Но она отлично понимала, что в настоящий момент у нее нет козырей, поэтому просто пронзила холодным взглядом отсутствующего Чис-Гирея, и ее сапожки застучали вниз по лестнице.
Я стал размышлять, не потребовать ли у Совета эльфов небольшой ежемесячной премии – за то, что приходится возиться с Франсуаз.
Комнату освещали три фонаря, выполненные в виде голов грифонов. Под каждым из них стоял человек с бледным лицом и длинными светлыми волосами.
При нашем появлении они обернулись, и за их спинами я увидел крылья.
– Младшие ангелы, – прошептал сэр Томас, обернувшись. – Страшные зануды и тупы невероятно. Но если у человека куриные крылья, стоит ли удивляться, что у него птичьи мозги?
Эта шутка страшно развеселила Чартуотера, и он, замахав руками, чуть не свалился с винтовой лестницы. В этот момент наш провожатый, наверное, пожалел, что у него самого нет крыльев – ни с перьями, ни кожистых.
Лица ангелов оставались бесстрастными, и было ясно, что ни один из них не бросится подхватывать сэра Томаса.
Наверное, его здесь не очень любили.
В центре помещения находилось нечто похожее на чашу фонтана, к которой забыли приделать сам фонтан. Красные сполохи шли из глубины черной воды, и время от времени по поверхности пробегала тревожная рябь.
Франсуаз едва заметно передернула плечами.
– Хотя я сама родом из преисподней, – пробормотала она, – мне становится не по себе от таких штучек. Куда ведет этот портал?
– А? – переспросил сэр Томас. – Да никуда. Это лампа с подсветкой. Неплохо, не так ли? Любят же здесь транжирить деньги…
Не обращая внимания на трех ангелов, Чартуотер прошел к одной из стен, и при ближайшем рассмотрении там обнаружилась еще одна дверь. Сэр Томас распахнул ее и пригласил нас войти.
Проходя мимо ангелов, я увидел, что перья у них не белые, а грязновато-желтые.
Мы оказались в просторном помещении, выложенном серым камнем. Обстановка ограничивалась нами троими.
– Заморозить тюрьму Сокорро было легко, – произнес Чартуотер. Он констатировал это мимоходом, как нечто совершенно бесспорное. Наверное, потому, что его самого там не было. – Но вот что делать теперь? Волхвы хотели, чтобы всех заключенных немедленно освободили. Даже устроили из-за этого голодовку. – Сэр Томас заговорщицки понизил голос. – То-то радовались кардиналы, когда подсчитывали сэкономленные деньги. Главная проблема состоит в том, что среди узников Сокорро есть не только невиновные, брошенные туда по прихоти сумасшедшего коменданта.
Чартуотер остановился, не дойдя до середины зала. Пространство перед ним заколебалось – так дрожит и плавится воздух на горизонте раскаленной пустыни. Сэр Томас протянул руку, и его пальцы исчезли в мерцающей пустоте.
В то же мгновение он с тихим ругательством отдернул руку.
– Ангел тебя подери, – пробормотал Чартуотер. – Все эти гаргульи. – Он досадливо обсасывал укушенный палец. – Великая Церковь организовала комиссию, которая этим занимается. Ну и я там тоже понемногу участвую.
Это прозвучало как «только на мне там все и держится».
– Выясняем, кто и за что оказался в камере. Если, как говорят эти святоши из Церкви, «была попрана справедливость», размораживаем кусочек тюрьмы, да и вытаскиваем беднягу.
Сэр Томас сосал свой палец с таким ожесточением, что я уже начал опасаться, не отгрызет ли он себе ненароком руку. Я уже был готов броситься на выручку, когда Чартуотер вынул перст изо рта и с важным видом вытер его о штаны.
– Даем по сотне золотых монет за каждый месяц, проведенный в тюрьме, – и лети, птичка, на волю. Знаете, на что они тратят эти деньги?
Подразумевалось, что нет, и я изобразил на лице живейший интерес.
– Нанимают адвокатов и подают на нас судебные иски.
