Правда, не исключено, что Сола он
посылает совершенно по другому следу. Ну и бог с ним. Эта его манера постоянно темнить давно перестала действовать мне на нервы.
Квартира, которую я искал, была на Сорок восьмой Авеню, между Лексингтон сквер и Третьей улицей, в старом кирпичном четырехэтажном доме,
перекрашенном в желтый цвет. В вестибюле, у второй сверху кнопки, я увидел крохотную полоску бумаги, на которой едва помещались две фамилии –
«Горен» и «Полетти». Я нажал на кнопку, дождался, когда раздадутся щелчки, открыл дверь, вошел и поднялся по узкой лестнице на два пролета
вверх; ступеньки были чисто вымыты – видимо, для разнообразия, – и покрыты ковровой дорожкой. Я вышел на лестничную площадку, и тут меня
поджидал сюрприз. Открылась дверь, и на пороге появился некто, чья фамилия не была ни Горен, ни Полетти. Там стоял Джонни Эрроу и, прищурившись,
смотрел на меня.
– О, – сказал он, – а я думал, это Пол Файф.
Я шагнул вперед.
– Если вас не очень затруднит, – сказал я, – я хотел бы поговорить с мисс Горен.
– О чем?
Его явно надо было слегка приопустить на землю.
– Ну и дела, – сказал я. – Только вчера вы бахвалились, что пригласили ее на обед. Неужто успели уже дослужиться до сторожевой собачки? Мне
нужно задать ей один вопрос.
Секунду мне казалось, что он спросит – какой именно вопрос, и ему, видимо, тоже так казалось, но он решил обойтись просто коротким смешком.
Он пригласил меня внутрь, провел через дверь с аркой в гостиную, набитую, чисто по женски, всяким хламом, исчез куда то и через минуту вернулся.
– Она переодевается, – сообщил он. Он сел. – Вы что то там говорили насчет бахвальства? – В его медлительной речи звучало дружелюбие. – Мы
вернулись буквально десять минут назад – играли в теннис, а сейчас собираемся пойти пожевать. Сегодня утром я хотел вам позвонить.
– В смысле, позвонить Вулфу?
– Нет, вам. Я хотел спросить, где вы покупали тот костюм, в котором были вчера. А сейчас мне захотелось узнать, где вы купили этот. Боюсь
только, что покажусь вам чересчур навязчивым.
Я отнесся к его просьбе с пониманием. Парень пять лет из лесу не вылезал, и вдруг перед ним проблема: как вырядиться, чтобы покрасоваться в Нью
Йорке перед дамой сердца. Задача нешуточная, особенно если ему на это больше чем десять миллионов зелененьких не наскрести; и я выложил ему всю
подноготную – от носков до рубашек. Мы как раз перешли к отделке жилетов, разбирая все «за» и «против», когда в гостиную вплыла Энн Горен. Я
посмотрел на нее – и только пожалел обо всех своих советах. Я с удовольствием сам бы повез ее сейчас куда нибудь пожевать, если бы не был на
работе.
– Простите, что заставила вас ждать, – учтиво сказала она. – В чем дело?
– Парочка мелких вопросов, – сказал я. – Я думал, доктор Буль вам позвонит – я был у него сегодня, но раз вы уходили из дома, то он, конечно, не
дозвонился. Во первых, о морфии, который он оставил вам в субботу для укола Бертраму Файфу. Он говорит, что достал из своего пузырька две
таблетки по четверть грана и передал их вам, с инструкциями по применению. Правильно?
– Одну минутку, Энн, – Эрроу, прищурившись, смотрел на меня. – Для чего это вам?
– Ни для чего особенного. – Я смотрел прямо в его кареглазый прищур. – Мистер Вулф хочет выяснить этот вопрос раз и навсегда, только и всего. Вы
отказываетесь нам помочь, мисс Горен? Я спросил у доктора Буля, где вы хранили морфий до того, как ввели его больному, и он посоветовал
поговорить с вами лично.
