— Нет никакой причины, из-за которой она не могла бы начать все снова. Ее агент уже нашел верное средство для возвращения.
— Возможно, еще просто слишком рано, — предположила Керри. — Она столько пережила.
— Гораздо больше, чем известно газетам, уж будьте уверены.
Намек, которого Керри не поняла, прозвучал как пощечина. Смущенная, она села на стул, на который указал Ли, в то время как сам он удобно расположился на одном из диванов, положив ногу на ногу, так что стало понятно: он вряд ли собирается скоро уходить.
— Я прекрасно посижу здесь и одна, — повторила она.
— А я не спешу. Как я понимаю, вас зовут Керри?
— Да.
— Моей матери вы, кажется, нравитесь во всех отношениях, — продолжал он. — Что касается внешности, тут я с ней заодно, но все же красивое лицо — это не всегда лучший критерий.
— Хелен Каррингтон из «Профилей» уже подтвердила мою квалификацию и ручается за мою репутацию, — резко возразила Керри. — Вам не следует бояться за фамильное серебро.
— А вот эта мысль мне как-то не пришла в голову.
Уже сожалея, что потеряла самообладание, она сделала попытку изобразить раскаяние:
— Прошу прощения. Я была не права.
— Я не просил ваших извинений, только объяснений.
— Я ничего не должна объяснять, — ответила она так холодно, как только сумела. — Я работаю не на вас, мистер Хартфорд.
Блеск серых глаз превратился в неясное мерцание, бесконечно волнующее Керри.
— Вы в моем доме. И это дает мне определенные права, не так ли?
Он снова смеялся над ней, его поведение раздражало. Керри сдерживала себя, чтобы не ответить тем же, и была рада, что именно в этот момент вошла Эстелла.
— Простите за задержку, — извинилась Эстелла. — Мне нужно было кое-что сделать, прежде чем начинать работать. Я надеюсь, Ли не дал вам скучать.
— О, конечно, — откликнулся ее сын. — У нас был очень интересный разговор. — Его серые глаза опять обратились к Керри, насмешка в них все еще не исчезла. — Вы не против, что я называю вас по имени?
— Конечно, нет, мистер Хартфорд, — ответила она спокойно.
— Ли, — возразил он. — Давайте не будем церемониться.
Эстелла взглянула на них с неожиданным интересом.
— Я что-то пропустила?
— Ничего серьезного, — заверила ее Керри. — Я готова к работе, миссис Салливан.
— Как только что сказал Ли, давайте не будем церемониться, — улыбнулась пожилая женщина. — Называйте меня просто Эстеллой.
— Хорошо, Эстелла, — улыбнулась в ответ Керри.
Дверь снова открылась, и вошла экономка с подносом. Ли встал, взял у нее поднос и поставил его на столик, стоящий между двумя диванами. Затем вопросительно посмотрел на Керри:
— Черный или с молоком?
Взглянув украдкой на настенные часы, она обнаружила, что уже десять. К этому времени ему наверняка нужно бы собираться в офис! «Хартфорд корпорейшн» занимала несколько этажей в высотном здании в деловой части города, в корпорации работало несколько сотен служащих; она знала это, потому что несколько месяцев назад недолго работала там, заменяя кого-то заболевшего, хотя в то время она ни разу не встретилась с президентом корпорации.
— Черный и без сахара, пожалуйста, — попросила она.
— Я тоже люблю такой, — заметил Ли, наливая чашку и передавая ей. — Итак, у нас есть что-то общее.
Единственное, хотелось ей сказать, но в присутствии Эстеллы она сдержала себя и только слегка скривила губы — наплевать, если он заметит это. Так или иначе, уже поздно притворяться, что он ей безразличен.
Эстелла взяла кофе с небольшим количеством сливок, но тоже без сахара. Стройная, с прекрасной фигурой, в кремовом джерси, она выглядела гораздо моложе своих лет.
