Вообще то, их рассылают официально,
но те, кто знает каналы, по которым их можно раздобыть, без труда попадают на все наши шоу. Ну а дядя все, разумеется, хорошо знал.
– Вы кому нибудь обо всем этом рассказывали?
– Ни одной душе. Пыталась сама разобраться, что все это значит, решала, что делать…
– Мне думается, что вы должны просто забыть о случившемся, – сказал Вулф. – Вы говорили, что унаследовали половину, – тут он сделал гримасу, –
дела вашего дядюшки? А что еще? Какое нибудь недвижимое имущество, бумаги, деньги в банке?
– Нет. Никакого имущества, кроме мебели в его квартире. Его поверенный сказал мне, что у него нет ни счета в банке, ни каких либо ценных бумаг.
– Та ак… Это, конечно, не миниатюрные вещи, которые можно унести с собой. Но все же у вас имеется половина его дела. Оно верное?
Синтин улыбнулась:
– Как говорит Полли Фарелла, в прошлом году наше дело оценивалось в два миллиона, а нынче наш доход еще увеличился.
– Тогда почему бы вам не позабыть этот инцидент? Не все ли равно, из каких соображений ваш дядя надумал носить бороду и парик? Если вы припрете
его к стенке, заставите побриться и смыть помаду с головы, вы лишитесь своей доли состояния со все возрастающим доходом. Все это принадлежит
ему. Лично я с вас ничего не возьму за подобный совет.
Синтин решительно затрясла головой:
– Нет, я должна знать, что творится, в каком я положении. Я…
Она умолкла, закусив губу, старалась сдержать эмоции, которые, нет нет, да и прорывались наружу. Справившись с волнением, сказала всего лишь
одну фразу:
– Я страшно огорчена.
– Тогда вам следует не торопиться с решением. – Вулф проявлял невероятное терпение и я, продолжая стенографировать, отлично понимал, что это
неспроста. – Никогда не решайте ничего, когда вы расстроены… – Он погрозил ей пальцем. – Несмотря на свою уверенность, вы все же можете и
ошибиться. Действительно, как вам удалось узнать вашего дядю? Другие то его не узнали? Только потому, что жили с ним в одном доме и близко его
видели? Но ведь и остальные знали его не хуже. Особенно, партнер по делу – мистер Домери. Вы сами говорили, что они были знакомы 20 лет.
Присутствовал ли Домери в тот раз на демонстрации моделей?
Глаза Синтин широко раскрылись:
– Ох, неужели я вам об этом не сказала? На демонстрации был Бернард Домери, племянник Домери старшего, об этом я говорила. Но Джорджа Домери,
естественно, и не могло там быть, он же умер.
Теперь уже Вулф широко раскрыл глаза:
– Черт побери! Тоже прыгнул в гейзер?
– Нет, это был несчастный случай. Он утонул. Удил рыбу и свалился с лодки.
– Где и когда это произошло?
– Во Флориде на западном побережье. Это было… Подождите, сегодня седьмое июля, значит, это было около шести недель назад.
– Кто нибудь был вместе с ним?
– Бернард, его племянник.
– И больше никого?
– Никого.
– И племянник… унаследовал половину дела?
– Да, но…
Синтин нахмурилась, ее рука задрожала. На нее было приятно смотреть, она сопровождала свою речь очень грациозными жестами. Но сейчас была так
расстроена, что недостаточно контролировала себя.
– Нет, там все в порядке.
– Почему вы так уверены?
Синтин повела плечами: «Ведь если бы возникли какие то сомнения, или, больше того, подозрения, полиция во Флориде занялась бы им».
– Вероятно, – пробурчал недовольно Вулф. – Однако все вместе взятое, согласитесь, мне кажется весьма странным… Редкостное стечение
обстоятельств… Миссис Домери падает с лошади и разбивается насмерть, мистер Найдер прыгает в гейзер и сваривается в кипятке, а мистер Домери
сваливается с лодки в океан и тонет.
