Савич высказал мнение, что Конструктор не смог просочиться к нам чисто и впустил в нашу Вселенную «воздух» чужого пространства, вернее, не воздух, конечно, а вакуум, отсюда и эти невообразимые эффекты.
— Это не главное, — тихо проговорила женщина.
— Что? Почему? — не понял Железовский.
— Потому что для нас с тобой главными остаются социально-экологические аспекты проблемы, а через полгода, даже раньше, снова придется решать этическое уравнение — Конструктор или мы.
Комиссар долго не отвечал, застыв холодной глыбой камня, хотя Забава все время ощущала «тепло» его мысли — он думал о ней, и ток эмоций был живым, пронизанным волнами нежности, ласки и тоскливого ожидания.
— А если не свернет или остановится, не дойдя до Т-конуса?
— Остановка проблему не решает, ты же знаешь.
— Зато отменит уравнение выбора.
— Не знаю, мне кажется, не отменит, а просто оттянет на время, потому что никто и ничто не запретит Конструктору продол жить путь к Солнцу. Ладно, оставим этот спор, Аристарх, выкладывай, что тебя тревожит конкретно.
Железовский изменил позу, все они были у него «скульптурны ми», словно отлитыми из металла или камня, и стал похож на «изваяние отдыхающего Геракла». Забава усмехнулась пришедшему на ум сравнению, и Аристарх усмехнулся в ответ — он поймал ее мысль.
— "Джоггер" съедает много нервной энергии у людей, и это меня беспокоит в первую очередь, потому что недалеко то время, когда снова придется включить высшие формы тревоги, а резервы отдела небесконечны. И отменить «джоггер» я не могу, К-мигранты остаются реальной силой и несут реальную угрозу команде Т-конуса, да и отряду исследователей.
— Вы до -сих пор их не вычислили?
— Нет, — проговорил Железовский с отвращением. — На Земле их нет, да и вообще в Системе, но я чувствую, что они все время рядом и следят за событиями, возможностей для этого у них хватает. Большинство «серых людей» мы выловили, их программы были строго конкретными — уничтожить Т-конус, так что особой опасности для людей они не представляют, но все же мы их изолировали.
— Мне все еще не дает покоя вопрос: почему один из них предупредил Берестова, когда тот решился на встречу с послом К-мигрантов? Кто заставил «серого» действовать именно таким образом, кто дал ему информацию и впихнул в «голем»? Ведь это же по сути прямая утечка сведений из стана К-мигрантов.
— Меня тоже мучит этот вопрос. Судя по виду «серого», его бегству предшествовала хорошая драка, он был буквально изрезан и держался только на жестком приказе. Оживить его не удалось, ментоскопировать тоже — память его практически пуста. По-видимому, мы так и не узнаем, кто его запустил.
— Но ведь кто-то же его все-таки заставил. Может быть, этот «кто-то» еще даст о себе знать?
Железовский шевельнул плечом и, видимо, мысленно приказал «домовому» выключить оптическую плотность стен комнаты: одна из них стала прозрачной и впустила в гостиную ночное небо с перевернутым вниз головой серпом Луны.
Вот сидим мы с тобой на мху
Посреди болот,
Третий — месяц наверху —
Искривил свой рот,
— нараспев прочитала Забава.
— Мне больше нравится финал, — проворчал Аристарх.
Зачумленный сон воды,
Ржавчина волны…
Мы — забытые следы
Чьей-то глубины.
Боянова улыбнулась.
— Это намек? Впрочем, может быть, Александр Блок был прав, и мы с тобой действительно забытые следы чьей-то глубины. Ведь интрасенсами люди становятся из-за того, что начинают срабатывать латентные, скрытые гены, «следы» прежней человеческой глубины.
— Я имел в виду не вас, а К-мигрантов, они — «следы» Конструктора… как и «серые люди».
— А чьи тогда «следы» — чужане? Неужели тоже Конструктора? Вернее, его родичей? — Забава зябко вздрогнула, ладонями потерла локти.