Требуют еще большей компенсации. За последнюю пару недель в столице Церкви появились четыре новые юридические фирмы, которые только этим и занимаются. В основном там работают гоблины. Гоблин-стряпчий – только подумать!
– Почему же случилась вспышка философии Зла, сэр Томас? – спросил я. – Это имеет отношение к тюрьме Сокорро?
– Мы не знаем, – отвечал Чартуотер с важностью первооткрывателя. – Однако!
Он воздел вверх палец, и я поспешно отшатнулся, памятуя, где только что побывала эта часть его руки.
– Мы нашли там человека – вернее, наполовину вампира. Он обладает большими способностями к предвидению. Такой талант бывает только у одного на миллион. Если мы привезем его в общину, он наверняка сможет сказать, что там произошло.
– Но у этого плана есть недостатки, раз мы здесь?
– Проблема в том, что он – ближайший помощник коменданта тюрьмы. Когда Сокорро была погружена в хрустальный лед, он находился не внутри нее, а был вместе с патрулем. Как вы знаете, ближайшие окрестности тоже были заморожены.
– И вы не уверены, захочет ли он вам помогать? – спросил я.
Чартуотер замялся:
– Точнее сказать, мы уверены, что не захочет. Главы Великой Церкви хотели послать к нему троих кардиналов. Спеть пару псалмов о победе добра над злом.
Здесь он издал звук, который следовало бы назвать «хрюканьем». Но поскольку я вежливый эльф, скажу, что сэр Томас скептически хмыкнул.
– Они даже в бандитский притон пошли бы с походной исповедальней – твердо уверенные, что висельники тут же раскаются при первом взмахе кадила.
Сэр Томас аккуратно расстегнул пуговицу на манжете и стал засучивать рукав. Пространство перед ним успело покрыться бурными волнами. Бушующее озеро астрала, у которого не было ни берегов, ни дна, ни даже воды – только вздыбленная поверхность.
Нельзя сказать, что Франсуаз не участвовала в разговоре. Она вообще отсутствовала. Все ее мысли витали вокруг Марата Чис-Гирея и его пасквильного эссе.
– Надо, чтобы кто-то поехал в Аспонику и поболтал с этим человеком, – пояснил Чартуотер. – Не хотелось беспокоить вас, поэтому мы обратились к Витязям Долга. Они были рады помочь и обещали приступить месяцев через семь. Правда, потом выяснилось, насколько все опасно, и они пошли на попятную.
– Что известно об этом человеке? – спросил я.
– Очень мало. Мы начали с заключенных. Среди них гораздо больше невинных людей, которых надо извлечь из хрустального льда, чем среди тюремщиков. Сейчас я вам его покажу.
Сэр Томас поднес руку к астральному порталу, намереваясь раскрыть его и показать мне провидца тюрьмы Сокорро. Внезапно черная тень метнулась из мечущихся сполохов. Она устремилась прямо к горлу Чартуотера.
Черный магистр в ужасе отпрянул.
Маленькая гаргулья, черная, как мраморная статуэтка, чуть больше моей ладони, уселась на грудь сэра Томаса. Тремя лапками она цепко хваталась за пиджак и жилетку Чартуотера, а третьей изо всех сил старалась отцепить золотую бутоньерку.
Магистр замахал руками.
– Мерзкое создание! – воскликнул он. – Прочь, прочь! Пошла вон! Кыш! Гули-гули!
На этом его запас устрашающих криков иссяк, и он принялся с удвоенной силой махать руками.
Над волнами пространства появилась голова второй гаргульи. Сперва осторожно, нерешительно она осмотрелась вокруг, потом ее внимание привлекли золотые часы сэра Томаса.
Существо вспорхнуло вверх и вцепилось Чартуотеру в руку.
– Маленький гаденыш, – бормотал магистр. – Отдай мою бутоньерку, глупая тварь.
В столь критической ситуации я поступил так, как сделал бы на моем месте любой отважный, сильный и благородный эльф.
Я поспешно отступил в сторону.
Однако Франсуаз не отличается моим благоразумием.