много не разглядишь.
И один Бог знает, сколько их среди посетителей «Глубины», сколько расставлено Аланом или Михалычем снаружи?.. Было бы здорово, если бы
конкурирующие группы занялись друг другом. Но особо надеяться не стоит. Они ведь могут и договориться. Ради того, чтобы заполучить мозги
этого нескладного парня.
– Здесь есть туннель, – вдруг сказал Дьяболо, – только придётся идти через комнату админа, а там дежурит чужак. И возможно, не один.
– Откуда ты знаешь про туннель? – с сомнением прищурилась я, отступая от тела Старика на безопасное расстояние. В своё время я собрала
целое досье на «Глубину» и её владельцев. Но ни о чём подобном слыхать не доводилось.
– Чингиз – мой друг, – пожал плечами физик.
Друзья... Я уже успела понять, что именно их следует бояться в первую очередь. Забрала у пария «керамик» и осторожно спросила:
– Слушай, а как тебе удалось вырваться? И разве эта пёстрая дурь на тебя не подействовала?
Дьяболо ухмыльнулся, по-детски самодовольно:
– Дешёвые ламерские штучки... Всего-то и делов – вовремя закрыть глаза и неподвижно посидеть несколько минут. Они убедились, что клиент на
месте и снова заблокировали дверь. Куда, мол, деться парню под крутым «глюком»?
Объясняет так, словно только что прошёл новый уровень в «Дарк варриор». Хотя он и впрямь должен неплохо ориентироваться в начинке
«Глубины». Намного лучше меня. Но главное, лучше «чужаков».
– Куда ведет туннель?
– К ближайшей линии метро.
– Пошли! – скомандовала я.
– Таня... – зазвучал слабый голос.
Я повернулась. Старик таки очухался... И наверное, слышал весь разговор.
Удерживая его на прицеле, я заглянула в глаза. Пустые, бессмысленные, словно два куска мутного стекла... Препарат всё-таки подействовал.
– Михалыч... – тихонько позвала я.
– Таня... – снова забормотал Старик, уставившись мимо меня куда-то в потолок.
Лицо, раньше будто выточенное из цельного куска камня, размягчилось, как у старой резиновой куклы. На волевой подбородок выползла капля
слюны.
Я вздохнула и отвела взгляд. Ближайшее время Старик не опасен... Вот только он слышал про туннель. Если он сможет рассказать... Впрочем, и
без туннеля он знает много, слишком много...
Рукоятка «керамика» вдруг страшно потяжелела в моей ладони. Стала мокрой и скользкой... Да, это единственный разумный выход... Всего пять
минут назад я сама мечтала об этом. Но пока ты такой беспомощный, Михалыч, я не могу этого сделать. Один из тех предрассудков, которых у
тебя уже нет.