Он долго говорил о солнечной системе и о космосе, упомянул Данте, Галилея, Коперника и Ньютона, указал, между делом, на различие между человеком пещерной эпохи и профессором Эйнштейном, словом, сказал достопамятные вещи, которые старательно записывались на магнитофонную ленту, дабы увековечить каждое слово.
И снова все стали спрашивать друг друга:
– Съедят они наконец этот шоколад или нет?
Вероятно, ученые ожидали, что генерал, в свою очередь, тоже произнесет довольно длинную речь. Но генерал упрямо молчал.
И тогда ученые, глядя друг на друга в упор, словно фехтовальщики в решающий момент смертельной дуэли, поднесли ко рту кусочки шоколада и с героической самоотверженностью положили их на кончик языка.
Потом они закрыли рот.
Пожевали.
Проглотили.
Застыли, как статуи в городском парке. Вскоре гримаса исказила лицо профессора Росси. Точно такая же гримаса, словно в зеркале, отразилась на лице профессора Теренцио.
– Ну что, плохой шоколад? – спросил синьор Мелетти, совершенно не почувствовавший торжественности момента.
Все возмущенно зашикали на него.
– Болван! – проворчал генерал. Затем, обращаясь к ученым, сказал: – Так что же, синьоры? Мы ждем.
– Я чувствую, – проговорил профессор Росси, – некоторое удушье…
– А я уже совсем задыхаюсь! – прошептал профессор Теренцио.
– Может быть… может, этот шоколад… – начал профессор Росси.
– Отравлен! – закончил его мысль профессор Теренцио.
– Живо! – приказал генерал. – Вызвать «скорую помощь»! Необходимо срочно отправить их в ближайшую больницу!
– Караул! – закричал синьор Мелетти. – Рита! Моя Ритучча! Паоло! Их тоже надо отправить в больницу! Быстрее, ради бога, быстрее!
Профессор Росси и профессор Теренцио теперь уже просто корчились, словно от ужасных болей, разрывали на себе воротнички, дрожащими руками цеплялись за генерала, за полковника и даже за синьора Мелетти.
– Вот, – крикнул кто-то, – вот что получается, когда боятся пустить в ход пушки!
Но переполох был так велик, что нельзя было определить точно, кто был автором этой исторической фразы.
Профессор Дзета
Пока машины «скорой помощи» под оглушительный вой сирен везли в больницу двух жалобно стонавших ученых и Риту, которая, наоборот, уверяла, что чувствует себя превосходно, Паоло, скрываясь от неприятностей, очутился в поле. Но оказалось, что слоняться без дела ужасно скучно. Чтобы убить время, он принялся охотиться за ящерицами. Прежде, когда он убегал с уроков, это занятие казалось ему необыкновенно увлекательным, а теперь оно было невыносимо нудным. Поесть ему дома не удалось, но, по правде говоря, после вчерашнего пиршества он нисколько не нуждался в еде и мог гулять еще сколько угодно.
Когда издали донесся вой сирены, он решил, что время уже позднее, и машинально повернул к Трулло. Из головы у него не выходила вчерашняя история с тортом.
«Мы поспешили и убежали зря! – размышлял он. – Этот таинственный синьор Джепетто, или как его там зовут, был совсем нестрашный. И вовсе не походил на марсианина. Могу поклясться, что он улыбался!»
Паоло пошел по улицам Трулло, слегка волнуясь при мысли, что его, наверное, разыскивают. Вдруг его окликнул школьный приятель:
– Паоло, что это тебя давно не видно? Ты что, болел?
– Да, – поспешил ответить он, – но теперь я уже поправился.
А про себя он подумал: «Значит, никто ничего не знает! Самое главное – не попасться на глаза отцу!»
Вскоре он оказался в расположении пожарной команды, как раз в том месте, где вчера дважды переходил «границу».
«Где два, там и три! – решил мальчик. – Но на этот раз будет гораздо труднее».
Торт на вершине холма не подавал никаких признаков жизни. Какой-то пожарный в ответ на вопрос Паоло сказал, что, по его мнению, приказ начать наступление на космический корабль может быть получен с минуты на минуту.