Вы
отказываетесь нам помочь, мисс Горен? Я спросил у доктора Буля, где вы хранили морфий до того, как ввели его больному, и он посоветовал
поговорить с вами лично.
– Я положила его в блюдце, а блюдце поставила сверху на бюро, в комнате у больного. Так всегда делается.
– Конечно. Если вы не против, может, вспомним все по порядку? С того момента, когда доктор Буль передал вам таблетки?
– Он дал мне их тут же перед уходом, и как только он ушел, я подошла к бюро и положила их в блюдце. По его инструкции, одну мне нужно было
ввести больному сразу, как уйдут гости, а другую, если понадобится, – через час, что я и сделала. – Она говорила сухо, по деловому. – В десять
минут девятого я растворила одну таблетку в десяти кубиках дистиллированной воды и ввела больному в руку. Через час он уже спал, но сон у него
был немного беспокойный, поэтому я ввела и другую таблетку, после чего он уснул по настоящему.
– Как вы думаете, таблетки в блюдце никто подменить не мог? Вы ввели ему именно те, которые получили от доктора Буля?
– Ну, конечно.
– Послушайте, – нараспев сказал Джонни Эрроу, – этот вопрос мне уже не нравится. Думаю, на сегодня хватит.
Я осклабился ему в ответ.
– Что то вы чересчур чувствительны. Если за дело возьмутся копы, они будут долбить ее такими вопросами часов пять кряду. Пятеро показали, что
они заходили в комнату больного после доктора Буля, – и вы, кстати, тоже, – так что копы ее наизнанку вывернут, будьте покойны. Я не хочу ей
портить аппетит перед обедом, поэтому просто спрашиваю, не заметила ли она чего нибудь подозрительного. Или услышала. Так как, мисс Горен?
– Нет, не заметила.
– Ну, нет так нет. Теперь другой вопрос. Может, вам известно, что Пол Файф принес с собой в номер мороженое и положил в холодильник? О нем
упоминали за обедом, но вас там не было. Вы не знаете, что с этим мороженым случилось?
– Нет. – Она повысила голос. – Это уж и вовсе глупо. Мороженое?
– Мне часто приходится говорить глупости. Не обращайте внимания. Мистер Вулф хочет знать о мороженом. Вам известно о нем хоть что нибудь?
– Нет. Впервые слышу.
– О'кей. – Я повернулся к Эрроу. – Теперь вопрос к вам. Что вам известно об этом мороженом?
– Ничего. – Он коротко хохотнул. – После вашего вчерашнего приемчика можете спрашивать, что вам в голову взбредет, только сзади не заходите.
Теперь я вас подпускаю исключительно спереди.
– Спереди я применяю другие приемчики. Вы не помните, за обедом Пол Файф что нибудь говорил о мороженом?
– Кажется, да. Я уже не помню.
– Но сами то вы его видели или трогали?
– Нет.
– И не слышали, что с ним случилось?
– Нет.
– Ну, тогда я хочу попросить вас об одной услуге. Тем самым вы окажете услугу и себе, потому что это самый быстрый способ от меня избавиться. Вы
где обедаете?
– Я заказал столик у «Рустермана».
Да, он, безусловно, начинает входить в курс дела – небось, не без помощи Энн.
– Отлично, – сказал я. – Это по дороге – всего один квартал в сторону. Подбросьте меня до «Черчилль Тауэрз» и позвольте заглянуть в холодильник
в вашем номере.
Как же оказалось кстати, что я не поленился и просветил его по части портных и галантерейщиков. Иначе он наверняка отказался бы, и мне пришлось
бы ехать уламывать Тима Эварта, гостиничного охранника, а на это требуется и время, и деньги. Сперва Джонни было заартачился, но вмешалась Энн:
она сказала, что намного дешевле и проще меня ублажить, чем тратить время на пререкания, – и сразу уладила дело.