— Холодно? — встревожился Железовский. — Я-то привык. Сейчас будет тепло. Хочешь кофе? Собственный рецепт — с жареными орехами.
Или ты, как обычно, торопишься?
Боянова покачала головой, разглядывая хозяина с каким-то странным вниманием.
— Не тороплюсь, но…
— Я вызову патруль.
— Не надо, Аристарх, я останусь. До утра. Не возражаешь?
Долго-долго, несколько минут, Железовский с мучительными сомнениями изучал лицо Забавы, пока не понял, что она не шутит. Медленно встал, приблизился к женщине, опустился у кресла на колени и почувствовал, как горячие пальцы Забавы бережно коснулись затылка, взъерошили жесткие волосы, горячие ладони обожгли плечи и прижали голову к ее груди…
* * *
Все поле зрения было забито метелью мигающих разноцветных огней: красные габаритные принадлежали исследовательским шлюпам, оранжевые — аварийным маякам, ограждающим опасную зону, желтые предупреждающие — патрульным «пакмакам» погранслужбы и зеленые с фиолетовым — базовым «гиппо» и фоновым станциям, имеющим собственные метро. Вблизи эту световую круговерть нельзя было назвать упорядоченной, но издали становилось заметным основное движение «метели» — она спирально обвивала гигантский сгусток плотной вселенской тьмы, мчавшейся поперек Галактики едва ли не со скоростью света.
Изредка в недрах этого сгустка, внутри которого свободно могло уместиться Солнце с планетами вплоть до орбиты Венеры, возникали вдруг гигантские причудливые всполохи света, напоминавшие полярные сияния Земли, и тогда пространство вокруг иксоида начинало «шататься», скручиваться и вибрировать, заставляя следовавшую по пятам мошкару земных машин разлетаться в разные стороны, отставать, бежать прочь. И лишь два или три «мотылька» из всей стаи как ни в чем не бывало продолжали бег рядом с Конструктором, упакованным в кокон иного континуума, не обращая внимания на судороги вакуума и прочие жутковатые эффекты; то были чужанские корабли.
Грехов навел видеокамеры драккара на один из «мотыльков» и дал интегральное увеличение. «Мотылек» ринулся навстречу, разросся, последовательно превращаясь в «воробья», «орла», «слона» и, наконец, в гороподобное страшилище размером в два километра — помесь черепахи, клубка змей и мухомора с дырчатой бахромой. Ничего похожего на искусственное сооружение, имеющее определенную функционально геометрическую форму, — передвигаться в космосе с возможно большей скоростью.
Габриэль усмехнулся, поймав себя на мысли, что еще ни у кого ни разу при виде чужанских кораблей не возникало иных ассоциаций, кроме растительных. Наглядный пример подсознательного отражения истины при недостатке прямой информации. Вряд ли кто-нибудь из ученой братии догадывается, что такое на самом деле роиды, а также их «звездолеты».
— Предположения подтверждены, — прорезался в наушниках раций голос командира погранзаставы Демина. — Это скоростной когг класса «Серебряный дракон», именно такие были похищены с финской базы «Фиорд-111», идентификация полная.
— Откуда он появился, рассчитали?
— Для данного расположения всего парка подключенных машин возможен только один коридор входа в координационную карусель — вектор Гиппарх-Солнце.
— Значит, «Афанеор» может быть только возле Омеги Гиппарха, недаром на бывшей звезде замолчал, один из базовых «гиппо» — К-мигранты превратили его в опорный пункт.
Демин не ответил.
— Придумайте, как заманить его на спейсер, — продолжал Грехов. — Не хотелось бы начинать силовой захват в гуще машин, связав себя отсутствием свободы маневра. В отличие от нас он не связан категориями этики и морали и начнет стрелять по любому объекту в пределах досягаемости, когда поймет, что раскрыт.
— А если там не один К-мигрант, а вся их команда?
— Один, — сказал Грехов равнодушно.
— Это интуиция или точные данные?
— Абсолютно точные.