Из прихожей доносятся громкие голоса, это мама выгоняет Гвоздя на лестницу стряхивать снег. Я спешу туда.- Восемьдесят! - орет Гвоздь, заляпанный снегом так, что глаз не видно. - Надежда Сергеевна, правда, я похож на Снегурочку?Восемьдесят - это за тринадцать часов. Что же тогда делается на подветренных склонах, куда ветер своей метелкой сгребает снег?Я звоню Осману, он живет в двух километрах в селении Таукол. Трубку снимает Рома. Они хорошо поужинали: творог со сметаной, баранина с лапшой... Я бросаю в трубку несколько слов из лексикона Жулика, и Рома мычит - он что-то жует, - что у них примерно такая же картина: буран, шесть сантиметров в час, температура минус шесть, с южного склона сошли несколько лавинок - до шоссе не доползли, на завтрак Осман готовит... Я посылаю его подальше, приказываю до указаний не трепыхаться и включаю коротковолновую рацию. Слышимость отвратительная, но то, что я слышу, еще хуже: снегомерная рейка в лавиносборе четвертой, которую в разрывах облачности с гребня разглядел в бинокль Олег, показала увеличение снежного покрова почти на два метра. Электроэнергии нет, движок задействовали, всем привет, за нас не беспокойтесь. Почти два метра! У меня звенит в ушах. Как будем жить дальше? Звоню Мурату. Трубку не снимают, но ничего, посмотрим, кто кого. На десятый звонок слышу сонное:- Аллоу?Когда-то Юлия начинала разговор с простонародного "ал?", но что годилось для дежурной по этажу турбазы "Кавказ", не к лицу первой леди Кушкола.- Доброе утро, Юлия, передай трубку Мурату.- Максим, ты сошел с ума! Он спит как убитый.- Воскреси его, ты это умеешь. Подсказать, как?- Не хами... - Пауза, и затем вкрадчиво, нежно: - Ну подскажи.- Вылей на него ведро холодной воды. И побыстрее, он мне нужен.- Нахал ты, Максим... - Разочарованно, ждала, небось, что я ударюсь в лирические воспоминания. Долго будешь ждать, любовь моя, успеешь состариться.- Ну, чего тебе? - Правда спал, голос сонный.- Доброе утро, Мурат.- Ты для этого меня поднял? - Уже не голос, а рык сладко спавшего и насильно разбуженного человека. - Чего там?- Да так, пустяки. Ты в окно смотрел? Слышу, как отдергивается штора. Под утро Кушкол не узнать, все черные краски исчезли: склоны гор, дом, деревья, шоссе - все, что находится под открытым небом, циклон выкрасил в белый цвет. Я коротко информирую Мурата об интенсивности снегопада, предлагаю немедленно объявить лавинную опасность, запереть туристов в помещениях, выпустить бульдозеры на расчистку шоссе и предоставить в мое распоряжение вездеход.- Повторить или ты все усвоил?- Пошел к черту... - Примирительно, значит, усвоил. Эй, поставь чайник!- Спасибо, уже вскипел, сейчас буду завтракать.- Пошел ты... (Спросонья лексикон у Мурата не очень богатый.) Минут через сорок выходи, поедем вместе.- Встреча у конторы?В ответ слышится чертыханье, и я, удовлетворенный, вешаю трубку: Мурат смертельно оскорбляется, когда управление туризма называют конторой. День начинается плохо, почему бы не доставить себе маленькое удовольствие?Я сую в планшетку карту, записную книжку и карандаши, меняю в фонарике батарейки и объявляю получасовую готовность. Мама уже сервирует стол.- Максим, ты хорошо помнишь...- Да, мама, каждые три часа.- Звони в библиотеку, сегодня будет наплыв. И береги себя.- Но ведь это моя главная задача, мама... Как тебе нравится?Мерзавец Гвоздь не теряет времени даром и осыпает Надю комплиментами.- Максим! - взывает Надя. - Поторопись, я боюсь не устоять!Я приподнимаю чрезвычайно довольного собой Гвоздя за шиворот и встряхиваю, как щенка. Гвоздь покорно висит, как братец Кролик из моих любимых сказок, его смазливая физиономия расплылась в улыбке.- А если это любовь? - мечтательно спрашивает он.Надя чмокает его в щеку.
