В случае моей гибели я сомневаюсь, чтобы убийцу поймали. Если бы вместо меня убили другого, а я остался в живых, я бы довел
дело до конца. Так что это – оправданная самонадеянность, а не трусость. – Он резко повернулся ко мне.
– Арчи, соедини меня с инспектором Кремером.
Всех вдруг словно прорвало, и со всей страстью. Краешком глаза я следил за ними, пока набирал номер. Вульф же прервал их.
– Позвольте! Готов предложить вам выбор: я или полиция. Один из вас, конечно, затеет представление; другому я советую остаться и смириться с
некоторым беспокойством и неудобствами. – Он взглянул на Хаккета. – Если хотите избавиться от этого гама, можете уединиться наверху в своей
комнате…
– Я лучше останусь, – заявил Хаккет. – Мне и самому небезразлично, ведь меня как никак чуть не убили.
– Кремер на проводе, – сообщил я Вульфу.
Тот поднял трубку.
– Добрый день, сэр. Нет. Нет, у меня к вам только одна просьба. Пришлите сейчас ко мне человека, я дам ему револьвер и пулю. Первое, исследуйте
отпечатки пальцев на револьвере и представьте мне заключение. Второе, если возможно, выясните, что это за револьвер и откуда. Третье, выстрелите
из него и сравните пулю с той, которую я вам пришлю, и с теми, которыми убили мистера Джонсона и мистера Дойла. О результатах сообщите мне. Все.
Нет. Проклятье, нет! Если вы сами придете, то получите у дверей сверток, а в дом вас не пустят. Я занят.
Когда он повесил трубку, я сказал:
– Номер с револьвера спилен.
– Значит, узнать про него ничего нельзя.
– Да, сэр. Носовой платок тоже отдать Кремеру?
– Покажи ка мне его.
Я протянул ему револьвер – рукоятка его по прежнему торчала из прорехи в платке. Вульф насупился, заметив, что на платке нет ни метки прачечной,
ни каких либо других, а стало быть, его могли купить по меньшей мере в тысяче магазинов одного лишь Нью Йорка, не говоря уже про остальные части
страны.
– Нет, платок оставь, – велел Вульф.
Джонсон повысил голос:
– Что за дьявол, откуда это здесь?
Вульф закрыл глаза. Он явно оценивал про себя тон, голос и выражение лица Джонсона, пытаясь определить, была ли его реплика проявлением
невинного любопытства или прикрытием вины. В таких случаях он всегда закрывал глаза. Через мгновение они опять приоткрылись.
– Если кто то только что выстрелил из пистолета, и у него не было возможности вымыть руки, то пороховые следы на них могут служить
неопровержимым доказательством его вины. Вам, наверное, это известно – по крайней мере тому из вас, кто стрелял. Носовой платок, конечно,
послужил для того, чтобы защитить руки от пороха, зато на нем можно будет разглядеть в микроскоп мельчайшие частицы пороха. То, что носовой
платок мужской, ни о чем не говорит. У майора Джонсона, естественно, должны быть мужские носовые платки, а если бы платком в данном случае
воспользовалась мисс Гир, само собой разумеется, она бы предпочла не женский, хотя бы потому, что он недостаточно велик.
– Вы попросили меня задержаться, пока вы что то будете говорить, – процедила Джейн. Она и Джонсон снова расселись по тем же креслам. – Пока вы
не сказали ровным счетом ничего. Кстати, а где были вы, когда раздался выстрел?
– Фу! – Вульф вздохнул. – Фриц, осторожно заверни пистолет и пулю в папиросную бумагу и, когда придет посланец от мистера Кремера, отдай их ему.
Только сперва принеси мне пива. Может быть, кто нибудь из вас желает пива?
Никто не жаждал.
– Очень хорошо. Итак, мисс Гир, подозревать в каком нибудь хитроумном фокусе покусе одного из обитателей дома глупо и нелепо.
