Я нахмурился, подражая человеческому “задумчивому” выражению, которое однажды видел в книге, хотя от этого у меня заболел лоб.
– Хрррррм… Минутку. Ты ведь не имеешь в виду те настенные надписи, которые иногда находят…
– На стенах старых зданий буйуров, да! Те, что уцелели, не были разбиты или съедены мульк-пауками за миллион лет после ухода буйуров. Эти самые надписи.
– Но разве это в основном не уличные указатели и тому подобное?
– Верно, – согласилась она, опуская один глазной стебелек. – Но в тех развалинах, где я жила вначале, были очень странные надписи. Дядя Лорбен перевел некоторые на ГалДва – до того, как ударила лавина.
Я так и не смог привыкнуть к тому, как небрежно она упоминает о катастрофе, уничтожившей всю ее семью. Я о таком не мог бы говорить много лет. Может, никогда не смог бы.
– Дядя переписывался с учеными из Библоса и обсуждал с ними найденные надписи. Я была тогда слишком мала, чтобы многое понять. Но, очевидно, есть ученые, которые хотели бы больше узнать о настенных надписях буйуров.
А также и такие, кому это не понравится, помню, подумал я. Несмотря на Великий Мир, во всех шести расах всегда найдутся готовые воскликнуть“ересь!” и предупредить о страшном наказании, готовом прийти с неба.
– Что ж, жаль, что надписи были уничтожены, когда… ну, ты знаешь.
– Когда гора убила моих родичей? Да. Очень жаль. Послушай, Олвин, не передашь ли мне еще несколько вязок. Я не дотягиваюсь…
Гек покачивалась на одном колесе, второе бешено вращалось. Я глотнул и протянул над пропастью несколько срезанных веток.
– Спасибо, – сказала Гек, с грохотом приземляясь на балку и гася толчок. – Да, так о чем я? А, да! Настенные надписи буйуров. Я собиралась рассказать, как можно найти некоторые надписи, которые еще никто не видел. По крайней мере никто из изгнанных Шести.
– Но как это возможно? – Должно быть, мой шейный мешок от волнения раздулся, издавая булькающие звуки. – Твой народ прилетел на Джиджо две тысячи лет назад. Мой почти так же давно. Даже люди здесь уже несколько сотен лет. Исследован каждый дюйм Склона, и каждую развалину буйуров разглядывали десятки раз.
Гек вытянула ко мне все свои четыре глаза.
– В от именно!
Слова англика, выходящие из ее черепного барабана, казались окрашенными легким акцентом возбуждения. Я долго смотрел на нее и наконец удивленно прохрипел:
– Ты хочешь сказать, что нужно покинуть Склон? Прокрасться за Трещину?
Не стоило даже спрашивать.
Если бы кости Ифни выпали по-другому, это был бы совсем другой рассказ. Но обстоятельства способствовали тому, чего хотела Гек.
Во-первых, она продолжала приставать ко мне. Даже когда мы кончили чинить решетку, спустились и снова бездельничали возле кораблей, причаленных под нависающими кронами огромных деревьев гингури, она продолжала настаивать со смесью ума г'кеков и настойчивости хунов.
– Послушай, Олвин. Разве мы десяток раз не плавали к Окончательной скале и не призывали друг друга двигаться дальше? Мы однажды даже так и сделали, и никакого вреда не было.
– Но мы добрались только до середины Трещины. И повернули назад.
– Ну и что? Хочешь, чтобы этот позор был с нами всегда? Может быть, сейчас наш последний шанс!
Я погладил полураздутый шейный мешок, произведя гулкий рокочущий звук.
– А ты не забыла, что у нас уже есть проект? Мы будем строить лодку, чтобы можно было нырять… Она с отвращением прервала меня.
– Мы говорили об этом на прошлой неделе, и ты согласился. Это глупая затея…
– Я согласился подумать. Ведь Клешня уже почти закончил корпус. Выгрыз его из большого бревна тару. А как же работа остальных? Мы ведь изучили старинные земные чертежи, сконструировали насос и протянули провода. А еще колеса, которые ты раздобыла, и иллюминатор Ур-Ронн…
– Да, да.
