Бывший тамплиер, полубезумный Эврар,чьимиуслугами
присношениисдьяволомпользовалсяКаэтани,немалопорассказало
проделках кардинала, прежде чем отдался в руки королевской страже.
- Это дело я держу про запас, -призналсяПуатье.-Запашоккостра
сумеет в нужную минуту согнуть нашего непримиримого Каэтани.
При мысли о том, что на костер пошлюткардинала,узкиегубыстарого
прелата тронула легкая, тут же угасшая усмешка.
- Говорят, что Франческо Каэтани окончательно отвратился от делбожьих
и предался сатане, - добавил Дюэз. - Уж неонли,видя,чтопорчане
помогла, прибег к помощи яда, дабы отправить вашего брата на тот свет?
Граф Пуатье пожал плечами.
- Всякий раз, когда кончается король, утверждают, что егоотравили,-
сказал он. - Так говорили о моем деде Людовике Восьмом, так говорилиио
моем отце, упокой господи его душу... Мой брат был слаб здоровьем. Нонад
этим стоит поразмыслить.
- Наконец, остается, - продолжал Дюэз, - третья партия,которуюзовут
провансальской, поскольку кардинал Мандгу самый деятельный среди нас...
Эта последняя партиянасчитывалавсегошестькардиналовразличного
происхождения; южане, такие, как братья Беранже Фредоли, мирно уживались с
нормандцами, уроженцем Керси, откуда родом был сам Дюэз.
Золото, которым осыпал эту партию Филипп Пуатье, сделало провансальских
кардиналов более восприимчивыми к доводам французской политики.
- Нас меньше всех, мы слабее всех, - сказал Дюэз, - новсе-такимы-
необходимая опора любого большинства. И коль скоро итальянцы и гасконцы не
желают папы из враждебной партии, значит, ваше высочество...
- Значит, придется выбирать папу из вашей... Так я вас понял?
- Думаю, что так, даже уверен, что так. Я твержу об этом со днясмерти
папы Климента. Но меня не слушали; полагали, что я хлопочу о себе, ибо мое
имя и в самом деле называли,но,заметьте,безмоегожелания.Однако
французский двор никогда не оказывал мне большого доверия.
-Толькопотому,монсеньор,чтовас,пожалуй,слишкомоткрыто
поддерживал двор неаполитанский.
- А если бы меня, ваше высочество, никто не поддерживал, ктобытогда
обо мне позаботился? Поверьте,нетуменяиныхчаяний,какдобиться
порядка в делах христианства,находящихсяныневплачевномсостоянии;
тяжелое бремя падет на плечи будущего преемника святого Петра.
Граф Пуатье, сцепив длинные пальцы, поднес их ко лбу и задумался.
- Полагаете ли вы, - начал он, - что итальянцы, если им посулить, что в
папы пройдет не представитель гасконцев, согласятся на пребываниесвятого
престола в Авиньоне и что гасконцы, если их уверить, чтопапскийпрестол
останется в Авиньоне, откажутся отсвоегокандидатаиприсоединятсяк
вашей третьей партии?
В переводе на обычный язык словаэтиозначали:"Есливы,монсеньор
Дюэз, станете при моей поддержке папой, можете ли вы твердообещать,что
теперешнее местопребывание папского престола останется неизменным?"
Дюэз понял все.
- Ваше высочество, - произнес он, - это будет мудрейшее решение.
- Я запомню ваши ценные советы, - сказал Филипп, подымаясьсместаи
тем давая понять гостю, что аудиенция окончена.
Он пошел проводить кардинала до двери.
В это мгновение Филипп и Дюэз, столь отличные друг от друга возрастом и
внешним видом, опытом и родом деятельности, поняли,чтообаониодного
склада и что между ними может родиться дружба, чтоонидолжнытрудиться
бок о бок, атакиемгновенияявляютсяскорееследствиемтаинственных
предначертаний судьбы, нежели плодом долгой беседы.
Когда Филипп нагнулся,чтобыоблобызатьперстенькардинала,старик
шепнул ему:
- Вы, ваше высочество, были бы превосходным регентом.
Филипп распрямил свой длинный стан. "Неужели он догадался, что ядумал
только об этом?" - спросил он себя.
- А разве из вас, монсеньор, не вышел бы превосходный папа?-ответил
он.
И оба невольно улыбнулись друг другу, старик - отцовски-нежной улыбкой,
молодой принц - дружелюбно и почтительно.
- Я был бы весьма признателен, если бы вы сохранили втайневажнейшую
весть, сообщенную мне,хотябыдотоговремени,покаонанебудет
возвещена публично.
- Рад служить вам, ваше высочество.
Оставшись один, граф Пуатье остановился в нерешительности,нотутже
стряхнул с себя задумчивость и кликнул первого камергера.
- Скажите, Адам Эрон, не прибыл еще из Парижа гонец? - спросил Филипп.
- Нет, ваше высочество.
- В таком случае прикажите закрыть все лионские ворота.
4. "ОСУШИМ СЛЕЗЫ НАШИ"
Этим утром жители Лиона остались без свежих овощей.Повозкиокрестных
огородников задержали у городскихворот,ихозяйкисгромкойруганью
обходили пустой рынок. Единственный мост через Сону (мостчерезРонуне
был еще наведен) перегородили отрядомстражников.Ноеслинельзябыло
попастьвЛион,товравноймеренельзябылоивыйтиизЛиона.
Торговцы-итальянцы, путники, странствующиемонахитолпилисьувороти
требовали объяснений, а к ним присоединялись зеваки и бездельники. Навсе
вопросыстражникитвердили:"ПриказграфаПуатье"-с
важно-снисходительнымвидом,скакимобычноразговариваютстолпой
представители власти, когда им дают поручение,смыслкоегонеясеним
самим.
- Но у меня в Фурвьере дочка больная лежит...
- Вчера, когда звонили к вечерне, у меня в Сен-Жюсте амбар сгорел...
- Бальи Вильфранка велит меня в тюрьму засадить, если я не принесуему
нынче оброка!.. - кричали из толпы.
- Приказ графа Пуатье!
И когда толпа стала напирать, королевские стражникиугрожающеподняли
дубинки.
По городу поползли странные слухи.
Одни уверяли, что готовится война. Носкем?Наэтотвопросникто
ответить немог.