Итак, мисс Гир, подозревать в каком нибудь хитроумном фокусе покусе одного из обитателей дома глупо и нелепо. В момент выстрела
я стоял возле кухни и разговаривал с мистером Гудвином. После этого я был в таком месте, из которого видна часть этой комнаты и слышны все
голоса в ней.
Он перевел взгляд на Джонсона, потом снова посмотрел на Джейн.
– Похоже, один из вас вот вот совершит ошибку. Я бы хотел предотвратить ее, насколько это возможно. Я еще не спрашивал, где находились и что
делали вы сами в момент выстрела, и прежде чем я это сделаю, хочу предупредить, что имеющихся данных вполне достаточно, чтобы доказать, что
стреляли из гостиной через открытую дверь. Мистер Хаккет не смог бы так выстрелить; и вы, мистер Джонсон, лично в этом убедились. Мистер Бреннер
находился в кухне, а я был с мистером Гудвином. Я предупреждаю вас – одного из вас, – что всего перечисленного более чем достаточно для
доказательства вины в судебном процессе об убийстве. Таким образом, что же получается, если вы утверждаете, что в момент выстрела были вместе,
находясь в непосредственной близости и глядя друг на друга? Для того, кто стрелял, это поистине благодеяние, для другого подобное утверждение
гибельно; ведь, если правду установить не удастся, встанет вопрос о соучастии. Вы давно знаете друг друга?
Вульф и так знал это, я ему говорил. Зато парочка, похоже, все забыла, ибо ни один из них не ответил.
– Итак? – резко повторил Вульф. – Мисс Гир, давно ли вы знакомы с майором Джонсоном? Я надеюсь, это не тайна?
Джейн закусила нижнюю губу. Потом сказала:
– Я познакомилась с ним позавчера. Здесь.
– Понятно. Это так, мистер Джонсон?
– Да.
Вульф поднял брови:
– Явно недостаточный срок, чтобы завязать отношения, которые могут объяснить подобное самопожертвование. Если только это не любовь с первого
взгляда, способная толкнуть вас на соучастие. Надеюсь, вы понимаете, мисс Гир, все, что от вас требуется, – только правда. Где вы находились и
что делали в момент выстрела?
– Я стояла около пианино, положила на него сумочку и открывала ее.
– Куда вы стояли лицом?
– Лицом к окну.
– Вы смотрели на мистера Джонсона?
– В то мгновение – нет.
– Спасибо. – Вульф перевел взгляд. – Мистер Джонсон?
– Я повторяю, – сказал Джонсон, – все это дьявольский фарс.
– Даже если так, сэр, то вы в числе его участников. И чем вы рискуете, сообщив мне, где вы…
– Я стоял в проеме двери, выходящей в прихожую, недоумевая, куда мог запропаститься Гудвин. В ту минуту я не смотрел на мисс Гир. Но я
расцениваю все как…
– Как вы все расцениваете, мне безразлично. Да и вам, по моему, тоже. – Вульф отхлебнул пиво, которое принес Фриц. – Подведем некоторые итоги. –
Он оглядел их обоих. – Мисс Гир, вы хотели пойти к адвокату – воля ваша. Однако было бы крайне неразумно позволить вам выйти из дома,
передвигаться и действовать, как вам заблагорассудится. Я полностью отвергаю подобное намерение, потому что пуля предназначалась мне. С другой
стороны, до тех пор, пока я не получу сообщение от мистера Кремера, у меня связаны руки. Так что придется какое то время подождать. Вы можете…
Джейн встала:
– Я ухожу.
– Одну минуту. Вы можете, на ваше усмотрение, скоротать время в обществе мистера Гудвина с его пистолетом, а если нет, я могу позвонить мистеру
Кремеру, обрисовать ему ситуацию, и тогда он приставит к вам полицейского. Что вы предпочитаете?
Джейн медленно двинулась к двери – не шагнула, а двинулась, словно ее тянули к двери без какого то участия с ее стороны.