– Она пренебрежительным движением двух глазных стебельков отмахнулась от всех этих работ. – Конечно, забавно было заниматься этим зимой, когда все равно приходилось сидеть взаперти. И особенно, когда казалось, что этого никогда не будет. Мы ведь притворялись.
Но теперь речь идет о серьезных вещах! Клешня уже говорит, что через два месяца нужно будет сделать первое глубокое погружение. Разве мы не согласились, что это безумие? Правда, Олвин? – Гек подкатилась поближе и сделала то, чего г'кеки никогда не делают – во всяком случае, я о таком никогда не слышал. Она прогуделаамбл, подражая звуку, который издает молодая самка хуна, когда ее большой красивый самец не соглашается с ней.
– Разве тебе не интересней пойти со мной и увидеть эти надписи, такие древние, что их писаликомпьютеры, лазеры и все прочее? Хр-рм? Разве это не интересней плавучего гроба с мусором на полпути к морскому дну?
Пора менять язык. Обычно я нахожу англик более удобным, чем самоуверенные древние языки звездных богов. Даже господин Хайнц соглашается, что “глагольные времена и свободная логическая структура человеческих языков легче передают импульсивный энтузиазм”.
Но сейчас мне нужно как раз противоположное, поэтому я перешел на свисты и пощелкивания Галактического два.
Соображения о (наказуемом) преступлении – об этом ты не думала?
Не смущаясь, она ответила на Галсемь, формальном языке, который любят люди:
Мы младшие, друг. К тому же пограничный закон направлен на предотвращение нелегального размножения за пределами разрешенной зоны. У нас нет такого намерения!
И быстрый переход на Галактический два:
Или ты намерен (извращенно) заняться размножением с этой (девственной самкой) особой?
Какая нелепая мысль! Очевидно, она старается вывести меня из равновесия. И скоро я соглашусь направить парус к тем темным развалинам, которые можно увидеть с Окончательной скалы, если нацелить урский телескоп за глубокие воды Трещины.
И тут я заметил знакомое волнение под спокойной поверхностью залива. Рыжая фигура выползла на песчаный берег, показался пятнистый красный щит, с которого стекала соленая вода. Над пятиугольным компактным панцирем поднимался мясистый купол, окруженный стеклянистым черным кольцом.
– Клешня! – воскликнул я, радуясь, что могу отвлечься от спора с Гек. – Иди сюда и помоги отговорить от этой глупости…
Но молодой квуэн выпалил, не дав воде стечь с речевых щелей.
– Ч…ч…чу… чу…
Клешня не так бегло владеет англиком, как мы с Гек, особенно когда возбужден. Однако часто им пользуется, чтобы доказать, что он такой же современный хьюмикер, как и мы. Я поднял руки.
– Полегче, приятель! Сделай вдох. Сделай пять вдохов! Он выдохнул: от еще погруженных в воду ног поднялись две цепочки пузырей.
– Я …в…в…видел их! На этот раз я на самом деле видел-идел их!
Зрительное кольцо вокруг купола Клешни способно видеть одновременно во всех направлениях. Но мы чувствовали, что наш друг напряженно смотрит на нас. Он снова выдохнул и произнес одно-единственное слово:
– Чудовища!
II. КНИГА СКЛОНА
Легенды
Прошла большая часть миллиона лет с тех пор, как буйуры, повинуясь галактическим законам, покинули Джиджо, когда кончился срок их разрешения на использование этой планеты. То, что не смогли увезти с собой или спрятать в тайниках на спутниках, они тщательно уничтожили, так что на месте могучих городов, когда-то сверкавших под солнцем, остались одни поросшие сорняками руины.
Но даже сейчас их тень нависает над нами, проклятыми и изгнанными варварами, напоминая, что некогда Джиджо правили боги.