Я с трудом встал и другой рукой взял висевшую на поясе фляжку с водой. Зубами вытащил пробку и стал поливать обожженную кожу, налил воды в ладонь и смочил горящую щеку и шею. Облегчение пришло почти так же быстро, как началась боль.
Убирайся отсюда – в моем сознании возник буквально крик – убирайся отсюда!
Я принялся пинками разбрасывать препятствия перед собой и тут же обнаружил, обо что споткнулся. На земле лежал бластер, в его металле виднелись дыры, но проделаны они не ржавчиной. Еще одним пинком я отбросил оружие в сторону. Потянул сани и вскоре остановился на площади перед залом собраний.
Только здесь не было двигающихся цветов и ядовитой растительности. Я стоял, недоверчиво озираясь. Если отец встречал такое в своих посещениях покинутых поселков, то ничего об этом не записал.
Я видел кости – множество скелетов, сложенных у стен здания. Словно все население поселка выстроили здесь безжалостные враги и сожгли залпами из бластеров. Мгновение мне даже было трудно представить себе возможность насильственной смерти в таких масштабах: мне приходилось и раньше встречаться со смертью, но никогда – с такой массовой бойней. Впрочем, никаких следов ожогов от лучей бластеров на костях не было – просто это было единственное известное мне оружие, которое может неожиданно и полностью истребить население целого поселка.
Я заставил себя двинуться вперед. Никаких других останков. Земля под скелетами была голая, без следов огня. Металлические предметы: пряжки, крючки с пояса поселенца, даже, может быть, украшения – ничего такого не видно…
Тела лежали в определенном порядке. Может, их собрали выжившие? Но, насколько мне известно, единственным выжившим был я, а пятилетнему ребенку такое не под силу. Может, отец или кто-то из вернувшихся позже так уложил мертвецов – но зачем?
Я миновал ряд скелетов и, взяв в руки фонарь, вошел в зал. Возможно, там удастся найти ответ. Несмотря на открытые ставни окон и исчезнувшую дверь, внутри было сумеречно. Я включил фонарь и провел лучом вдоль зала.
Ряды скамей, покрытых пылью. В дальнем конце возвышение, что-то типа сцены. Я знал, что так же устроены залы собраний во всех поселениях; это центр обучения, развлечений, регулярных сборов, на которых обсуждались важные для всех вопросы. В зале пусто…
Возвращаясь на открытый воздух, я слегка спотыкался. Быстро приближалась ночь. Меня охватило желание освободиться, выбраться из Мунго Тауна до наступления темноты. Собираются тени – Тень!
Но что такое Тень? Кто первым так назвал эту опасность? Этот назвавший должен был что-то знать, чтобы дать название угрозе. Сейчас я шел мимо ряда безымянных мертвецов. Только кости, дважды я заметил маленькие скелеты, принадлежавшие детям. Почему они умерли, а я выжил?
Не похоже на последствия эпидемии – в таком случае непогребенные тела были бы в домах. Нет, скорее напоминает казнь.
Эта мысль заставила меня забыть о страхе. Потому что казнь означает врага, чего-то такого, что имеет форму и сущность, с чем можно сразиться, заставить заплатить! Может, именно это искал все годы отец? Может, вернувшись, увидел мертвых и догадался, и этой догадки было достаточно, чтобы провести в поиске всю оставшуюся жизнь?
Но он ничего не нашел, а ведь он должен был знать больше меня. Если бы только он мне больше сказал! Я сжал обожженную ладонь в кулак. Мне необходимы действия, я хочу отомстить.
Дойдя до конца ряда скелетов, я направился к саням. Втащил их на голую утоптанную землю, на которой даже мои сапоги не оставляли следов. Осторожно поставил импровизированный транспорт вместе с его грузом рядом с остальными мертвецами.