- Учись, Максим!- Твое счастье, негодяй, что ты мне нужен. - Я швыряю Гвоздя на диван. - Побереги пыл, пойдем на смотрины к "белым невестам".Так называл лавины наш друг Ганс Шредер, с одной из них в австрийских Альпах он и сочетался законным браком, мир его праху...
КАК ПРИНИМАЮТСЯ РЕШЕНИЯ
- Ну, где твой буран? - с насмешкой встречает меня Мурат. - Паникер, Максим, ой панике-ер! Пошли в кабинет.Буран в горах - самая капризная штука на свете; впрочем, то же самое говорят моряки о штормах, а полярники - о своих пургах. Ну словно какая-то невидимая рука включила реостат! С того времени, как я напугал Мурата по телефону, порывы ветра с каждой минутой ослабевали и гасли - буран терял последние силы, иссякал; когда же мы подошли к управлению, с неба мягко, как на парашютах, спускались одинокие снежинки. Типичный "генеральский эффект".- Панике-ер! - с наслаждением повторяет Мурат, развалившись в своем кресле. - Чего молчишь?- Тебе хорошо, ты выспался... - жалуюсь я.- Это я выспался? - взрывается Мурат и сбивчиво излагает все, что он обо мне думает.Равнодушно позевывая и смеясь про себя, я не без зависти вспоминаю, что Юлия, когда расходилась, на часы не смотрела и бездельничать не позволяла. Видимо, Мурат догадывается о моих мыслях и круто меняет направление главного удара.- А ты чего в глазах мельтешишь? Садись!Это относится к Гвоздю, который бродит по кабинету, осматривая многочисленные кубки и грамоты в витринах.- Ваши трофеи, Мурат Хаджиевич? - голосом отпетого подхалима спрашивает он.- Не твое дело!- Не мое так не мое. - Гвоздь, как человек маленький, садится на краешек стула и исподтишка мне подмигивает. - Я и так знаю, что в "Спорте" вас еще кавказским Жаном-Клодом Килли называли.Откровенная и грубая лесть, к тому же бессовестное вранье.- Преувеличиваешь, - смягчается Мурат, с симпатией глядя на честную физиономию Гвоздя. - Ты еще не женился?- Нет, готовлю материальную базу.- Машина, мебель?- В этом роде, - туманно отвечает Гвоздь, запланировавший на лето покупку новых штанов. - Вот бы вас заполучить тамадой, Мурат Хаджиевич!- Вполне возможно, - великодушно обещает Мурат. - А ты не паникер, как твой начальник?Гвоздь корчит серьезную рожу - в знак свидетельства, что он не паникер.- Ну и что ты предлагаешь? - доверчиво, с подкупающей искренностью спрашивает Мурат. Он любит советоваться с народом, с простыми людьми - с инструкторами, горничными, вахтерами. Многие на это клюют, не догадываясь, что слушает их Мурат вполуха, а то и вовсе отключаясь.- Я? - Гвоздь с сомнением тычет себя пальцем в грудь.- Ты.- А мне можно высказаться? - Простодушный Гвоздь еще не верит.- Нужно, - весомо подтверждает Мурат, гордый своей демократичностью. - Представь себе, что тебя посадили в мое кресло. Представил?- А вы где будете? - дурашливо интересуется Гвоздь.- Это неважно, меня нет, ты - начальник, - снисходительно поясняет Мурат. - Что ты будешь делать?- Женюсь и - в отпуск, - после некоторого раздумья решает Гвоздь. - В Пицунду.- Ну а сейчас, сейчас какое решение ты примешь в связи с бураном?- Ясное дело, - уверенно говорит Гвоздь. - "Всем, всем, всем! Объявляется лавинная опасность! Выход из помещений..."- Тьфу! И этот тоже паникер. - Мурат сразу теряет к Гвоздю всякий интерес. - Тебе что, - вдруг нападает он на меня, - тебе плевать, а у меня убытки! Один день простоя канатки - пять тысяч, понял?- На водке доберешь, на барах и ресторанах.- А, что с тобой говорить. - Мурат безнадежно машет рукой. - Спиртное по другому ведомству, как не понимаешь?Он встает, подходит к окну, смотрит на склоны. В одном он, конечно, прав, на его убытки мне плевать. Ну, не получит Мурат квартальной премии, парой сережек у Юлии будет меньше, велика беда.- Буран кончился, а ты паникуешь, - угрюмо бурчит Мурат.