И сказала Доктору с улыбкой:
– Да ничего, ерунда!
Тогда Доктор отвел наконец глаза от ее рук и вымолвил заплетающимся языком, все еще шепелявя:
– Скорее… помоги им…
И потыкал подбородком в боковой угол библиотеки, закрытый единственным уцелевшим стеллажом.
Кому помочь? Там никого не было – Магнолия же чувствовала.
Но Доктор торопил сквозь заворачивающийся опять лейкопластырь:
– Скорее, девочка моя, скорее…
Магнолия пожала плечами, прошла в угол, заглянула за стеллаж. Сначала ей показалось, что там и правда никого нет. Но потом она увидела – и взвизгнула от неожиданности.
Прямо под ногами, темными мешковатыми грудами, лежали два человеческих тела в пятнистой военной форме. Солдаты. Глаза обоих были открыты и смотрели вверх. Солдаты были мертвы.
Они были мертвы? Замерев, прислушавшись, Магнолия почувствовала совсем слабенький, едва уловимый запах жизни.
– Эй! – окликнула она их.
– Ну? – донеслось приглушенно со стороны Доктора.
– Тут солдаты! – сообщила Магнолия, не оборачиваясь, и окликнула их погромче:
– Э-эй!
Ответа, конечно, не было.
Доктор говорил что-то трудно разбираемое со своего места. Магнолия решилась – протянула руку и толкнула ближайшего солдата пальцем в плечо.
Как туго натянутая ткань порвалась – раздался треск, руку тряхнуло, будто от удара током.
– О-ей! – вскрикнула Магнолия, отскакивая.
А солдат начал жить, зашевелился. Лениво заскреб каблуком левой ноги по доскам пола, по кистям рук его пробежала мелкая дрожь, пальцы скрючились, да так и остались.
– Ыгы-ы… – вырвался хриплый неприятный звук из приоткрывшегося рта. А глаза продолжали все так же неподвижно смотреть вверх.
Магнолия отступила еще дальше, со страхом ожидая продолжения.
Продолжение было неожиданным. Пятнистая ткань штанов солдата в районе паха быстро потемнела, и оттуда по ложбинке пола между досками потянулась лужица мочи.
Магнолия отшатнулась, обернулась, жалобно позвала:
– Доктор, Доктор!
– Живы? – едва различимо произнес Доктор, изгибаясь в своих веревках, чтобы увидеть хоть что-нибудь.
– Да, живы вроде… – Магнолия попятилась к Доктору. – Но они так странно себя ведут. Я до одного дотронулась – он не встает, дергается и смотрит вверх…
Об остальном Магнолии сказать было неловко, и она смолкла. Осторожно отвернула лейкопластырь с губ Доктора.
– Значит, все-таки поздно, – пробормотал Доктор. Слизнул кровь с верхней губы. Скривился. – Предупреждал же я его… А второй как?
Магнолия призналась, что до второго не дотронулась.
– Ну что ж ты, девочка моя, – забеспокоился Доктор. – Ну-ка, развяжи меня побыстрее.
Магнолия с готовностью схватилась за узлы, поднатужилась, потянула, выворачивая пальцы, надломила ноготь – но узлы не поддались.
– Ладно, – решил Доктор. – Иди туда, может, хоть со вторым все нормально…
Она – почему-то на цыпочках, стараясь не шуметь, – вернулась в закуток. Преодолевая дурноту, дотронулась пальчиком до второго лежащего – результат был тот же. Бабахнул разряд, человек в пятнистой форме задышал, но не встал и вообще осмысленных движений не произвел.
– Нет, он тоже… – отрицательно замотала Магнолия головой, выглядывая из-за шкафа. Доктор устало вздохнул:
– Ну ясно.
И с неожиданной яростью добавил:
– Поделом сволочам! Это им за все.
Магнолия даже замерла в страхе. Таким она Доктора еще не видела. Неужели и он бывает злым?
– Ладно, – сказал Доктор, прикрывая глаза. – Ладно… Вон там, детка, стекло разбитое. От книжного шкафа. Будь добра, возьми его, разрежь эту чертову веревку.
Он указал подбородком и грузно перевалился на бок, выставляя связанные руки, чтоб ей было удобнее резать.
– Ты предупреждал? Кого? – спросила Магнолия, осматриваясь в поисках стекла.
? Да Виктора нашего.
? Виктор и сюда приходил?
