Он заказал ей салат, но, как Сара ни заставляла себя, она не могла проглотить ни кусочка, хотя прошлой ночью сказала ему, что любит на ленч салат.
– Расскажи мне о своей семье, – попросил он вдруг требовательным голосом.
Как подобное связано с тем, что они собираются стать любовниками? Сколько любовниц у него было после смерти жены? Интересно, всем ли он задавал такие вопросы? Рой мыслей пронесся у нее в голове.
– О моей семье?.. – переспросила Сара. – Хорошо, ты уже знаком с тетей.
– Да, ее я знаю. – Алекс впервые улыбнулся, и сразу на сердце у Сары стало легче и теплее.
– Как она там? Я говорила с ней по телефону, но мне хочется узнать побольше.
Алекс вертел в руках бокал, внимательно разглядывая его.
– Она в отличной форме. Как-то пригласила на чай маму одной из тех девчонок, и теперь к ней постоянно приходят гости целыми толпами.
– И она не берет с них денег? – забеспокоилась Сара.
Алекс усмехнулся.
– Она дала мне расписку, обещая не брать ни с кого, ни гроша. С тех пор я ее не беспокою. Было бы глупо снова вмешиваться в ее дела, навлекая на себя неприятности.
– Ты боишься моей тети? – Сара готова была рассмеяться, хотя ужасно себя чувствовала.
– Нет, я просто стал более осторожен с ней, – он улыбнулся, – думаю, не стоит попусту тратить время на борьбу с Лорэной Руни.
Сара едва подавила смешок, представив себе борьбу Алекса Кэндона и тети Лори. Из-за нее Сара встретилась с Алексом и влюбилась в него, а теперь он, предложив ей стать любовницей, равнодушно сидит напротив и, даже не пытаясь обнять ее, задает дурацкие вопросы.
– А другие члены твоей семьи похожи на тетушку Лори?
– Слава Богу, нет! – Сара выдавила из себя улыбку. Ей нужно собраться, взять себя в руки. Со своей деловой прической она чувствовала себя уверенней и решила всегда носить такую прическу. Она поправила выбившийся из пучка локон и сказала непринужденно: – Моя мать поглощена общественной жизнью. Вчерашний благотворительный бал был организован комитетом, куда входит и моя мать. Она сейчас живет в том самом доме, где прошло мое детство, ей нравится этот старомодный особняк.
Алекс отставил в сторону бокал.
– У тебя ведь есть брат?
Сара положила вилку и твердо спросила:
– Почему ты не выяснил подробности у Чарльза Кантоса? – Алекс молчал, и Сара, вздохнув, продолжила: – Майку двадцать четыре года. Он изучает химию и должен вот-вот получить ученую степень, сейчас он заканчивает свою докторскую диссертацию в Дэлхаузи, когда он начинает говорить о ней, то становится невыносимо занудным.
– Ты любишь его?
– Он на пять лет моложе меня. Когда-то я нянчилась с ним. – Сара продолжала, не отводя глаз от тарелки с салатом: – Когда-то давно я думала, он займется бизнесом и, в конце концов, дела по управлению отелем перейдут в его руки. – Если б это было так… она сейчас наслаждалась бы свободой.
После ленча они пошли прогуляться. Алекс шел рядом и говорил о снеге, который все еще лежал в Элизабет-Лейк, а Сара думала о том, что весна уже пришла в Ванкувер, «и ей так хотелось, чтобы он взял ее за руку, но он не сделал этого. Они шли чуть поодаль друг от друга и болтали о всяких пустяках.
В тот вечер Алекс пригласил Сару прокатиться на фуникулере в Грауз-Маунтэн [1] , полюбоваться на звезды и город.
Он ни разу не обнял ее, но, несмотря на сожаление, Сара чувствовала, что его сдержанность действует успокаивающе. Если бы ему нужен был один секс, он вел бы себя по-другому. Казалось, он ухаживает за ней, развлекая и стараясь добиться ее расположения. На вершине горы, наблюдая за огнями города, она нашла в себе силы спросить:
– Ты был женат?