– Раньше, разумеется, прозвучит сигнал тревоги, – добавил он, – и все гражданское население должно будет укрыться.
– Словом, задумали устроить марсианам небольшой душ? – мрачно спросил Паоло.
– Душ я устрою тебе, если ты не отвалишь отсюда! – ответил пожарный.
Но тут с радостным лаем неизвестно откуда примчался пес семейства Мелетти.
– Зорро! – радостно воскликнул Паоло, лаская собаку. – Куда ты подевался, бродяга?
Зорро, довольный, повиливал хвостом.
– Хочешь вернуться назад, да? – шепнул Паоло, почесывая его за ухом. – Подожди, сейчас что-нибудь придумаем.
Счастливая мысль пришла ему, когда он увидел камень, лежавший на земле, будто кто-то специально положил его там. Паоло поднял камень, подождал, пока пожарный отвернулся, и со всей силой метнул камень вверх по склону холма. Думая, что с ним играют, Зорро, как всегда, бросился за камнем, чтобы принести его хозяину. Но как раз этого и не мог допустить Паоло. Как только собака быстро проскочила за ограждение, Паоло стремглав бросился вслед за нею и закричал:
– Помогите! Помогите! Моя собака! Я не хочу, чтобы ее забрали марсиане! Арго! Арго!
– Вернись! Вернись сейчас же назад! – закричали пожарные. – Вернись назад, глупец! Стоит ли рисковать жизнью из-за собаки? Нет, вы посмотрите, этот малый сошел с ума! Вернись сейчас же назад!
Но Паоло точно оглох. Зорро с камнем в, зубах поджидал мальчика, а потом побежал вместе с ним вверх по склону, заливисто лая, будто понял, что ему надо делать в этой игре.
– Мальчик, вернись! Там опасно! – кричали пожарные. На их крики стал уже собираться народ.
– Да это же сын синьора Мелетти! – узнал кто-то мальчика. – Смотрите, а там наверху кто-то есть!
– Марсианин! Марсианин!
– Он схватил Паоло! Он уносит его к себе на корабль!
Подбежав к торту, Паоло успел только увидеть, как у входа в галерею, которую они с Ритой прорыли в торте, блеснули очки таинственного синьора Джепетто. От страха у него душа ушла в пятки. «Нет, я все-таки узнаю, кто он такой! Не зря же я сюда бежал: узнаю во что бы то ни стало!» – с отчаянной решимостью подумал мальчик.
Однако таинственный незнакомец начал действовать раньше, чем Паоло успел что-нибудь предпринять. Старик схватил мальчика за куртку и быстро втащил его в галерею, все время пытаясь отделаться от собаки, которая вцепилась ему в ногу.
– Квик кверекек переброк! – закричал незнакомец на своем странном языке.
– На место, Зорро! Сидеть! – приказал Паоло. Что-то подсказывало ему, что этому человеку можно довериться.
– Сидеть, сидеть… – ворчливо повторил синьор Джепетто. – Но это же сказано по-итальянски! Значит, мы в Италии?! Успокой собаку, мальчик, и говори, не бойся.
– Сидеть, Зорро! Смирно! Да, синьор, мы в Италии. В Риме.
– В Риме! – воскликнул синьор Джепетто. – Кто бы мог подумать! Боже милостивый!
– А что, вы сбились с курса? – спросил Паоло.
– Сбился с курса?
– Я хотел сказать, что торт, возможно, должен был приземлиться в каком-нибудь другом городе?
– Я вижу, ты принял меня за кондитера?! Нет, мой мальчик, я не кондитер, я просто великий путаник.
– Вы прекрасно говорите по-итальянски.
– Я говорю еще на дюжине других языков так же хорошо, как на своем родном.
– То есть на марсианском? – рискнул спросить Паоло.
– На марсианском? – удивился Джепетто. – А! Теперь мне ясно, почему тут собралось столько военных, пушки, ракеты… Да, да! Иначе и быть не могло! Конечно, марсиане! Поднялась тревога… Решили, что это космический корабль… Нашествие с другой планеты… Боже мой, это же моя погибель! Я пропал!
В полном отчаянии он забыл про Паоло, а тот, освоившись, уселся на огромную засахаренную вишню, которую Зорро давно уже усердно облизывал.