И без труда могла бы сыграть тридцатилетнюю женщину, при соответствующем макияже и освещении, и ее нежелание возвращаться на сцену казалось странным. Она была настоящей звездой и легко могла стать ею снова. Ее театральный агент высказался, очевидно, за возвращение, так почему она сомневается? Наверняка это не боязнь провала — у актрисы такого ранга никогда не могло быть неудачи.
Было уже почти половина одиннадцатого, когда Ли наконец-то встал.
— Сегодня вечером мы с Филом играем в сквош, — сообщил он, — поэтому не жди меня к обеду. Мы пообедаем в клубе.
— Передай от меня привет Филу, — ответила Эстелла, — скажи, что ему пора бы навестить нас.
— Я передам твое пожелание. — Он слегка приподнял руку по направлению к Керри. — Всего хорошего. — Хотя изгиб его губ говорил совсем другое.
Эстелла задумчиво посмотрела на дверь, закрывшуюся за ним, потом перевела взгляд на Керри.
— Я чувствую, мой сын вам не слишком понравился, — мягко заметила она.
— Прошу прощения, если это производит такое впечатление: — Щеки ее слегка порозовели.
— Вам нет необходимости извиняться. Он бывает совершенно невыносим, когда у него такое настроение. Судя по той натянутой обстановке, которую я застала, когда вошла, вы спорили.
— Едва ли это можно так назвать, — улыбнулась Керри. — Просто у нас разные взгляды.
— Очевидно, слишком разные, если судить по блеску его глаз. Единственный раз, когда я видела сына таким, был перед какой-то деловой схваткой. Он буквально расцветает, встретив сопротивление.
— Могу себе представить. — Керри потянулась за сумкой, достала блокнот и карандаш. — Ну что ж, начнем?
— Вы, конечно, правы, — улыбнулась Эстелла. — Я все откладываю. Вам будет удобно, если я лягу вот здесь на диван и просто начну говорить?
— Если мне что-то будет неудобно, я вам скажу, — пообещала Керри.
Сбросив туфли, Эстелла удобно устроилась на диване, подложив под голову подушку.
— Вы прочли столько биографий, — сказала она. — С чего лучше начать?
Керри подумала минутку.
— Я лично предпочитаю такие биографии, где повествование начинается с А и кончается Я, а не те, где начинается настоящим и время от времени рассказчик вспоминает прошлое.
— С детства, вы имеете в виду?
— Если это возможно. Где и когда вы родились, школьные годы и так далее. Некоторые смешные случаи.
— Да, множество. Я всегда была участницей разных проделок. И меня исключили из подготовительной школы при женском монастыре за то, что водила других учеников на экскурсии в кельи монахинь, по пенни за экскурсию, когда сами монахини предположительно находились где-то вне помещения. И все было прекрасно до тех пор, пока мы не ввалились толпой в келью сестры Жозефины, которая заболела и лежала в постели. Я до сих пор помню выражение ее лица.
— Вот замечательная история, — одобрила Керри, смеясь вместе с ней. — Ну а что-нибудь о семье?
— Боюсь, что не смогу предложить ничего яркого на эту тему. Мой отец работал в банке, мама была душой общества. Мы жили не очень далеко отсюда в доме, весьма похожем на этот. — Глаза ее были закрыты, черты лица смягчились, в голосе звучали воспоминания. — Мой брат Роберт родился, когда мне было пять. Так как я была девочкой, то отошла на второй план. Но это меня нисколько не волновало. Моя первая встреча с публикой произошла в одной из школьных постановок. И уже тогда я поняла, что это именно то, чем мне хотелось бы заниматься всю жизнь…
Керри писала быстро, уже захваченная повествованием. Позже они могут вернуться к этому и, возможно, добавить некоторые детали, но и сейчас получалось хорошо. Ей хотелось слушать и слушать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Если не считать пары коротких встреч с хозяином дома, когда они лишь обменялись случайными приветствиями, первая неделя прошла достаточно гладко.