Впервые я подумал, что у отца могла быть другая причина направить меня сюда – не просто для того, чтобы он покоился рядом с теми, кого знал в прошлом. (Какой из этих скелетов принадлежал моей матери? Я отшатнулся от этой мысли, как от удара.). Нет, он хотел, чтобы я увидел этот ужас и продолжил его поиск, когда он вынужден будет прекратить его. Если это так, то у него получилось. Хотя я всю жизнь слышал о Тенях и видел их действие на моем отце и других людях, опасность никогда не казалась мне такой реальной, как в этот момент.
Я торопливо пошел назад по пути, обозначенному разорванной растительностью. Мне хотелось побыстрей уйти из города. Но я был уверен, что вернусь – мне нужно знать! И я в этот момент понял, что приму участие в поиске Илло: если эта женщина, которую она ищет, эта целительница Ката может дать какие-то ответы, я должен их знать!
Пока меня не было, Илло не бездельничала. Она разбила маленький лагерь в ближайшем месте, куда соглашались подойти гары, даже нарезала траву для постелей, таких же, на каких мы провели предыдущую ночь. Здесь обычная трава равнин была не такой густой и высокой. Было даже заметно, что когда-то тут расстилались возделанные поля, и местами зерновые растения, уже пожелтевшие и готовые к сбору, еще вели доблестную борьбу с сорняками.
Хотя гары паслись, с особым удовольствием поедая остатки культурной растительности, я заметил, что они установили порядок, обычный для них вблизи руин. Два гара едят, третий стоит с поднятой головой и смотрит на развалины города. Они меняются на этой вахте с такой точностью, словно у них существует специальная договоренность, и всегда один гар остается на страже.
Видя проделанную Илло работу, я заторопился. Волдыри на коже снова жгли, и я хотел, чтобы она осмотрела ожоги. Она сразу заметила раны и, когда я рассказал, как это случилось, порылась в своем мешке и вытащила сосуд с зеленоватой мазью; тщательно промыв ожоги водой, она смазала их, и боль сразу прекратилась, а кожа начала терять красный цвет.
Вода нам необходима. У нас имелся запас в канистрах на спине одного из гаров, но этого недостаточно для нас и животных. Поселок должен иметь близкий источник воды. Хотя воду из него по трубам должны были подавать в дома, я ни за что не прикоснулся бы губами к жидкости в этом жилище мертвецов. Но сам источник должен находиться за пределами города. Я свистом подозвал Витола, и он подошел ко мне, пережевывая охапку зеленых стеблей.
Хорошо известно, что там, где человек, с его не слишком острыми чувствами, умрет от жажды, гары способны учуять воду. То, о чем я просил вожака гаров, он много раз проделывал в прошлом. Я дал ему понюхать воду в своей фляжке и рукой сделал знак «ищи». Еще немного пожевав свою жвачку, он проглотил ее и целенаправленно двинулся.
Я прихватил фляжку Илло и одну из канистр – она уже стала легкой, и я мог ее нести. Мы пересекли поля, на которых еще были заметны следы ирригационных канав – поселенцы рыли их в засушливые месяцы середины лета. Витол шел с высоко поднятой головой, широко раздувая ноздри. И когда мы подошли к тому, что когда-то служило резервуаром, громко фыркнул. Здесь вырыли когда-то глубокую яму, покрыли ее несколькими слоями пласты, получилась гладкая чаша, в которой было достаточно воды, чтобы отразился закат. Вода уходила в подземную трубу, которая, как я полагал, вела в поселок.
Очевидно, источником воды служат дожди и ручей, вода которого попадает в чашу через отверстие со стороны, противоположной поселку. Я сбросил сапоги, чтобы они не скользили по пласте, и подошел, чтобы наполнить наши контейнеры. Витол шумно напился. Вода прохладная и чистая, словно ключевая. Поскольку гар пил ее охотно, я решил, что она хорошая.
Вернувшись из Мунго, я был так погружен в свои мысли, что почти не сознавал, что мы с Илло почти не разговаривали.