-А что акулы? - удивился моряк. - Брюхом кверху вареные плавают.
Алкидий повернулся к рыжебородому приятелю:
-И как же мы дальше?
-Как дальше? - переспросил Фемистоклюс. - Конечно же вплавь.
-ЧТО?!! Там ведь акулы?
-Не бойся, друг. - Фемистоклюс похлопал приятеля по плечу. - Акул бояться - на Олимп не ходить.
Алкидий недоуменно посмотрел на товарища - уж не тронулся ли умом Фемистоклюс?
-Все в порядке, - хохотнул Фиод. - Фемистоклюс шутит. Конечно же я одолжу вам лодку.
Лодка была славная, прочная, хорошо просмоленная. Погрузившись в нее и попрощавшись с Фиодом, друзья не спеша погребли к платформе.
-И где же мы здесь спрячемся? - продолжал недоумевать Алкидий. - Ведь Гелиос нас непременно заметит.
-А вон видишь деревянный выступ рядом с колеей? - указал Фемистоклюс. - Ну, что-то вроде надстройки, видимо, она служит вместо ступенек.
Алкидий кивнул:
-Вот там мы вместе с лодкой и спрячемся.
Сказано - сделано.
Едва друзья спрятались, как небо над морем потемнело, а деревянная платформа на воде завибрировала. Хрустальные колеи покраснели, повеяло жаром.
-Едет, - прошептал Фемистоклюс. - Смотри мне, давай без суеверных глупостей.
Бледный Алкидий неуверенно кивнул.
Огненная повозка бога солнца тем временем продолжала свой спуск. Вскоре стало возможным расслышать не только гудение вибрировавших хрустальных рельсов, но и гневные ругательства самого Гелиоса.
-Да чтоб тебя! - ревел бог солнца. - Проклятая развалюха, никчемное старье.
Когда колесница Гелиоса, исходя жаром, остановилась наконец на платформе, стало ясно, почему бог солнца так неистово ругался.
Правый рукав его золотой накидки горел.
Сбросив с себя накидку, Гелиос выпрыгнул из повозки, держа в руках большое медное ведро. Проворно подбежав к краю платформы, он опустил ведро в воду, а затем, вернувшись, вылил содержимое медной емкости на свою колесницу.
Колесница зашипела.
В небо повалил столб густого пара.
-Фух! - Гелиос с облегчением вытер рукой взмокший лоб. - Еще одно такое приземление, и Зевсу придется искать другого бога солнца.
Зашвырнув ведро в остывающую повозку, Гелиос еще с минуту крыл матом ненавистное изделие Гефеста, после чего, забравшись в лодку, поплыл на восток, где располагался его прекрасный дворец. Лодка при этом двигалась сама по себе, с жужжанием выбрасывая из-под дна струю шипящей воды.
-Тоже, видимо, изобретение божественного кузнеца Гефеста, - хмыкнул в укрытии Фемистоклюс.
Колесница, хоть она и называлась колесницей, на самом деле таковой не являлась.
Во-первых, у нее не было коней, но оно и понятно, зачем они были нужны, если повозка сама двигалась по проложенным в небе прозрачным рельсам.
Во-вторых, своей формой колесница сильно отличалась от известного прототипа, на котором сражались (то есть по бабам ездили. - Авт.) смертные герои.
Ее борта были красиво инкрустированы золотом, а вместо колес имелись странные, из непонятного блестящего металла зубчатые шестерни.
Под самым дном колесницы была прикреплена некая прозрачная сфера, излучавшая мягкий желтый свет.
Время от времени в глубине этой сферы пробегали маленькие молнии и голубые искорки непонятного происхождения.
Колесница медленно остывала.
Отряхнув одежду, Фемистоклюс подошел к повозке бога солнца ближе и заметил на ее бортах мигающие зеленым огоньки.
-Что бы это могло означать? - вслух подумал он. (Вот же дурак, даром что грек древний. - Авт.)
Выбравшийся из ненадежного укрытия вслед за другом Алкидий осторожно приблизился к Фемистоклюсу, став на всякий случай у него за спиной.
-Она что, живая? - опасливо спросил он.
-Не мели ерунды, - отмахнулся Фемистоклюс, пощипывая рыжую бороденку. - Что значит зеленый цвет? - вслух продолжал рассуждать грек. - Зелеными бывают неспелые яблоки и мертвые эфиопы, значит ли это, что повозка пока не готова отправиться в обратный путь?
-Возможно, она остывает, - тихо проговорил Алкидий.
-Точно. - Фемистоклюс поднял вверх указательный палец. - Ты прав, мой проницательный друг.
Занятые изучением удивительной колесницы Гелиоса, друзья и не заметили, что вокруг уже давно царит ночь.
Светящаяся сфера под дном повозки бога солнца медленно тускнела. Зеленые огни на бортах стали мигать все реже, и вот уже вместо них засияли красные треугольники, пульсируя и наливаясь ярким светом.
-Скорее! - закричал Фемистоклюс, запрыгивая в колесницу. - Сейчас она поедет.
Замешкавшегося трусливого Алкидия пришлось затаскивать в повозку за шиворот, ибо страх крепко сковал все его члены (в смысле руки-ноги и т. п. - Авт.).
-Болван! - орал и плевался Фемистоклюс. - Ты провалишь нам всю операцию. Если ты сейчас же не сядешь в колесницу, я лишу тебя твоей доли прибыли.
Страшная угроза возымела свое действие, алчность победила в Алкидий страх, и он (в смысле Алкидий, а не страх), неуклюже взойдя по деревянным ступенькам, свалился мешком на дно колесницы.
Колесница вздрогнула.
Внутри нее что-то приглушенно зажужжало (да мотор, мотор! - Авт.), там, где у нормальной повозки крепились вожжи, сами по себе задвигались диковинные черные рычажки.
-Ну, теперь держись, - выдохнул Фемистоклюс, судорожно вцепившись в борта божественного устройства.
Еще раз сильно вздрогнув, колесница медленно поползла вверх, загудели хрустальные рельсы, заскрипели зубчатые колеса.
-А как же Фаэтон? - вдруг вспомнил Алкидий, хватая друга за руку.
-Что Фаэтон? - не понял Фемистоклюс.
-Ну как же! - казалось, от отчаяния Алкидий сейчас расплачется, - ведь это был сын Гелиоса, он пытался править колесницей отца, чуть не сжег всю Грецию и сам погиб в огне.
-Кретин, - громко ответил Фемистоклюс. - Не было никакого Фаэтона. Эту легенду специально олимпийцы выдумали. Просто пьяный Гефест полез однажды колесницу Гелиоса чинить и в итоге, естественно, напортачил, а ведь замять это дело как-то надо было, куча народу ведь поджарилось, скандал на всю Аттику. Вот и выдумали боги некоего Фаэтона. А что, красиво очень даже получилось, героически так…
Внизу меланхолично плескалось темное море, а деревянная платформа на воде уже давно превратилась в размытую серую кляксу.
Колесница бога солнца набирала высоту.
-Не дрейфь, приятель, - успокаивал друга Фемистоклюс. - Через час будем на Олимпе, план переходит в решающую стадию.