– Да. – Ее испугал этот ничего не выражающий голос. Сара вся сжалась, засунув руки в карманы.
– Что… что же случилось?
– Она умерла три года назад.
Сара слышала об этом от Джойс, но ей хотелось услышать это от него, узнать, как все произошло и все ли это уже в прошлом.
По его тону, Сара поняла, что больше не стоит задавать вопросов, но ей было больно и горько оттого, что некогда жаркий огонь его любви был отдан другой, ей же оставались лишь искры этого огня, готовые вспыхнуть последний раз и угаснуть.
– А ты… ты не думаешь жениться на мне?
На вершине горы царила пронзительная тишина. Казалось, небо и огни вокруг, весь мир затаили дыхание и ждут его ответа. Алекс отвернулся.
– Нет, Сара, это самое крайнее, на что я мог бы решиться в этой жизни.
Она заранее знала, каким будет ответ на этот вопрос, так зачем же его задавала? Похоже, какая-то неведомая сила, зреющая и растущая в ней, не знающая преград, исторгла из самого сердца этот безумный вопрос. Он даже не хотел быть ее любовником, его просто затянула внезапно вспыхнувшая в ту ночь страсть, и теперь это мешало ему. Нет, он не собирается оставаться с ней навсегда.
И все же она задала этот вопрос, словно желая разрушить хрупкое, только-только начинающее зарождаться в их отношениях спокойствие. Она как будто хотела возвести между ними стену и отгородиться ею от своей боли и страданий. Сара не в состоянии была уйти, бросить его, но не могла и оставаться; будучи очень одинокой, она не хотела, чтобы Алекс заметил это одиночество. Сара убивала себя, отдаляясь от него, но ни она, никто другой ничего не могли поделать – Сара была безнадежно влюблена в Алекса Кэндона.
Джейн Стэллерс нервничала.
– Сара, мне кажется, ты совсем потеряла голову, – сказала она, внимательно рассматривая темно-красный ликер в бокале, – в том месяце ты уехала с бала у Ванды в обществе Александра Кэндона.
Сара постаралась улыбнуться.
– И это ты называешь потерять голову? – Она заправила выбившуюся прядь волос за ухо.
– Ты виделась с ним после этого?
– Да, я встречаюсь с Александром Кэндоном. – Сара пожала плечами. – Все только и делают, что сплетничают об этом, какой уж тут секрет.
– Перестань, Сара, что ты делаешь со своими волосами? Ты сама не своя в последнее время. Где ты была в прошлый понедельник?
– Я звонила, чтобы сказать, что не смогу приехать.
– Да, но где ты была?
Сара резко отодвинула тарелку. Ее мать выглядела чрезвычайно взволнованной. Сара не могла взять в толк почему, но знала только, что не собирается выслушивать ее наставления сегодня вечером. Она произнесла прерывающимся голосом:
– В следующем месяце мне исполняется тридцать. Не кажется ли тебе, что уже пора прекратить делать мне наставления, как маленькой девочке?
– Не груби мне, Сара!
Саре вдруг захотелось огрызнуться в ответ, накричать, но манеры общения с близкими слишком глубоко укоренились в ней. Члены семьи Стэллерс никогда не позволяли себе кричать или говорить грубости друг другу, и Сара не смогла перейти границы дозволенного.
Она спокойно произнесла:
– Да, я была с Алексом. Тебе нужны подробности? Хочешь услышать, что мы любовники? – Сара пристально рассматривала свои руки, не поднимая глаз, и думала, зачем она все это говорит, ведь они не были любовниками.
Алекс приезжал каждую неделю после бала у Кэссиди. Они вместе ходили обедать куда-нибудь. Они посетили дюжину ресторанов, три раза ходили в кино и один раз на концерт. А однажды целый день катались по заливу на лодке Чарльза Кантоса. Неоднократно их фотографии появлялись в газетах на страницах светской хроники, и весь Ванкувер уже давно считал их любовниками. Но Алекс ни разу не поцеловал ее, не считая той ночи в пентхаузе. Их отношения были странными и какими-то бессмысленными. Алекса трудно было назвать ее любовником, хотя порой казалось, он ухаживает за ней.