– Полагаю, все вы знаете, что одной из
основных, а точнее – главной причиной, почему полиция пришла к выводу, что Майон покончил жизнь самоубийством, стал сам характер его смерти.
Конечно, остальные детали, например, наличие возле трупа пистолета, тоже не противоречили гипотезе, но определяющую роль сыграл тот довод, что
находящемуся в сознании человеку невозможно засунуть в рот дуло пистолета и нажать курок. А указания на то, что Майон был одурманен наркотиком
или оглушен ударом, отсутствовали. Кроме того, пройдя через голову, пуля подала в потолок. Однако, хотя в подобной ситуации данное предположение
звучало вполне резонно, этот случай, безусловно, был исключением. Это я понял сразу, уже при первой же встрече с миссис Майон. Дело в том, что…
Впрочем, лучше я вам просто продемонстрирую. Арчи, возьми пистолет.
Я выдвинул ящик стола и достал его оттуда.
– Он заряжен?
Я оттянул затвор, чтобы проверить.
– Нет, сэр.
Вулф повернулся к аудитории.
– Я попрошу вас, мистер Джеймс. Как оперный певец вы умеете следовать сценическим указаниям. Встаньте, пожалуйста. Дело серьезное, так что
выполняйте все точно. Вы пациент с больным горлом, а мистер Гудвин – ваш врач. Он просит вас открыть рот так, чтобы он мог осмотреть ваше горло.
Сделайте это естественно, как в жизни. Справитесь?
– Но это же так очевидно. – Джеймс стоял, мрачно глядя на Вулфа. – Какой толк?
– И все же, доставьте мне удовольствие. Существует одна маленькая деталь. Постарайтесь проделать это как можно естественнее, хорошо?
– Ладно.
– Прекрасно. Остальных попрошу наблюдать за лицом мистера Джеймса. Повнимательнее. Арчи, за дело.
Держа пистолет в кармане, я встал перед Джеймсом и сказал ему широко раскрыть рот. Он повиновался. Когда я наклонился, чтобы посмотреть горло,
его глаза на секунду остановились на моем лице, а потом закатились наверх. Я неспешно вытащил из кармана пистолет и стал засовывать ему дуло в
рот, пока не коснулся неба. От неожиданности он дернулся назад и упал в кресло.
– Вы видели пистолет? – спросил его Вулф.
– Нет, я смотрел в потолок.
– Именно! – Вулф обвел взглядом собравшихся. – Все видели, как его глаза закатились наверх? Так происходит всегда. Можете поэкспериментировать
сами. Я уже попробовал в спальне в воскресенье вечером. Так что подобным образом убить человека совсем не невозможно, и даже очень просто, в
особенности если вы врач, а у него – больное горло. Вы согласны, доктор Ллойд?
Во время демонстрации Ллойд не следил вместе со всеми за Джеймсом. Его лицо было каменным. Теперь его рот слегка приоткрылся, но и только.
Он изобразил свою лучшую улыбку.
– Показать, как что то может произойти, – это не то же самое, что доказать, что это произошло, – произнес он довольно спокойно.
– Совершенно верно, – согласился Вулф. – Однако, мы располагаем некоторыми фактами. У вас нет твердого алиби. Майон без лишних вопросив впустил
бы вас в студию в любое время. Вы вполне могли взять пистолет с консоли и незаметно сунуть его в карман. Для вас, как ни для кого другого, он
согласился бы встать и широко раскрыть рот, навлекая на себя погибель. Он был убит вскоре после того, как вас вынудили договориться с доктором
Рентнером, чтобы тот обследовал Майона. Итак, факты есть факты, не так ли?
– Ваши факты ничего не доказывают, – возразил доктор Ллойд. Его голос уже не был так спокоен, как прежде. Он поднялся с кресла. Это действие не
выглядело осознанным, похоже, его мышцы сработали сами собой.
Это оказалось ошибкой, потому что, встав, он начал дрожать.
– Факты внесут свою лепту, – ответил ему Вулф. – В особенности, если нам удастся установить еще один, а я думаю, что установить нам его удастся,
иначе с чего бы вам так трястись? Что это было, доктор? Какая то досадная оплошность? Вы не справились с операцией и навсегда загубили ему
голос? Полагаю, дело было именно так, и угроза вашей репутации и карьере создалась достаточно серьезная, раз вы решились на убийство. Когда
доктор Рентнер обследует труп и сообщит результат, мы будем знать точно. Я не жду от вас…
– Это не было оплошностью! – пронзительно закричал доктор Ллойд. – Такое могло произойти с любым…
И тут он совершил ошибку. Вероятно, окончательно потерять голову его заставил звук собственного голоса – истерический визг, с которым он был не
в силах совладать. Он рванулся к двери. Сиганув за ним через комнату, я в прыжке случайно сшиб с ног судью Арнольда, причем, как оказалось,
совершенно напрасно, потому что, когда я подбежал, Пэрли Стеббинс уже держал Ллойда за шиворот, а рядом стоял Кремер. Услышав позади себя шум, я
обернулся. Клара Джеймс попыталась было броситься на Пегги Майон, страшно крича что то неразборчивое, но отец и Адель Босли оттащили ее и теперь
пробовали утихомирить. Судья Арнольд и Руперт Толстый возбужденно рассказывали Вулфу, как он, Вулф, был великолепен. Пегги, судя по тому, как
тряслись ее плечи, очевидно, плакала, но ее лица я так и не увидел, потому что она уткнула его в плечо Фреда, который крепко держал ее в своих
объятьях.
Никто не обращал на меня внимания, я никому не был нужен и потому пошел на кухню выпить стакан молока.