Слава богу, это меня не касается, но, если бы мне довелось заниматься этим делом, я потребовал бы
дополнительных фактов, не удовольствовался бы теми данными, которыми располагает полиция Флориды.
Его голос зазвучал весьма резко:
– А что вы хотите от меня во всей этой истории с вашим дядей?
На этот вопрос у Синтин был готов ответ:
– Я хочу, чтобы вы его отыскали.
– Допустим. Но это может отнять у меня много времени и будет дорого вам стоить… Скажем, две тысячи долларов?
Она и глазом не моргнула:
– Разумеется. Сегодня же пошлю вам чек… Полагаю, вы сами понимаете, что это дело строго конфиденциальное, о чем я сказала с самого начала. Вы не
должны об этом переговариваться со мной по телефону или посылать мне записки. Все, что потребуется, будете передавать или спрашивать только
лично. Это – мое непреложное желание.
Она взглянула на меня своими ясными голубыми глазами, словно оценивая, можно ли мне доверять, снова повернулась к Вулфу.
– Конечно же, я расскажу вам все, что знаю, о дядиных прежних друзьях и деловых связях, но сомневаюсь, что это в чем то поможет. У него не было
близких друзей и родственников, кроме меня. И никаких приятелей, о которых бы я знала. Единственный человек, которого он по настоящему любил,
была Элен Домери. Правда, ко мне он тоже был по своему привязан. Во всяком случае я так полагаю… И он безумно любил свою работу, свое дело. Я
так и подумала, что он приехал сюда в прошлый вторник, потому что не мог оставаться вне демонстрации новых моделей. Вряд ли он понял, что я его
узнала, потому что тогда дядя как то отреагировал бы на мой шок… Возможно, что и сегодня он будет на демонстрации, не сможет остаться в стороне
от последних работ модельеров, ибо как раз сегодня у нас объявлена большая выставка продажа осенних моделей. Вот почему я и приехала к вам,
мистер Вулф.
Мне известно, что вы все решаете в своем кабинете и практически никогда не выходите из него. Но не мог бы придти на шоу мистер Гудвин? Он занял
бы место у самого выхода, ну, а мы с ним договоримся об условном знаке, который я ему подам, если опять увижу дядю.
Теперь я понял смысл ее оценивающего взгляда.
– Только мистер Гудвин, – продолжала Синтин, – должен вести себя предельно осторожно, чтобы не испортить демонстрацию.
Вулф кивнул:
– Ну что же, хорошо, пусть будет по вашему.
Глава 4
В 2 часа 55 минут в понедельник я вошел в здание № 496 по Пятой авеню и поднялся в лифте на 12 этаж.
Поскольку этот дом находился всего лишь в десяти минутах ходьбы от жилища Вулфа, я решил отправиться туда пешком, но Вулф начал транжирить
деньги Синтин еще до того, как получил чек. Он вызвал Сола Пензера, самого лучшего оперативника на земле, и мы вместе с Солом поехали на такси,
за рулем которого сидел наш старый друг Херб Аронзон, которого мы часто привлекали к работе с нами. Сол и Херб остались в машине, спрятанной под
кустами поблизости. Оказалось, что Синтин не хотела, чтобы мы захватили ее дядюшку Поля в публичном месте, поэтому нам пришлось установить
слежку. А слежка в Нью Йорке, если, конечно, подойти к заданию ответственно, работа не для одного человека. Поэтому мы решили, что я буду
следить за дядей Полем на своих двоих, а Сол – на колесах.
Синтин заполнила кое какие пробелы в своей истории еще до того, как ушла из нашей конторы, и я мысленно восстановил в памяти всю цепочку
изложенных ею событий.
Она унаследовала половину дела, которое принадлежало ее дяде, но юридически еще не вступила во владение, поскольку существует особое правило для
наследников, после гибели родственников, останки которых не нашли.