– Приходил, приходил. Поговорили.
– Он меня искал? – Магнолия наклонилась, вытащила длинный осколок стекла из-под синей книжной обложки. Книги в обложке не было.
– Нет, девочка моя. Он меня искал, – вздохнул Доктор. – Его хозяин почему то решил, что раз я вас всех спас в свое время, то теперь соглашусь участвовать в его людоедских играх. Н-да… А вот ты, девочка моя, почему не с ними? Виктор вроде говорил, что всех вас они там собрали…
– А почему же Виктор тебя не освободил? – Магнолия в недоумении остановилась над Доктором, поблескивая осколком стекла.
– Ну, немножко все-таки освободил, – усмехнулся Доктор, тут же расплатившись за свою усмешку коротким стоном – подсохшая было ранка на верхней губе треснула, и оттуда взбухла темно-бордовая капелька. Доктор лизнул ее и пробормотал: – Рот он мне все-таки отклеил. Иначе как бы мы разговаривали? А потом – когда не договорились – опять заклеил. Вернул, так сказать, все в исходную позицию. Хороший мальчик, аккуратный. Ты режь, детка, режь.
Магнолия ничего не поняла.
– Ты, может, сам попросил его сделать, как было? – предположила она, становясь коленями на мягкие книжные страницы и начиная пилить веревку на набрякших докторских руках. Осторожно, стараясь не поцарапать. Нитку за ниткой, волосок за волоском.
– Эх, нет, девонька ты моя дорогая, – закряхтел от смеха Доктор. – Это он по своей инициативе так постарался. Раз, значит, я не участвую в их общем деле, значит, и они – со своей стороны – не участвуют в моей судьбе. Умывают, так сказать, руки.
– Кровью? – заинтересовалась вспомнив Викторовы слова.
Веревка поддавалась плохо, и Магнолия закусила губку, как школьница, старательно выполняющая домашнее задание.
– Что – кровью? – переспросил Доктор.
– Руки умывают – кровью?
– Да пока нет вроде, – задумчиво пробормотал Доктор и добавил жалобно: – Ох, устал я, детка, разговаривать. Рот очень болит. Давай помолчим?
Магнолия вздрогнула. Кто-то еще был в комнате, кто-то вполголоса говорил одновременно с Доктором. Она затравленно глянула по сторонам.
– Что еще случил ось, – девочка моя? – почти спокойно поинтересовался Доктор снизу.
И чуть не одновременно с ним эту фразу произнес другой голос – глуховатый, бесцветный. Только немножко раньше.
– Кто здесь?! – вскричала Магнолия, вскакивая с колен.
Доктор тоже приподнялся, осматриваясь. Медленно произнес:
– Деточка… что, что такое?..
Магнолия вздрогнула, уставилась на него. Дело в том, что докторский вопрос был точным – как эхо! – повторением вопроса, уже произнесенного кем-то мгновение назад.
– Ты, ты слышишь? – шепнула она. «Что?» – спросил безликий голос.
– Что? – нетерпеливо уточнил Доктор.
– Чьи слова ты повторяешь? – невольно пошатываясь, опасливо спросила Магнолия.
«Ничьи не повторяю», – ответствовал негромкий тусклый голос.
– Ничьи не повторяю! – раздосадованно (насколько ему позволял изуродованный рот) воскликнул Доктор.
«Свои говорю», – подсказал безликий голос.
– Свои говорю! – запальчиво повторил Доктор.
– А ну-ка – скажи еще что-нибудь, – попросила Магнолия. Кажется, она начинала догадываться.
«Что еще за прихоти. Скажи толком – что произошло?» – произнес тусклый голос. И Доктор немедленно, хотя и более эмоционально, воспроизвел эту фразу.
Магнолия почувствовала громадное облегчение.
– Все в порядке! – весело сказала она. – Просто я слышу твои мысли, перед тем как ты их выскажешь.
Доктор выпучил глаза, замер на секунду, соображая, а потом она услышала: «И что я сейчас думаю?»
– И что я сейчас думаю? – подтвердил недоверчивый докторский голос.
– Ну, я не знаю, что ты там такое себе думаешь, – пожала плечами Магнолия. – Я слышу только то, что ты собираешься вслух сказать.
"То есть то, что уже приняло словесную форму?
– То есть то… – начал Доктор. И смолк.
– Да, – нетерпеливо согласилась Магнолия, опять принимаясь за веревку.